Огита Ансэй - Пионовый фонарь: Японская фантастическая проза

• Название: Пионовый фонарь: Японская фантастическая проза
• Автор: Огита Ансэй
• Издательство: Художественная литература
• Жанр: Мистика
• Год: 1991
• ISBN: 5-280-01428-1

Во многих Странах мира издавна существовала так называемая «литература ужасов» — о привидениях, призраках и прочей нечисти, о всевозможных сверхъестественных явлениях и чудесах. Но, пожалуй, только в Японии подобная литература оформилась в особый жанр и даже сохранилась по сегодняшний день. Японский кайдан — так именуется этот жанр — породил многочисленные шедевры, которые представлены в этом сборнике повестью Санъютэя Энтё «Пионовый фонарь», рассказами Огиты Ансэя, Асаи Рёи, Ихары Сайкаку, Уэды Акинари, Акутагавы Рюноскэ, Эдогавы Рампо и др.

Значительная часть рассказов публикуется впервые.

---

— Господин мой! По нерасторопности мне еще не удалась встретиться с негодяями О-Куни и Гэндзиро, я еще не исполнил своего долга, а вернулся в Эдо только потому, что наступила годовщина вашей смерти. Отслужу по вас панихиду и сразу же вновь отправлюсь на поиски врагов. Теперь я поеду в другом направлении и надеюсь непременно найти их, где бы они ни были. Окажите мне покровительство из вашей могилы, господин, помогите мне поскорее отыскать негодяев…

Так Коскэ говорил с господином, словно с живым. Затем, помолившись, он постучался в храм. На стук вышел служка и спросил, чего ему надобно.

— Я вассал господина Иидзимы Хэйдзаэмона, что жил когда-то на Усигомэ, — ответил Коскэ. — Я посетил могилу господина по случаю годовщины его смерти, а теперь хотел бы удостоиться чести лицезреть господина настоятеля, если это возможно.

— Я доложу, подождите немного, — сказал служка.

Служка доложил, и ему приказали ввести посетителя. Коскэ ввели в покои, где восседал на дзабутоне, неподвижно выпрямившись, настоятель Рёсэки, во всем величии благородной мудрости и духовной чистоты. Лицо его выражало такую мощь духа, что голова Коскэ сама собой склонилась перед ним.

— Впервые я удостоился чести предстать перед вами, святой отец, — сказал он. — Меня зовут Аикава Коскэ, я приехал в Эдо по случаю годовщины смерти своего господина — Иидзимы Хэйдзаэмона. Вот здесь пять золотых, позвольте просить вас отслужить панихиду по господину…

— Да, видимся мы впервые, — произнес настоятель. — Подойди ближе. Дело доброе… Ну-ка, кто-нибудь, подайте нам чаю!.. Так ты и есть вассал Иидзимы? Ты прекрасный человек, Коскэ, намерения твои благородны. Ты долго был в пути, следовательно, вряд ли у тебя много денег, и нам придется обойтись одним или двумя плакальщиками. Чтобы не слишком тратиться, постную трапезу закажем нашим же монахам, все необходимое приготовим у нас в храме, а провести службу пригласим настоятеля соседнего храма. Слишком рано не приходи, нам не управиться, придешь после обеда, так, чтобы поужинать здесь. А теперь ты, вероятно, пойдешь на Суйдобату? Ступай, там тебя очень ждут. В доме твоем большая радость, поспеши, тебя можно поздравить.

— Я действительно иду на Суйдобату, — удивленно сказал Коскэ. — Но откуда вам это известно? Просто удивительно… Так что, если позволите, я приду сюда завтра после обеда. Прошу вас не оставлять меня своими милостями. До свидания.

Выйдя из храма, он думал: «Странный, однако, настоятель! Как он узнал, что я собираюсь на Суйдобату? Совсем как гадальщик…» Так, размышляя и удивляясь про себя, он дошел до дома Аикавы Сингобэя. Почти год назад он уехал отсюда, едва успев стать приемным сыном, и теперь постеснялся войти через парадную дверь. Он вошел со двора на кухню и окликнул Дзэндзо:

— Здравствуй, Дзэндзо, вот я и вернулся. Слышишь? Эй, Дзэндзо!

— Кто это там? — проворчал Дзэндзо. — Мусорщик пришел, что ли?

— Да нет, это я…

— Ох, простите великодушно, тут в это время всегда мусорщик приходит, вот я дал маху… Добро пожаловать, входите, пожалуйста! Господин! Господин! Вернулся господин Коскэ!

— Что такое? — послышался из покоев голос Аикавы. — Коскэ вернулся? Да где же он?

— Здесь, на кухне…

— Где? Почему? — В кухню вбежал Аикава. — Почему же ты на кухне? Как водонос какой-нибудь… Дзэндзо! Эй, Дзэндзо, ну что ты вертишься на одном месте! Бабка! Бабка, иди сюда, наш Коскэ вернулся!

— Что? — откликнулась кормилица. — Молодой господин вернулись? То-то, верно, намаялись… Очень приятно видеть вас в добром здравии.

— Батюшка, — сказал Коскэ, — я рад видеть вас бодрым и здоровым. Мне все хотелось написать вам с дороги, но послать в пути письмо очень трудно, так и не собрался. Я очень беспокоился о вас и теперь так рад видеть вас снова…

— Я тоже без меры рад твоему возвращению, — торжественно сказал Аикава. — Я, Сингобэй, заявляю, что полностью удовлетворен. Хоть и «бывают дни, когда ворон не каркает», а я-то о тебе ни на миг не забывал. Когда шел снег, я думал, через какие поля на своем коне ты скачешь? Ни в снег, ни в ветер я не забывал про тебя. И вот неожиданно ты возвратился! Дочь моя тоже только и думала что о тебе. В первое время она много плакала, так что мне пришлось даже пожурить ее. Не смей так горевать, говорил я ей, так ведь и заболеть недолго, крепись…

— Я как сегодня приехал в Эдо, — сказал Коскэ, — так сейчас же отправился в храм Симбандзуй-ин. Я и вернулся сюда, чтобы панихиду отслужить по господину, завтра годовщина его смерти…

— Ну да, — вздохнул Аикава, — я и то уж хотел завтра вместо тебя сходить помолиться на могилу… Бабка! Ты видишь, господин Коскэ вернулся!

— И то вижу, — отозвалась кормилица, — радость-то какая. Вы как уехали, так дня у нас не было, чтобы о вас не говорили… И не похудели нисколько, все такой, как были, только будто загорели маленько…

— Ну-ка, бабка, неси его сюда, — распорядился Аикава.

— Нельзя, — возразила кормилица, — спит он сейчас. Вот проснется, глазки протрет, тогда и покажем… Лучше его показать, когда он смеется…

— Это правильно, — согласился Аикава. — В первый раз показывать плачущим не годится, а он непременно расплачется, если разбудить. А как выспится, сразу же принеси…

Вбежала, плача от радости, О-Току. Она сидела у себя в комнате возле спящего младенца, когда ей доложили, что вернулся муж.

— Здравствуйте, господин мой, — проговорила она, — не могу даже сказать, как хорошо, что вы столь скоро вернулись… Мы каждый день вспоминали вас… И еще радостно мне, что вы даже не осунулись ничуть…

— И я рад, что ты здорова, — сказал Коскэ. — И спасибо тебе, что заботилась о батюшке, пока меня не было. Прости, что не прислал тебе письма с дороги. Все равно я думал о тебе каждый день… Радостно мне видеть всех вас живыми и здоровыми…

— А я вчера ночью как раз видела вас во сне, — сказала О-Току, — будто вы уезжаете куда-то. Говорят, если видишь во сне, как человек отправляется в путь, то непременно с этим человеком скоро свидишься… Я так обрадовалась, что увижусь с вами, только не думала, что вы уже сегодня вернетесь…

— И я такой же точно сон видел, — заявил Аикава. — Ну, ладно, бабка, неси его, проснулся уже, наверное…

Кормилица вышла и вернулась с младенцем на руках.

— Взгляни, Коскэ, — с гордостью сказал Аикава. — Славный мальчик, правда?

— Чей же это такой? — спросил Коскэ.

— Как чей? Твой!

— Шутить изволите, — недоверчиво сказал Коскэ. — Я выехал в августе прошлого года, откуда же у меня может быть ребенок?

— Дети и от одного раза рождаются, — засмеялся Аикава. — Ты же перед отъездом провел ночь с моей дочерью, вот сынок у тебя и родился. И то, что у вас дите народилось с первого же раза, означает, что связь между вами крепкая… Дочь, как ты уехал, затосковала было, но я ей строго-настрого сказал, что этим она себе повредит, если будет печалиться во время беременности, а там она и родила… Дал я твоему сыну имя. Взял один иероглиф твоего имени и назвал мальчика Котаро… А на тебя до чего похож, взгляни-ка!

— Поистине, как странно все получается, — сказал Коскэ. — Помните, в своем завещании господин приказал, что если от меня, вашего приемного сына, родится ребенок, все равно мальчик или девочка, этот ребенок должен унаследовать дом Иидзимы и восстановить его род… Уж не возродился ли мой господин в этом младенце?

— Может быть, и так, — сказал Аикава. — А знаешь, что мне дочь сказала, когда он родился? Батюшка, говорит, я хоть и думаю все время о супруге своем, но с младенцем, который так на него похож, мне стало легче, говорит, будто я снова с супругом… В другой раз, когда я что-то очень уж сильно прижал мальчишку, она вдруг как закричит… Не надо так, кричит, вы ему руку сломаете! Потеха да и только с нею… Дзэндзо!

— Тут я, — отозвался слуга.

— Дзэндзо!

— Тут я, чего изволите?

— А, вот ты где… Послушай, ведь это ты, кажется, провожал молодого господина до Итобаси…

— Правда ваша, я и ходил… И приятно снова видеть молодого господина живым и здоровым… Уж так мне было тогда жалко расставаться с вами, домой весь в слезах вернулся…

— Спасибо тебе, — сказал Коскэ, — я тогда доставил тебе немало беспокойства…

— Все это хорошо, — спохватился вдруг Аикава, — а вот узнал ли ты, где искать врагов?

— Еще нет, — ответил Коскэ. — Мне так и не довелось с ними встретиться, и сразу после панихиды я снова выеду на поиски.

— Вот оно что… Завтра, значит, идешь на панихиду?

— Непременно, батюшка, и я хотел бы, чтобы вы пошли вместе со мной… Кстати, мне много приходилось слышать о мудрости настоятеля Рёсэки, говорили, что просветлен он безгранично и предвидит все на сто лет вперед, а нынче я сам в этом убедился. Вот его собственные слова, когда мы прощались: «В доме твоем большая радость, поспеши, тебя можно поздравить». Ведь это значит, что ему известно было о рождении ребенка…