Геннадий Южаков - Сингапур

• Название: Сингапур
• Автор: Геннадий Южаков
• Жанр: Современная проза

Ключевые события, описанные в романе, происходят в Сингапуре или в районах, прилежащих к нему. Восток. Волнующее воображение слово. Раннее утро. Огненный шар солнца стремительно выплывает из-за морского горизонта. От его ярких лучей вспыхивает море. Сотни судов, стоящих на рейде, казавшиеся до восхода солнца темными силуэтами, вдруг окрасились каждый в свой цвет. И рейд стал похож на огромный город с разноцветными домами. Существует предположение, что начало городу Сингапур было положено в седьмом веке. В переводе с санскрита это название означает «город льва». Сингапур. Он имел немало хозяев: голландцы, португальцы, англичане, японцы и снова — англичане. В 1965 году Сингапур стал независимой республикой. Главный перекресток всех морских путей с Запада на Восток и с Востока на Запад. Тьма судов на его рейдах… Сотни стоят у причалов. Иногда удивляешься, какая же машина просчитывает весь процесс его работы. Теперь это еще и туристический центр в Азии.

Город по своей красоте, паркам, скверам не уступает лучшим городам мира. А по количеству банков-Нью-Йорку. Огромная Азия с завистью вглядывается в его возрастающую экономическую мощь. По сути дела, это новый город. Растет на щебне, которым засыпают Малаккский пролив, отвоевывая куски у моря. Природа на полуострове великолепна. Можно бесконечно удивляться чистоте и порядку на улицах города. А сам город и государство — в одном лице. Всё, чего не хватает в Америке или в Европе, имеется в Сингапуре.

---

— Тина…

— Что, Алисанда?

Он не ответил, а только улыбнулся. Она первой протянула ему руку, теплую и мягкую. Он положил ее на свою ладонь и успокоился.

Прошло несколько минут. Уже засыпая услышал голос девушки:

— Алисанда, тебе понравилась Люсики?

Тоболин сразу же очнулся. Вопрос поставил его в тупик. Он не знал, какой дать ответ. В то же время не заметил важного: Тина сидела рядом, а его руку продолжала держать в своей руке.

45

События развернулись неожиданно и поломали обдуманный Тоболиным план возвращения в Сингапур.

На тропе, протянувшейся вдоль побережья к городку Таубе, нашли молодого мужчину с проломленным черепом. Подобный случай в этих местах-крайне редкое событие и поэтому не на шутку взбудоражил жителей деревни Жуса.

Личность убитого установить не удалось, а между тем было ясно, что он не местный.

Визит Тоболина к Люсики сорвался именно всвязи с произошедшим случаем. На второй день после него, утром в деревню прибыл полицейский сержант. Что интересно, за следствие взялась не полиция Таубе, а главный ее депортамент, находящийся на другом острове. Этим как бы показывая, что кроме всего прочего существуют и власть, и закон, который необходимо выполнять не только в центре, но и в самых отдаленных, запрятанных в джунглях, забытых цивилизацией, деревеньках. Полицейский чин, как только появился в Жусе, первым делом зашел к своим родственникам. Как потом сказал Сотаба Тоболину, он родился и вырос в этой деревне, а после того, как стал работать в полиции, родителей увез в город. Но кое-кто у него здесь еще оставался. И затем сержант начал распросы с противоположного конца деревни. И пока он находился в самой отдаленной хижине, мальчишки успели оповестить всех жителей, по какому поводу он появился.

До хижины Сутагиси сержант добрался только после полудня. Его уже ожидали: Сотаба, Кумана, Тоболин и Тина. Тоболин от встречи с полицейским ничего особенного не ожидал и никаких надежд с ним не связывал. Считал, что если и возникнут к нему вопросы, то Сотаба вполне сможет ответить.

Им оказался толстенький, небольшого роста, средних лет мужчина. Круглолицый, узкоглазый, в темно-синей форме с кобурой на боку, оттягивающей широкий ремень под солидное брюшко. Сержант вошел в хижину и прежде чем поздороваться, вытер платком со лба обильный пот. Затем подал руку Сотабе, чем и ограничился пока не замечая Тоболина. Служебные обязанности требовали, пусть даже с земляками, обходиться с достоинством, без панибратства, с наивысшей степенью официальности. Потому не снижая серьезности со своего неулыбчивого лица, остальных он удостоил лишь кивком головы.

Тоболина, сидящего на углу лежанки, сбоку от него, сержант заметил не сразу, а после того как повернулся. От неожиданности еще более облился потом и осторожно, не отнимая глаз от Тоболина, присел на лежанку рядом с Куманой. И когда снова появилась необходимость вытереть лоб платком, несколько задерживая его в руке, обратился не напрямую к Тоболину, а к Сотабе, спросив не гость ли у него из города. Сотабе надо бы подтвердить мысль полицейского и на этом бы дело и закончилось. Но ему отчего-то не понравилось поведение земляка. Может потому, как тот не по — родственному холодно обошелся при своем появлении с ним и еще хуже-с женой и дочерью. Сотаба поспешно и недовольно пустился в объяснения с сержантом. Факт спасения моряка в открытом море настолько заинтересовал полицейского, что и забыл о цели своего прибытия в деревню. Все внимание его теперь сосредоточилось на личности Тоболина. Слушая, он по-прежнему сильно потел и беспрестанно вытирался платком. После того, как Сотаба замолк, сержант минуты три сосредоточенно что-то соображал и, наконец, напрямую обратился к Тоболину:

— Закон требует, чтобы я взял вас с собой в полицейский депортамент.

Тоболин его заявление воспринял спокойно, подумав, что подобный вариант его устраивает. И это есть тот короткий путь, который исключит все проблемы, связанные с депортацией. Он готов был к такому развитию событий и только спросил сержанта далеко ли ехать и будет ли возможность связаться по телефону с Сингапуром и с российским консульством в Маниле. На что тот ответил, что до города четыре часа плавания на быстроходном катере, а на другую половину вопроса ответа не знал.

Сборы были недолгими. И перед тем, как покинуть хижину, Тоболин притронулся к плечу Сотабы и сказал:

— Спасательный жилет оставляю тебе на память. Сам понимаешь, больше у меня ничего нет.

Если Тоболин старался сохранять полное спокойствие, то Сотабу неожиданный поворот событий вывел из колеи. Усы повисли, а глаза виновато глядели на Тоболина. И теперь уже, как будто бы понимая, что не следовало говорить правды полицейскому, с растроенным видом, сидя на лежанке, нервно пощипывал усы. Тоболину было неведомо, а Сотаба прекрасно знал, иметь дело с полицей-далеко не в интересах капитана. Состояние безисходности, в котором он находился, не укрылось от глаз Тоболина, потому и решил его подбодрить:

— Не переживай, дружище! Все, что ни делается, все — к лучшему. Так говорят у нас. Я думаю, что мне даже повезло с этим полицейским.

Сержант в это время уже вышел и ожидал Тоболина в шагах пяти от хижины. По лицу Сотабы понять было невозможно, возымели ли на него слова Тоболина. Однако насильно улыбаясь, он сказал:

— Александр, может, мне поехать с тобой?

А затем безнадежно взмахнув рукой, тихо добавил:

— Не догадался я. Надо было тебя на время куда-нибудь отправить с Тиной. Подальше от его глаз.

— Да ты не беспокойся, Сотаба! — Старался его успокоить Тоболин, — ехать абсолютно незачем. Я же не преступник, а всего лишь пострадавший. Ты для меня и без того слишком много сделал.

Сотаба возразил:

— Александр, ты не знаешь порядков в нашей полиции. В ней сидит сплошное дурье. В том я убедился, когда жил в городе…

Тоболин позже вспомнит его слова.

Провожать его вышло не только семейство Сутагиси, но и большая часть жителей деревни. Тоболин шел не торопясь. В правой руке сверток, в котором были упакованы судовой журнал и путевая карта. Все было бы нечего, да после слов Сотабы стало неспокойно на сердце. Невольно вспомнил пророческие слова Люсики о неожиданной дороге. Сходилось…

Приближаяясь к перелеску, который скроет от него навсегда Жусу, Тоболин на некоторое время остановился. Обернулся и взглянул на хижину, в которой он получил пристанище, еду и заботливое внимание.

В нескольких метрах от баркаса Сотабы стоял полицейский катер, закрепленный к причальчику одним швартовным концом. Он был красив, легок и словно пушинка подпрыгивал на мелких волнишках. Находившийся в нем второй полицейский, он же водитель, преспокойненько спал, положив голову на руль. И проснулся от скрипа деревянных досок причала под ногами людей. Подняв голову, бесмысленно, ничего не понимая, уставился на приближающуюся группу жителей во главе с сержантом. И самое большое любопытство у него вызывал белый человек с бородой, нисколько не похожий на филлипинца. И, может быть, спросонья принял его за убиицу того несчастного. А церемония прощания бородатого с жителями деревни вызвала у него скорее недоумение, нежели догадку. В тот момент, когда усатый филиппинец обнял бородатого, как своего брата, полицейский перевел свои осоловелые глаза на сержанта.

Трогательно попрощавшись с семейством Сутагиси, а остальным жителям деревни, стоящим кучкой на берегу, помахав рукой, Тоболин уселся на сиденье за спиной сержанта. Взревел мощный мотор. Катер рванулся вперед, поднимая за кормой огромный пенящийся бурун. Вскоре и бухта, и стоящие на ее берегу люди, превратились в одно темное большое пятно.

Тоболин смутно представлял куда его везут, а тем более, что сулит ему жизнь в очередной свой виток.

Впереди, за горизонтом и пока невидимый лежал новый остров, а этот, ставший родным, быстро исчезал за кормой.

46

Городок Акипу, он же администратиный центр нескольких островов, по словам сержанта, расположенный на острове Илчолан, также носящий второе название Куван, вот-вот должен появиться. Действительно не прошло и четверти часа, как над морем появилась его зеленая шапка. И когда подошли поближе, Тоболин, внимательно присматриваясь к ландшафту острова, никак не мог глазами отыскать город. В его представлении он бы должен походить на все города, которые ему пришлось повидать. Высокие дома, телевизионные вышки, видимые издали сверкающие рекламы. Ничего похожего не наблюдалось.

Наконец катер нырнул в небольшую гавань, в которой стояло масса небольших рыболовных судов и коммерческих старых шхун. Буйная тропическая растительность, поглотившая остров, начиная от побережья, в какой-то мере скрывала жизнь города от чужого взгляда. И сейчас, уже в поздний час, предчувствуя конец дня, вся эта жизнь, окруженная со всех сторон водой, замирала и, казалось, ничто ее не расшевелит до следующего утра. И только ненасытные, неугомонные чайки, нарушая божественный покой всего, иногда взлетали над бухтой и поднимали крик.