Иван Василенко - Часы Мериме

• Название: Часы Мериме
• Автор: Иван Василенко
• Издательство: Трудрезервиздат
• Жанр: Детектив
• Год: 1957

Повесть о находчивом студенте Якове Копнигора, его друзьях и легковерной тетушке.

Пожилая собирательница раритетов становится объектом аферы шайки торговцев поддельным антиквариатом. Старушке пытаются продать часы Мериме — якобы те самые, что пропали у писателя во время ссоры Хосе и Кармен…

---

Пошел корреспондент к Аснесу. Тот сидел в своей ветхой будке, вставлял новое дно в худой чайник. «Так и так, — сказал корреспондент, — приехал к вам из самого Петербурга, чтоб на всю Россию расписать в газете, какие вы готовите цивилизованному миру новые изобретения». — Слушайте, — взмолился Аснес, — за ради бога прошу вас, напишите вы в своей газете, пусть бедного жестянщика оставят в покое. Не могу на улице показаться, чтоб не спросили меня, когда полечу на луну в своем чудо-корыте… Ну какой я Эдисон! И на что мне та луна! Что мне, жить надоело?» — «Да-а, — разочарованно протянул газетчик, — видно тут вышла ошибка: мне надо было ехать к Аснесу в Одессу, а я к таганрогскому Аснесу завернул». — «Что-о?.. В Одессу? — вскочил со своей скамеечки Аснес. — Ну и езжайте себе туда без пересадки! И скажите там вашему одесскому Аснесу, пусть он не рыпается: все равно на луну я прилечу первый!»

Говорить о прошлом Таганрога тетя Наташа могла бесконечно. Но особенно охотно вспоминала она свои гимназические годы и своих подруг по гимназии. Выходило так, что самые красивые на земном шаре девушки жили в Таганроге. Такой, например, была «сказка Таганрога» Аня Самойленко с теплыми карими глазами и ореолом целомудрия на прекрасном челе. Или три сестры Матусовские — Люба, Миля и Таня — все разные, но все обаятельные. В доказательство тетушка вынимала из сундука старинный альбом с фотографиями всех восьми классов гимназии, литографированный в Париже каким-то «Генеральным агентством русско-французских дел», и с печальной улыбкой перелистывала его. Ничего, девушки были подходящие. Но, на мой взгляд, наши, нынешние, им не уступят.

Иногда тетушка таинственно шептала мне:

— Сейчас я тебе что-то покажу. Только ты…

— Могила!..

— Вот-вот, — кивала тетушка. — Никому, ни одному человеку в мире!

И шла в соседнюю комнату к своему сундуку за какой-нибудь диковинкой.

Вещицы были любопытные, но я никак не мог понять, зачем их держать в сундуке, пряча от человеческих глаз. Еще Горький говорил: «Делай вещи как можно лучше, они будут более прочны, избавят тебя от затраты лишнего труда, но — не сотвори себе кумира из сапога, стула или книги…» Однажды я так тетушке и оказал. Она вся поникла, погасла. Потом вздохнула и говорит:

— Знаю сама, что это очень эгоистично — одной любоваться чудом человеческих рук. И давно уже подумываю, не пора ли сдать свои сокровища в наш краеведческий музей: ведь эти вещи привозили сюда из всех стран мира итальянцы и греки, наша бывшая таганрогская знать. Но все никак не решусь: жалко!.. — закончила она с такой трогательной непосредственностью, что я невольно ответил:

— Ну и держите их пока при себе, а там видно будет.

От этих слов тетушка сразу повеселела и уже бодрым голосом добавила:

— Да это что — игрушки, а вот где подлинные сокровища.

И кивнула в сторону книжного шкафа.

Меня давно разбирало любопытство, что за книги хранились под замком в этом шкафу красного дерева, и я спросил:

— А мне можно посмотреть?

— Посмотри, — сказала тетушка. — Тебе как филологу можно.

Я подошел к шкафу и принялся вынимать и рассматривать одну книгу за другой. Здесь я нашел старинный рыцарский роман в переплете с тиснением и бронзовыми застежками, изящный томик стихотворений Эвариста Парни, изданных в Париже полтораста лет назад, еще при Наполеоне, роман певца обездоленных Шарля Луи Филиппа «Шарль Бланшар»… Какое богатство для любителя французской литературы! Три полки редких книг на французском языке! Но это не все. На верхних полках стояли толстенные фолианты, переплетенные в кожу. Раскрыв один из них, я увидел на пожелтевших листах незнакомые буквы причудливых очертаний. Да ведь это арабский шрифт! А вот «Словарь к арабской хрестоматии и Корану», изданный в Казани в 1881 году; вот и полный англо-арабский словарь…

— Тетя, зачем это вам? — удивился я.

— Как зачем? Разве тебе мама не говорила, что я по-арабски и по-французски читаю так же, как ты по-русски? Это моя специальность. Я даже кое-что перевела из гениального слепца Абу-ль ала аль-Маарри. К сожалению, я не могла этим всерьез заняться. Иван Семенович, мой покойный муж, часто прихварывал, и я отдавала уходу за ним все свое время. А теперь… — она умолкла и некоторое время сидела не шевелясь, с полуприкрытыми глазами, будто прислушивалась к своим мыслям. — Да, теперь у меня одна мечта, одна цель в жизни… Но осуществить ее мне, как видно, не суждено…

Она задумалась. В ее темных глазах появилось такое выражение, будто она ничего перед собой не видела.

Невольно понижая голос до шепота, я спросил:

— Какая мечта, тетя Наташа, какая цель?

— Что? — оторвалась она от своих, видимо, печальных размышлений. — Видишь ли, я хотела бы перевести на египетский язык «Молодую гвардию» Фадеева. Это был бы мой скромный подарок героическому народу. Пусть бы египетские юноши и девушки узнали, как наша молодежь защищала свою Родину.

— Так в чем же дело, тетушка! — воскликнул я. — Садитесь и пишите!

Тетя рассмеялась.

— Не так это просто, — сказала она. — Я знаю арабский литературный язык. Он понятен во всех арабских странах. Может быть, на арабский литературный язык «Молодая гвардия» уже и переведена. Но чтобы сделать перевод живым и близким массам, надо знать и народный разговорный язык. Вот этого мне и не хватает. Ведь каждая арабская страна имеет свой диалект. Например, в диалекте Сирии есть элементы арамейского языка, в египетском диалекте много коптских слов. Короче, переводчику надо бы хоть с полгода пожить в Египте.

— Так в чем же дело, тетя! — опять воскликнул я. — Садитесь на теплоход и езжайте!.. Если хотите, я вас до самого Каира провожу.

— А на какие деньги?

— Ездят же наши писатели за границу. Вам тоже устроят эту… как ее?.. творческую командировку.

— Нет, милый мой, это неосуществимо, — вздохнула тетушка. — Какая я писательница!.. Да я и не решусь ехать за государственный или общественный счет. А вдруг я не оправлюсь с задачей! Меня совесть загрызет. Другое дело — поехать на свои деньги, но… их у меня нет.

Двадцать пять тысяч

Несколько дней я не навещал тетю Наташу — просто некогда было: хотя мы словесники, но нас как будущих учителей тоже «политехнизируют», и мы вместе с физматчиками ходили на завод «Красный котельщик». Вот завод! Было что посмотреть.

В тот вечер я сидел в читальной комнате общежития, углубившись в «93-й год» Виктора Гюго. Вдруг открывается дверь и меня зовут:

— Копнигора, к телефону!

«Кто бы это мог быть? — подумал я. — Геннадий, что ли?» И очень встревожился, услышав в трубке взволнованный голос тети:

— Яша, приди, пожалуйста, ко мне… Только сейчас же, слышишь?..

— Тетя, что-нибудь случилось? — спросил я.

— Да, случилось… Случилось такое неожиданное… Но я не могу говорить по телефону!..

«Ясно, — решил я, — земной шар украли. Ах, тетушка, тетушка! Не уберегла».

Вскоре я уже стучал в дверь флигелька.

Вид у тети Наташи был до предела растерянный: она то бледнела, то краснела, а на щеке часто-часто билась какая-то жилка.

— Яша, — сказала она прерывистым голосом, — случилось необыкновенное… такое, на что я никак не рассчитывала… Но ты должен…

— Могила!.. — поднял я руку.

— Вот-вот!.. — Она опустила беспомощно голову и прошептала: — Я, кажется, выиграла двадцать пять тысяч…

Некоторое время мы смотрели друг на друга — я с тревожной подозрительностью, а тетушка почему-то с виноватым видом.

— Успокойтесь, тетя Наташа, — сказал я наконец, — вам это померещилось после нашего последнего разговори… Как это может быть ни с того ни с сего раз — и получай полный самосвал денег!

— Вот и я думаю, что померещилось, — будто даже с облегчением сказала тетушка. — Или очки плохо протерла… Все цифры сливаются в какую-то муть… Да посмотри сам…

Тетушка расстегнула свою вязаную кофточку, пошарила и дрожащей рукой вынула вчетверо сложенную облигацию.

— А таблица вот, в «Известиях», — показала она на круглый стол.

Сдерживая себя всеми силами, я медленно развернул облигацию.

— Так-так, — сказал я, разглаживая голубоватую бумажку. — «Трехпроцентный внутренний заем». Та-ак… Серия…

— 009131, — подсказала тетушка.

— Посмотрим, — наклонился я над газетой: — 008711… 008729… Черт возьми!.. 009131!.. Ничего тут не мутится, все предельно четко… А номер?

— Семь… — прошелестела тетушка.

Я взглянул на облигацию и опять склонился над газетой:

— Вот здорово!.. И номер совпадает!.. Тетушка, кричите ура, эвиво, банзай и… как это будет по-арабски?..

— Забыла… — растерянно сказала тетушка. — Сразу память отшибло…

— Вперед!.. На старт!.. — орал я всякую чепуху.