Виктор Еремин - 100 великих литературных героев

• Название: 100 великих литературных героев
• Автор: Виктор Еремин
• Жанр: Прочая научная литература

Славный Гильгамеш и волшебница Медея, благородный Айвенго и двуликий Дориан Грей, легкомысленная Манон Леско и честолюбивый Жюльен Сорель, герой-защитник Тарас Бульба и «неопределенный» Чичиков, мудрый Сантьяго и славный солдат Василий Теркин… Литературные герои являются в наш мир, чтобы навечно поселиться в нем, творить и активно влиять на наши умы. Автор книги В.Н. Ерёмин рассуждает об основных идеях, которые принес в наш мир тот или иной литературный герой, как развивался его образ в общественном сознании и что он представляет собой в наши дни. Автор имеет свой, оригинальный взгляд на обсуждаемую тему, часто противоположный мнению, принятому в традиционном литературоведении.

---

Однако делиться своими героями Конан Дойл не собирался. Роман «Собака Баскервилей» был опубликован в 1902 г. в журнале «Стрэнд» только под его именем, но с благодарностью Флетчеру Робинсону, которая в дальнейшем исчезла из переизданий. И уже в 1902 г. стали распространяться слухи, будто роман был написан Робинсоном, а Дойл лишь разрешил ему воспользоваться именем Холмса. Через пятьдесят лет после первой публикации романа эту сплетню подтвердил Гарри Баскервиль!

Биографы писателя на фактах давно ее опровергли, но история о том, как в 1907 г. Конан Дойл подговорил свою любовницу – миссис Робинсон – дать больному тифом мужу яд и таким образом скрыл тайну рождения «Собаки Баскервилей», по сей день муссируется в желтой прессе.

Публикация «Собаки Баскервилей» подстегнула новую волну интереса к Шерлоку Холмсу. Конан Дойл первое время отказывался вернуться к своему герою, но когда из США поступило предложение платить по 5 тыс. долларов (свыше 80 тыс. долларов по современному курсу) за каждый рассказ о сыщике, писатель сдался. Шерлок Холмс спасся из водопада и вернулся к дальнейшим расследованиям. Кстати, страстные поклонники Шерлока Холмса и доктора Ватсона на основе произведений Конан Дойла четко вычислили годы жизни любимых героев: доктор Ватсон (1852–1929), Шерлок Холмс (1854–1930). Сыщик умер вместе со своим автором.

Эти даты лишь подтверждают знаменитые слова писателя, сказанные Конаном Дойлом в день празднования его семидесятилетия:

«– …Разве вы не знаете, что не я создатель образа Шерлока Холмса? Это читатели создали его в своем воображении!» [75]

Это и есть ключ, данный нам Дойлом к раскрытию истинного образа Шерлока Холмса. Если первоначально писатель отнесся к своему герою с уважением и постарался придать ему как можно больше привлекательных черт – Холмс и энергичный, и отзывчивый, и бескорыстный человек, готовый прийти на помощь униженным и оскорбленным в ущерб богатым и знатным, то впоследствии Дойл стал открыто издеваться над своим героем, но уже было поздно – масскульт сделал свое дело и вознес сыщика над его создателем. А ведь писатель показал его и ограниченным неучем – Холмс понятия не имеет о том, что Земля круглая, и тугодумом, изрекающим банальные истины, и наркоманом – мыслительные процессы у него активизируются преимущественно под воздействием морфия и кокаина, а в ряде случаев даже круглым дураком… Все было оправданно читателями, истинными творцами Шерлока Холмса! Вся скверна была списана на Конан Дойла. А сам Холмс остался, по словам К.И. Чуковского, чуть ли не единственным «из персонажей детской мировой литературы, главное занятие которого – мышление, логика». Масскульт победил ненавидевшего его Конан Дойла, Шерлок Холмс – родитель масскульта – восторжествовал, ибо был и остается мудрым на уровне толпы.

Дориан Грей

Трудно найти в мировой литературе более зловещего героя, чем Дориан Грей. Явление сверхмистическое, он как будто был рожден фантазией Оскара Уайльда для того, чтобы сойти со страниц романа и наяву, хоть и невидимым, зажить своей жуткой нечеловеческой жизнью совратителя и убийцы. Идеал телесной красоты, Грей стал воплощением дна духовного разложения; убив в романе своего учителя и покровителя художника Бэзила Холлуорда, автора того самого портрета (прототипом Холлуорда считается Д.Э. Мак-Нейл Уистлер), в реальной жизни он с такой же легкостью разделался и со своим творцом-писателем и продолжает развращать наивные души наших дней.

Существует устойчивая, но явно ошибочная традиция рассматривать Дориана Грея как порождение гомосексуальных пристрастий Оскара Уайльда. Конечно, двойной образ жизни писатель начал вести с 1886 г., после того как его во второй раз родившая жена окончательно перестала соответствовать эстетическим идеалам супруга. Но в бездну развращенности он пал только вскоре после выхода в свет «Портрета…», а до того еще как-то преодолевал силой воли свои болезненные наклонности.

Первая редакция романа была опубликована в июле 1890 г. в ежемесячном журнале «Липпинкотс Мегезин». Известно, что на создание рукописи Уайльду потребовалось всего три недели. Через восемь месяцев, в апреле 1891 г. роман вышел отдельным изданием. Он был существенно переработан и дополнен шестью новыми главами и очень важным Предисловием. Немедленно разразился грандиозный публичный скандал, критика обвинила Уайльда в безнравственности, и на этом фоне у писателя вспыхнула роковая страсть к юному Альфреду Дугласу (1870–1945). Это было начало конца, агония Оскара Уайльда, когда все происходит по пословице: «Если Бог хочет наказать человека, Он лишает его разума». Только наверняка не Бог, а Дориан Грей стал истинной причиной безумия своего создателя, попытавшегося хотя бы частично воплотить идеи «Портрета…» в жизнь.

Предполагают, что у Дориана Грея имелся прототип. Речь, видимо, должна идти не столько о прототипе, сколько о человеке, который дал толчок к работе авторской фантазии именно в таком направлении. Иногда рассказывают о случайной встрече Уайльда с неизвестным молодым человеком, который позировал знакомому художнику писателя. Чаще называют имя любовника Уайльда Джона Грея, у которого Уайльд заимствовал фамилию для своего персонажа. Однако большинство исследователей склоняются к той точке зрения, что прообразом Дориана следует считать самого Оскара Уайльда в его представлении о себе идеальном…

И все-таки не в прототипе суть. Главное то, что с первого же дня появления романа на прилавках книжных магазинов Дориан Грей перешагнул грань человеческого образа и (как бы затем ни пытался автор очеловечить его в многочисленных комментариях) стал надмировой аллегорией Творчества во всем его многообразии, в том числе Искусства и светской художественной Литературы. Поэтому рассуждения о характере, поведении, деяниях Грея-человека бессмысленны и несущественны. Говорить следует только о явлении Творчества в жизни человеческого общества, и разговор этот в контексте «Портрета…» оказывается довольно мрачным.

Грей предстает перед читателем двуликим (человек и портрет неразрывны, как живая плоть и ее душа), и это основополагающая суть образа-аллегории. Для внешнего мира – он обаятельный, привлекающий своей непорочной и неувядающей красотой юноша, в скрытой же реалии он есть само зло, покупка дьявола, запущенная в этот мир для погубления души каждого, кто приблизится к подвластной нечистому человеческой оболочке.

Так и все, что творит разум человека: какие бы благие намерения ни несли в себе любые – научные, художественные, музыкальные, архитектурные, технические – начинания человеческого ума и его таланта, при внутреннем их рассмотрении оказывается, что явлены они на свет для убиения душ и сущего мира. Звучит, как слова проповеди, но иначе и сказать невозможно. Сколь бы ни был прекрасен Дориан Грей, на самом верхнем этаже, в самой дальней классной комнате его дома стоит портрет мерзкого старика, на котором жесткой кистью нечистого выписана истинная его личина, как бы вещающая: «Моя тварь!»

Сам Уайльд, чувствуя необычность порожденного им детища, попытался сузить символ Грея до рамок чистого Искусства и этим оправдать его. Недаром в Предисловии автор записал пышную, ни к чему не обязывающую фразу: «В сущности, Искусство – зеркало, отражающее того, кто в него смотрится, а вовсе не жизнь». [76] В переписке, посвященной обсуждению романа, Уайльд пошел еще дальше: «Каждый человек видит в Дориане Грее свои собственные грехи. В чем состоят грехи Дориана Грея, не знает никто. Тот, кто находит их, привнес их сам». [77]

XX в., особенно в своей заключительной четверти, вдребезги разнес наивные философствования Оскара Уайльда, продемонстрировав, до каких ужасающих изуверств и извращений может довести человек, творящий человека, пользующего его творчество. И сколько бы ни обвиняли последнего в его неумении и нежелании верно истолковывать и применять созданное Творцом, истинным виновником зла остается тот, кто привнес его в общество под благим предлогом.

Если верить Уайльду, Дориан символизирует неуязвимость и потому безнаказанность Творчества. Правда, писатель сам непроизвольно показал, что без нравственного начала существование его героя-аллегории становится бессмысленным. Но он же и указал на единственный и неизбежный выход из этой бессмысленности – чтобы избавиться от нее, надо убить истину, убить свою душу, а следовательно, убить себя. И другого пути у человечества нет, ибо по природе своей без Творчества существовать оно не может.

Дракула

Сегодня можно до хрипоты спорить о том, какой вид искусства сделал Дракулу таким популярным – литература или кинематограф. Бесспорно одно – король вампиров был создан воображением писателя Брэма Стокера, а кинематограф лишь воспользовался идеей его произведения. Но и отрицать тот факт, что роман «Дракула» во всех отношениях слабый, бездарный и даже глуповатый, невозможно. Типичная бульварщина, не выдерживающая никакой критики.