Ник Перумов - Отцова забота

• Название: Отцова забота
• Автор: Ник Перумов
• Жанр: Альтернативная история

---

– Маха, ну ты ж знаешь…

– Знаю! Знаю, что ни блузки, ни жакета приличного не достать было, не сшить толком! Таиться приходилось, по ночам к дяде Моисею с отрезом бегать! – Машка снова почти с ненавистью одёрнула платье.

– Ну, ладно, ладно, будет тебе, развоевалась, будто я Гитлер…

– А ты ерунду не говори! Товарищ Сталин сам разрешил, чтоб народу после войны полегче жилось!

– Товарищ Сталин добрый, о людях заботится, на жалобы отзывается, жалеет – а могли б и потерпеть, без модных жакетов-то. Не ими коммунизм строится!

– Ладно тебе, – только отмахнулась Машка. – Не знаешь ты, как девушка себя чувствует, если ни платья красивого, ни кофты, ни чулок, а всё больше ватники, штаны из брезентухи да сапоги с портянками. А вот товарищ Сталин понимает!

– Тебе коммунизм – или чулки? – рассердился Игорь.

– А при коммунизме они что, не нужны будут? – парировала Машка.

Игорь, в свою очередь, тоже махнул рукой и отвернулся.

Надулись. Так, надувшись, и добрались до родной Сиреневой улицы, что змеилась по высокому берегу над Карманкой. Стояли там перед самой войной построенные дома, простецкие, безо всяких выкрутасов, обшитые вагонкой и выкрашенные в желтовато-коричневый цвет.

Палисаднички, сараи, тянущиеся почти к самому обрыву огороды, вечные лужи по обочинам, где пускали кораблики целые поколения ребятишек Сиреневой.

– Ну, по домам?

Он облегчённо вздохнул. Машка больше не сердилась.

– По домам.

Ну, а потом всё как полагается.

– Ой, кто там?.. Кто? Иго… Игорёночка, сыночек!.. Машуля, Машулечка!.. Эй, вставайте, все, Игорь приехал!.. Доча, а как же ты… а что ж без телеграммы… у меня и полы не мыты… пирог не печён… ой, ох, радость-то какая…

– Мам, ну что ты… ну не плачь, мам, ну, пожалуйста, а то я тоже разревусь сейчас…

– Ох, Игорёчек, а что ж ты тут делать-то будешь? Как распределили? Сюда, к нам?.. Ох, горюшко…

– Мама, да что ты, я ж домой вернулся?

– Игорюля, я и радуюсь, и печалюсь, печалюсь, потому как думала – выучишься, в люди выйдешь, в Москве жить станешь, как положено, чтобы всё как у людей, а в Карманове нашем, ну что тебе здесь делать?

– Да, мам, ну что ты говоришь? Меня сюда сам декан наш, профессор Потёмкин, направил, у него, мам, от самого товарища Сталина бумага! Раз он сказал, значит, надо.

– А аспирантура? Ты же хотел…

– Никуда она не денется, декан сказал – надо родному городу помочь!

– И без тебя б нашлось, кому помогать…

– Мам, ну что ты, в самом деле!..

– Игорёна, я в здешней школе двадцать пять лет учу. И могу сказать, что…

– Ну, ма-ам, ну не начинай снова. Можно мне ещё пирога, м-м?..

…Потом были и прибежавшие соседки, и соседские ребятишки, и ещё много кто.

А вот отцов не было. Были фотографии. Последние. Сорок третьего – на Машкином комоде. Сорок четвёртого – на полочке буфета Игоревой матери.

Суббота и воскресенье прошли, как и полагалось, в хлопотах по хозяйству, Игорь, голый до пояса, стучал молотком на крыше, Маша, натянув какие-то обноски, возилась с матерью и младшими в огороде, таскала воду, полола. Шли уже дальние соседи, с окрестных улиц, в маленьком Карманове отныне два своих собственных мага, да ещё и здесь родившихся! Не в секретных институтах где-то в Москве, где совсем другая жизнь, а тут, рядом, под боком – эвон, один молотком машет, другая с тяпкой на грядке.

И всё вроде бы хорошо, да что-то нехорошо, как в сказке про Мальчиша-Кибальчиша. Смутное что-то висит в воздухе, словно низкое облако, душно не по погоде. Дети какие-то притихшие, не шалят, не носятся с визгами, не карабкаются по деревьям или по речному откосу, не плещутся на тёплой отмели, а сидят вокруг матерей.

Вечером, когда наконец справились с дневными делами, и Игорь, и Маша, не сговариваясь, выбрались на кармановский обрыв. Закат выдался тусклый, солнце тонуло в тучах, заречные леса затянуло туманами. Прогудев на прощание, застучал по рельсам идущий на западный берег скорый поезд, точки освещённых окон, могучая туша паровоза. Вот и козодои замелькали, придвинулись сумерки, а двое молодых магов стояли рядом и молчали.

– Эх, будь я не теоретиком…

– …А практиком краткосрочного прогнозирования, сиречь гадания, – подхватила Машка.

– Не нравится мне Заречье, – Игорь всё вглядывался в сгущающийся сумрак, быстро поглощавший луга и опушки.

– Мне тоже, – призналась Маша. – А чем – сказать не могу.

– Вот зачем здесь теоретики? – тоскливо осведомился Игорь. – На кой Отец нас сюда отправил? Здесь ни частные решения, ни даже общие не нужны.

Машка поправила воротничок платья, словно невзначай коснулась серебряной цепочки. Игорь заметил, что она нет-нет да тронет странный оберег Арнольдыча. Словно ответа спрашивает. А может – просто спокойнее от того, что знаешь: декан лучше понимает, что к чему. Была бы серьёзная угроза – неужто не сказал бы.

…Так и разошлись, ничего не увидев, встревоженные и недовольные сами собой.

Но прошла ночь субботы, и воскресенье минуло, и не случилось ничего плохого. Игорь поправил крышу, Маша управилась с огородом, во всех подробностях порассказали родным и соседям про московскую жизнь, «что там продают», и наутро, в понедельник, надев всё самое лучшее, нацепив награды, которые вообще-то в Карманове носить было не принято, только по большим праздникам – отправились в горисполком.

Маша в том же синем форменном платье; на правой стороне груди – белый «поплавок» институтского значка и орден Красной Звезды, слева – целая колодка медалей, среди которых выделяется «За отвагу» со старым пятибашенным танком, каких теперь уже и не бывает. Игорь – в военной форме без погон, сапоги сверкают, и ордена в ряд – две «Славы», не хухры-мухры. Жаль, жаль, что война кончилась, третьего не успел получить, мелькали порой тщеславные мысли. Игорь себя, конечно, одёргивал, мол, как это «жаль», сколько людей бы погибло зря! – а всё равно до конца прогнать не мог. Так уж хотелось собрать полный орденский прибор! Ведь не за так же их дают, не абы кому вешают!

Под горисполком пошло здание бывшей городской управы. Игорь помнил, как мама ворчала порой, что, мол, при царе и градоначальник, и полицмейстер, и земские выборные, и школьное начальство – все помещались в одном месте, всем двух этажей вполне хватало, а теперь и горкому партии своё, и горздраву, и отделу милиции, и горторгу с гортопом, и каких ещё только «горов» не напридумывают – всем отдельный дом подавай, да чтобы на главной улице!

– Документы.

Открылись двойные двери с бронзовыми старорежимными ручками, и там за барьерчиком с пузатыми балясинами обнаружился молодой милиционер. Белая рубаха, ремень, портупея, кобура, да не пустая. Отродясь в исполкоме никакой охраны не водилось. Лицо незнакомое, молодое. Не воевал парень.

Игорь поймал себя, что смотрит на младшего сержанта с каким‑то недоверием, лёгким, но тем не менее. Парень ведь не виноват, что опоздал родиться.

Маша первой протянула удостоверение. Не паспорт, как у обычных гражданских, а офицерскую книжку, пухлую, хорошей кожи, особое тиснение и краска, каким сноса нет.

Обычно удостоверение это («…присвоено воинское звание маг – старший лейтенант…») действовало на чинуш и постовых не хуже книжечки Министерства госбезопасности. Младшему сержанту полагалось немедля встать по стойке «смирно» и отдать честь, однако тот лишь взглянул в документ круглым совиным взглядом, сел, обмакнул перо и принялся медленно, неторопливо вписывать Машкины данные в здоровенную «Книгу посещений».

Пока вписывал, аж чуть привысунув язык от усердия, Игорь невольно огляделся – вдруг ожила старая фронтовая привычка: «оказавшись в помещении, прежде всего головой крути, осмотри каждый угол, чтобы в спину внезапно не ударили».

Так и есть, вдруг подумалось. Невысокая дверь, справа от парадной лестницы, приоткрыта – а там два милиционера, да не просто так, а с автоматами. И слева от той же лестницы, где бюро пропусков – тоже двое постовых. Двое, к которым вышел третий, молодой и поджарый с лейтенантскими погонами и явно не милицейской выправкой. Смотрят холодно, с невесть откуда взявшейся подозрительностью, словно это не горисполком маленького Карманова, даже не райцентра, а, самое меньшее, проходная сверхсекретного номерного института.

Игорь взглянул на подругу. Странное дело, считай – небывалое. Откуда – и для чего? – тут этакая охрана?

– Вижу, маги к вам сюда зачастили, – небрежно проговорил Игорь, опираясь о барьерчик и форсисто держа собственное удостоверение межу указательным и средним пальцами. – Столько, что аж в книгу записывать приходится?

Сержантик не удостоил столичного гостя ни ответом, ни даже взглядом. Скрипел себе пером.

– Так мы пройдём? – Маша дождалась, пока Игорь раздражённо прятал заветные новенькие корочки в нагрудный карман.