П. Хорлоо - Мальчик из Гоби

• Название: Мальчик из Гоби
• Автор: П. Хорлоо
• Издательство: Детская литература
• Жанр: Прочая детская литература
• Год: 1979

---

С большим волнением прочел я эти строки, было приятно сознавать, что своим скромным творчеством я способствую братскому сближению монгольской и советской детворы.

А вот выдержки из письма ученицы 6-го класса одной из московских школ Марины Захаровой. Отметив, что книга «Мальчик из Гоби» произвела на нее хорошее впечатление, Марина далее писала: «…Мне понравились все рассказы. Но особенно мне запомнился рассказ „Дедушка“. Только непонятно, почему же он (внук) не узнал своего дедушку, разве фотографии в семье не было?»

Это прямо, без обиняков высказанное в конце письма недоумение показалось мне особенно интересным и поучительным. Оно показало, что когда в произведении не хватает четкости и ясности, это вызывает у читателя недоуменные вопросы…

Время идет.

Моя младшая дочь Булган, которая в 1972 году была ученицей 8-го класса, теперь студентка Московского института иностранных языков имени Мориса Тореза.

Выросли и те школьники, которые были читателями первого издания этой книги, одни стали студентами, другие трудятся на заводах и в колхозах.

Пользуясь возможностью, я сердечно благодарю и по-братски приветствую всех тех советских ребят, кто написал мне о своих впечатлениях о книге, и желаю им больших успехов в труде и учебе.

П. Хорлоо

В лучах солнца Повесть Перевел М. Гольман

Проливные дожди шли днем и ночью. Но вот наконец полоса дождей позади. Первый летний месяц порадовал обитателей долины Хух Бургэ́д солнечной, ясной погодой. Все вокруг зазеленело, засверкало яркими красками, заблагоухало свежестью, тонким запахом анемонов.

В долине, заросшей серебрящимся на солнце ковылем, расположился хото́н:[1] три юрты, загон, стадо — около ста коз и овец.

Над серой кошмой большой юрты тянется дымок, рядом привязаны два теленка. Это юрта семьи Сэнгэ́ — старшего в хотоне.

Поодаль, на отшибе, стоит еще одна белая юрта. Она очень нарядна и потому сразу привлекает внимание всех, кто проезжает или проходит мимо. Стоит аратам увидеть дверь, окрашенную суриком, и высоко торчащую из то́но[2] железную трубу, как они без всяких расспросов догадываются, что здесь живет бакши́[3] Цо́ржи.

В хотоне все заняты с самого утра: квасят молоко — готовят та́рак;[4] укладывают на крыше юрт деревянные противни с творогом — для просушки; шьют бурдюки для кумыса — они скоро понадобятся.

Сам Сэнгэ низко склонился над землей, где расстелена шкура быка, зарезанного на мясо еще прошлой осенью. Сейчас он выкраивает из нее бурдюк. Услышав блеяние ягнят, Сэнгэ выпрямился и вытер рукавом дэ́ла[5] пот со лба.

— Буя́н! — закричал он. — Гони ягнят прочь от маток, не давай им сосать молоко!

Из узкой двери юрты с забранным наверх войлочным пологом выскочил мальчик лет десяти, в белой рубашке с длинными рукавами, в коротких синих штанишках. Волоча за собой длинный кнут, он вприпрыжку побежал к зеленой лужайке.

Вслед за ним появилась пожилая женщина с высокой прической законной супруги,[6] с большим медным чайником в руках.

— Сынок! — крикнула она вслед Буяну. — Твои ягнята совсем в другой стороне — у источника! Возвращайся к обеду, сынок!

Мальчик остановился как вкопанный, обернулся и, прикрыв глаза рукой, посмотрел туда, где сверкал на солнце родник.

Женщина подошла к Сэнгэ.

— Из этой шкуры хороший бурдюк получится, — сказала она, часто моргая.

Широкие губы Сэнгэ раздвинулись в улыбке. Погладив усы и закинув назад свои пять косичек,[7] в которых уже поблескивала седина, он проткнул шилом шкуру.

— Говорят же, чтобы кумыс пить, надо посуду сшить. Да, дорогая Чимэддолго́р, будет у нас во что лить вино. Как только коровы отелятся — осталось, кажется, ждать недолго, — начнем вино гнать… Это учителю? — Сэнгэ показал на чайник.

— Да. Наверное, он уже встал. — И Чимэддолгор направилась к белой юрте.

А Сэнгэ принес из юрты толстую иглу с дратвой и принялся сшивать бурдюк, то и дело поглядывая в ту сторону, куда побежал Буян.

Скоро из белой юрты вышла Чимэддолгор и быстро направилась к себе.

Через несколько минут она появилась, держа в руках деревянную чашку с сушеными сливками, и снова скрылась в белой юрте.

Так летним утром начался день для семьи Сэнгэ.

Отогнав ягнят на луг, где сочно зеленела молодая трава, Буян, наслаждаясь безветренной чудесной погодой, принялся играть в камушки. Сначала он построил из камней юрту, затем нашел мягкий плоский камень и стал выбивать из него кремнем фигуру верблюда, напевая тоненьким голосом:

Предводитель тысячи верблюдов
Идет с серебряной жердочкой в ноздрях, сог-сог![8]
Предводитель десяти тысячи верблюдов —
С золотою жердочкой в ноздрях, сог-сог!

Тихое блеяние ягнят, пение маленького чабана, казалось, растрогали саму природу, и она, видно в знак благодарности, послала Буяну мираж: в степи вдруг выросли горы, зашумели водопады, возникли очертания большого города. Мираж висит в неподвижном воздухе, а под ним поют жаворонки, звучит песня.

Буян уже закончил высекать из камня верблюда, как вдруг до него донесся шум, от которого тут же сбились в кучу испуганные овцы. Вдали возникло что-то диковинное. Оглушительно тарахтя, поднимая за собой тучи пыли, непонятное существо приближалось так стремительно, что ни резвый конь, ни быстроногий верблюд не могли бы с ним сравниться.

Буян впервые видит такое чудо и потому вначале немного теряется. Но потом он быстро приходит в себя. «Должно быть, это и есть та самая „телега без оглоблей“, о которой рассказывал дедушка Соно́м, сосед по аи́лу».[9] Сгорая от любопытства, Буян бросается «телеге» наперерез.

Буян прямо-таки оглох от грохота, сверкание ветрового стекла его совсем ослепило. А тут еще «телега» резко затормозила и загудела что есть мочи. Не чувствуя под собой ног от страха, Буян кидается в сторону, к зарослям ковыля. Оглянувшись на бегу, он видит, что «телега» стоит на месте и какой-то человек машет ему рукой.

— Эй, паренек! Иди сюда! На, возьми еэвэ́н![10] — доносится до него.

«Какой хороший! Печенье дает! — успокаивается Буян. — Но все-таки лучше держаться подальше: а вдруг что случится?» И, добежав до высокой травы, он падает ничком на землю.

Отдышавшись, Буян поднимает голову и видит, что «телега» без оглоблей удаляется, оставляя за собой хвост дыма и пыли…

Как только она растаяла вдали, Буян выскочил из укрытия и стремглав побежал к тому месту, где она только что стояла и где, как он предполагал, могло остаться угощение.

Но там только примятая трава и свежие узорчатые следы от колес. Печенья нет, хотя Буян и прошел порядочное расстояние вдоль колеи. Дальнейшим поискам помешало громкое блеяние ягнят. Присмотревшись, Буян увидел, что из-за ручья к ним движется стадо овец. Он бросился к лужайке.

«И чего это Цолмо́н в такую рань гонит овец? Не будь его, я бы обязательно нашел печенье», — с досадой думает Буян. Он даже не заметил, как впопыхах ободрал ногу о камень.

Отогнав своих ягнят подальше, Буян решает подождать приятеля. Но тот не спешит — рукояткой кнута он пытается выгнать из норы мышь.

— Цолмон! — зовет его Буян, теряя терпение.

— Чего тебе?

— Иди сюда, что-то расскажу.

Цолмон нехотя перебрался через ручей и подошел к Буяну.

Они почти ровесники, только Цолмон ниже ростом да одет в вылинявший коричневый тэ́рлик,[11] а на голове вместо шапки старенький платок.

— Чего это ты так рано пригнал овец? Еще нет и полудня!

— Да ты что? — Глаза у Цолмона округлились от удивления. — Не видишь, где солнце? Самое время гнать их в загон.

И вправду солнце стояло уже в зените.

— Знаешь, — захлебываясь от возбуждения, заговорил Буян, — здесь только что проехала телега без оглоблей! Вся сверкает стеклами, тарахтит — ужас как интересно!

— Ну да?! — изумился Цолмон.

— Честное слово! А меня угостили печеньем.

— Покажи!

— Оно там осталось, где телега остановилась. Я как раз собирался поднять его, а тут ты со своими овцами. Давай сбегаем?

— Давай! — загорелся Цолмон.

Ребята оставили ягнят и овец пастись на лугу, а сами наперегонки побежали за еэвэном. Они долго искали его, шарили по траве вдоль колеи, но так ничего и не нашли.

— Чудеса, — задумчиво сказал Буян, распрямляя затекшую спину. — Я ведь слышал, как человек с телеги кричал: «Возьми еэвэн!» — Он грустно посмотрел вдаль и вдруг увидел колеблющееся на ветру белое пятно среди голубых ирисов.

Мальчишки подошли ближе. За стебель цветка зацепился лист бумаги с непонятными черными значками и большим портретом незнакомого человека.