Ким Сен - В водовороте века. Мемуары. Том 2

• Название: В водовороте века. Мемуары. Том 2
• Автор: Ким Сен
• Издательство: Издательство литературы на иностранных языках
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1993

Мемуары Великого Вождя товарища Ким Ир Сена «В водовороте века».

Они охватывают период деятельности Ким Ир Сена с 1912 по 1945 год, и считаются неоконченными.

Лично Ким Ир Сеном написаны тома с 1-го по 6-й, а остальные два составлены на основе черновиков, найденных после смерти и записей его разговоров.

ИЗДАТЕЛЬСТВО ЛИТЕРАТУРЫ НА ИНОСТРАННЫХ ЯЗЫКАХ

КОРЕЯ, ПХЕНЬЯН

1993

---

В ответ услышал:

— Что будет, бог знает. Пойдешь — убьют тебя как «гаолибанцзы» (по-китайски — это кореец в презрительном выражении — ред.) — и все. Других убьют, а тебя им незачем оставлять живым. После инцидента с отрядом Гуаня в Ванцине они, эти солдаты Армии спасения отечества, острыми глазами ищут корейскую молодежь. Тебе лучше туда не ходить.

Под инцидентом с отрядом Гуаня подразумевается событие, когда секретный партизанский отряд Ли Гвана разоружил в Ванцине антияпонский отряд Гуаня. Это событие заметно ухудшило отношения между партизанскими отрядами и Армией спасения отечества, создало более трудную ситуацию для действия партизан. Связной из Ванцина доложил, что после этого события Армия спасения отечества приняла там меры для возмездия — были арестованы и расстреляны несколько партизан. К тому времени и товарищ Ким Чак чуть было не погиб от рук солдат Лесного отряда в Северной Маньчжурии.

Я все время упрямствовал. Так я настаивал на своем отнюдь не потому, что я отличался какой-то большей, чем у других, дипломатической способностью или что у меня был какой-то особый рецепт, который позволил бы мне поставить командующего Юя на колени. Само существование партизанских отрядов зависело бы от переговоров с командующим Юем, удача нашего дела гарантировалась бы урегулированием связей с Армией спасения отечества. Не сделав эту армию своим союзником, мы не сможем даже выйти за порог дома на улицу, не говоря уж о партизанской войне в Восточной Маньчжурии. Так сурова была жизнь. Кроме того , я думал, что если не сумею успешно преодолеть эту трудность и не начну вооруженную борьбу,то я не достоин буду и не вправе жить как сын Кореи.

Я убедил товарищей:

— Боишься смерти — не делаешь революцию. Я говорю покитайски хорошо, не раз одолевал невзгоды еще в годы молодежного движения. Раз пойду — все-таки встречусь с командующим Юем. Так что прошу вас направить меня.

И вот я отправился к командующему Юю, взяв с собой Пак Хуна, Чэнь Ханьчжана, Ху Цзэминя и еще одного молодого китайца. Это был, конечно же, путь к авантюре, не было никакой гарантии безопасности собственной жизни.

Командование Юя находилось в Лянцзянкоу.

Мы заранее договорились: когда солдаты Армии спасения отечества спросят, откуда мы идем, отвечать — из Гирина, а не из Аньту. Ибо не было бы пользы от того, что мы назовем им такую местность Восточной Маньчжурии, где дислоцированы партизанские отряды.

По дороге в Дашахэ мы столкнулись с отрядом части командующего Юя. Отряд численностью в сотни человек торжественно и грозно шествовал к нам, распустив знамя с надписью «Командующий Юй», как о подобном мы читали в книге «История троецарствия». Слухи о них в то время были громкими, ибо недавно часть Юя разгромила в Наньхутоу японские войска и захватила у них даже пулемет.

— Скрываться? — тревожно взглянул на меня Ху Цзэминь.

— Нет! Давай навстречу!

Я все время шел вперед, и остальные четверо по моим бокам шли в ногу со мной.

— Гаолибанцзы! Иди сюда! — заорали бойцы Армии спасения отечества.

И они, нисколько не задумываясь, сразу собирались нас арестовать.

Я по-китайски запротестовал:

— И мы тоже, как вы, боремся против самураев, зачем же вы хотите нас арестовывать?

— Ты кореец? — спросили они.

Я без колебания ответил, что кореец , и, указывая на Чэнь Ханьчжана и Ху Цзэминя, сказал, что они китайцы.

— У нас срочное дело — посоветоваться с вашим командующим Юем. Сейчас мы направляемся к нему. Проводите нас к командующему!

Я принял грозный вид, и они, немного смягчившись, просили следовать за ними.

За солдатами мы шли немного. Какой-то командир в офицерской форме старой Северо-Восточной армии дал команду на обед и задержал нас в крестьянской избе.

Тут я столкнулся с неожиданностью, — в избу вошел мой бывший учитель Юйвэньской средней школы Лю Бэньцао. В школе он одно время преподавал иероглиф, потом учительствовал в Вэньгуанской и Дуньхуаской средних школах. Он был в близких отношениях и с учителем Шан Юэ, хорошо знаком и с Чэнь Ханьчжаном. Это был человек доброй души, большой эрудиции, он рекомендовал нам в школе много хороших книг, сам сочинял хорошие стихи и любил декламировать их перед воспитанниками. Поэтому мы, ученики, очень любили и уважали его.

Узнав старого учителя, я и Чэнь Ханьчжан с восклицаниями бросились к нему. Больше всего обрадовались мы тому, что встретились с ним в такой трудной обстановке.

Лю Бэньцао, не скрывая радости и удивления, начал осыпать нас вопросами:

— Почему ты здесь, Сон Чжу? Как ты сюда попал? Куда путь держишь? Зачем тебя арестовали?

Я коротко объяснил, что произошло. Выслушав меня, учитель мой громко сказал подчиненным:

— Угостить гостей хорошенько! И я вместе с ними пообедаю. Накрывай как положено!..

Оказалось, он покинул кафедру, когда японские войска ринулись в Маньчжурию, и сейчас служит начальником штаба у Юя.

Сидя с нами за обеденным столом, Лю Бэньцао рассказал:

— Страна погибает — и я не утерпел и надел военную форму. Мои подчиненные, видите, такие невежественные, ничего не знают. Вот вместе с такими приходится сражаться. Мучит меня не одно, не две. Не хотите, ребята, работать вместе с нами?

Мы согласились с ним и по просили его устроить нам встречу с командующим Юем. Учитель сказал, что командующий Юй сейчас идет из Лянцзянкоу в уездный городок Аньту и что мы сможем встретиться с ним, если пойдем туда вместе с ним.

Я обратился к Лю Бэньцао:

—И мы хотели бы создать отряд из корейцев. Ненависть кяпонским империалистам более жгуча у корейцев, чем у китайцев. Не так ли? А почему же антияпонские отряды мешают корейцам бороться против самураев, нахальствуют и убивают их?

— Да, ничего не скажешь, это правда. Я все уговариваю: прекратите скандалы. Но все идет так же. Какие невежды! Не знают, что такое компартия. Чего плохого в том, что компартия против японских империалистов? — негодовал и Лю Бэньцао.

Слушая его, я в душе обрадовался: «Теперь будет все в порядке, путь к жизни открыт!» И тут же я сразу с места в карьер отправил Пак Хуна в Сяошахэ с поручением сообщить товарищам, что дело у нас получилось благополучно, начальник штаба части командующего Юя искренне помогает нам и что видна перспектива легализации партизанского отряда.

После обеда мы с Лю Бэньцао отправились в уездный городок Аньту.

У Лю Бэньцао был личный боевой конь. Мы попросили учителя ехать верхом, но он отказался.

— Вы идете пешком, а мне ехать на коне неудобно. Вместе пойдем пешочком и по дороге поговорим…

Так мы до городка совершили с ним пеший марш.

Вижу: почти каждый солдат антияпонского отряда был с нарукавной повязкой с надписью иероглифами: «Бупасы бужаоминь!» Смысл этой надписи: «Не бойся смерти, не вреди народу!»

В отличие от грубости солдат девиз их был довольно здравым и боевым. Сама эта надпись зажигала во мне смутную искорку надежды на то, что встреча с командующим Юем, может быть, принесет неплохой результат.

В тот день мы с помощью Лю Бэньцао смогли без особого труда встретиться с командующим Юем. Оттого ли, чтобы не скомпрометировать авторитет начштаба, Юй принял нас прилично, обращался с нами как с гостями высокого ранга. Так доброжелательно поступали они, возможно, потому, что хотели держать нас у себя на службе, заранее узнав о нас. Ведь все мы были молодого возраста, выпускниками средней школы, умели делать все: и выступать с речами перед массами, и писать воззвания, и обращаться с оружием.

Как я и предугадал, Юй, действительно, предложил нам служить в его части. Мне рекомендовал должность начальника агитационно-пропагандистской группы командования.

Я не на шутку попал в тупик: сам пожелал создать свою армию и легализовать ее, а вот командующий предлагает мне возглавить агитпропгруппу! Откажусь — Юй, несомненно, обидится. Да это затруднит и положение Лю Бэньцао.

Дело, как говорится, табак, но ничего не поделаешь. Воспользуешься его доверием, может быть, тебе и улыбнется судьба.

И я принял его предложение, отвечая, что сказано — будет сделано.

Юй был очень доволен и тут же на месте велел подчиненному написать приказ о моем назначении.

Итак, я стал начальником агитпропгруппы командования. Ху Цзэминь был назначен помощником штабного офицера, ЧэньХаньчжан—секретарем. Получился безрассудный, неожиданный результат. Но нам пришлось ступать по этой «лестнице». Но, правду сказать, этот сюрприз, мой «чин», в значительной мере помог нам в легализации нашего партизанского отряда.

Вчера мы укрывались на задворках чужого дома, а теперь при помощи Лю Бэньцао проникли в самую сердцевину части командующего Юя. Сравнивая перемены вчера и сегодня, на душе у меня стало даже приятно.