Павел Комарницкий - Время терпеливых (Мария Ростовская)

• Название: Время терпеливых (Мария Ростовская)
• Автор: Павел Комарницкий
• Жанр: Исторические приключения

Давно и прочно забыты те времена. Много ли известно нам, теперешним «россиянам», о батыевом нашествии? Ну, было какое-то иго, вроде как… Какими были они, те люди, скрытые от нас толщей тёмных веков?… Это очень просто. Нужно только не жалеть времени, и вот настанет миг, когда сквозь разрозненные скупые строчки документов всплывут их лица… Они — были!

Примечание: Все события, изложенные в романе, имеют под собой реальную основу. При работе автор старался максимально придерживаться исторической достоверности.

---

Князь осторожно положил бумажку на стол, разгладил ладонью. Вновь вчитался в текст, будто надеясь, что проступят меж строк совсем другие буквы, несущие не столь грозный смысл…

— Может, нам завтра с утра выйти, брате? — заговорил Ярослав Всеволодович. — Завтра седьмое уж. Девятого будем под Владимиром, если без обоза.

Князь Георгий глядел в стол.

— Нет. Завтра к вечеру меряне подойдут, да послезавтра тверичи с нижегородцами, ещё ярославцы… Да хотя день отдыха надо дать, в порядок себя и коней привесть. Утром десятого выйдем. Обоза не берём, пеших тоже. Всех коней под седло, сколько есть. Двенадцатого там будем. Ударить надобно с походу, внезапно. Иначе никак.

Помолчали.

— А ну как поздно будет, дядя? — спросил князь Василько. — Сколько дней Рязань в осаде простояла?

— Владимир не Рязань! — возвысил голос Георгий. — И кто командует ратью всей, Василько Константинович, я или ты? Ежели всё бросить сейчас и как встрёпанным ринуться… Поймите вы все, не половцы это! Тут нельзя давать промашки, ибо второго раза у нас не будет. Один удар токмо, пан или пропал. Всё у меня!

…

— … Так что не мы одни, друже, к нему пробираемся. Вся сила русская там сейчас.

В корчме было жарко, и немногочисленные гости сидели, скинув на лавки шубы и шапки. Собеседник Путяты, здоровенный мужик с густой русой бородой и длинными волосами, подвязанными шнурком, неторопливо отхлёбывал пиво из глиняной кружки. Кроме них двоих, в корчме были ещё какой-то купец с сотоварищами, спешно пробиравшийся на Волгу, пара селян и сам корчмарь. Негусто.

Корчма стояла уже на ростовской земле, и была одной из немногих ещё действующих. Большинство корчмарей в ростовских, переяславских и владимирских уделах уже прикрыли свои заведения и вместе с семьями, серебром и движимым имуществом либо укрылись в густой чащобе, либо подались в ближайший город, надеясь на защиту городских стен. Тем более поток проезжих иссякал на глазах.

— Слышь, Станята… Как мы найдём-то? Никто не знает, где стал князь Георгий…

— Найдём! — уверенно ответил Станята. — Ясен пень, дорога туда секретная. Ну да нам-то что? Первому дозору откроемся, они и передадут с рук на руки. Ратный люд сейчас князю ой как надобен!

— А ну как за лазутников примут? Кто знает нас, кто поручится…

Станята ухмыльнулся.

— Меч поручится. И в бою узнают. Да не боись ты, огнём пытать не станут, чай! Говорю тебе, не мы одни. Ты доедай уже, пора нам двигаться, однако.

Покончив с трапезой, попутчики расплатились с корчмарём и вышли на воздух. У длинной коновязи сидел сторож, молодой парень, выстругивавший что-то ножом из короткой палки.

— Слышь, малый… — подступил к парню Станята. — Мы к нашим вот пробираемся. Как бы это половчее обустроить?

— Нашим, это которым? — не прекращая работы, поинтересовался парень.

— Одни теперь наши на Руси, — усмехнулся Станята. — Или ты поганых имел в виду?

Парень поднял наконец голову, оценивающе оглядел проезжих.

— Езжайте вон той дорогой. От старой осины на распутье свернёте налево, — и снова вернулся к своей деревяшке.

— Ну и?

— Ищите и обрящете.

Более ничего не добившись, попутчики сели на коней и направились в указанную сторону.

Дорога, на которую указал парень, была явно не из самых оживлённых, а после указанной осины и вовсе превратилась в тропу. Могучие ели обступили со всех сторон, едва не сомкнув кроны, и ветви то и дело приходилось отводить рукой. Да, подумал Путята, в таком лесу коннице орудовать несподручно…

Вновь всплыл, зашевелился глубоко запрятанный страх. Верный ли путь выбрал он, боярин Путята? То, что в подполье схоронился в последний день Рязани — это да, это мудро. Порубили бы в сече и имени не спросили. Но вот сейчас… Может, лучше было плюнуть на задание князя Глеба, и на пайцзу эту серебряную. Русь велика, можно было в Киев податься, там Путяту ни одна собака не узнает…

— Стой, кто идёт!

Хмурые всадники обступили со всех сторон разом, держа наготове мечи.

— Мы идём, люди русские, — ответил без боязни Станята. — К князю Георгию хотим вот.

— К самому князю? — усмехнулся старший страж. — Лично? И по какому делу?

— Лично, не лично, это как Бог даст… А дело одно теперь у всех нас — как Русь от ворога оборонить.

Взгляд стражников потеплел, пальцы на рукоятях мечей расслабились.

— Веселко, проводи с ребятами к нашим.

…

— А-а-а-ы!

Князь Всеволод изо всех сил рубанул мечом по круглому, как яйцо, железному шлему, и монгол, уже было перелезший через верх частокола, полетел вниз, добавляя своё тело к груде трупов, скопившейся у основания частокола. С обратной стороны убитых было немного, но князь Всеволод не питал иллюзий — это только пока.

— Хха!

Ещё один монгол с визгом полетел вниз, отрубленная рука его с саблей остались валяться на настиле, мешая. Всеволод коротким пинком отправил её вниз, одновременно отбивая следующий удар. Вообще с утра с ним творилось странное — будто раздвоился Всеволод. Тело было занято своим делом, послушно отбивая и нанося удары, отдавая команды сорванным простуженным голосом, в голове же будто поселился некто, думающий вместо Всеволода, спокойно и отстранённо.

До сих пор ратники держались в две смены, поочерёдно — покуда одни бьются, другие отдыхают. Сегодня впервые за всё время осады ночную смену оставили на стенах. Проломы, проломы везде, и приступ поганых не ослабевает ни на минуту.

— Уах-х!

Очередной вражеский воин обвис, застрял меж зубьев частокола. Это хорошо, мельком отметил кто-то будто бы посторонний в голове князя, труднее следующим… Впрочем, стальные крючья осадных лестниц виднелись уже повсюду, так что вряд ли одна лестница имеет значение… И враги валили валом, не считаясь с потерями. Сила у нас пока есть, и на стены враги не взойдут… Да они и не рассчитывают на это, продолжал размышлять посторонний. Прав воевода Пётр — задача всего этого сброда сковать боем все наличные силы Владимирцев, лишить подвижных резервов, не дать возможности помочь тем, что держатся сейчас у проломов… И Пётр Ослядюкович там, и Мстислав… Вот кому по-настоящему трудно. Молодой ещё совсем, мальчишка… Только год с небольшим как женили…

Нас всех убьют. Всех без исключения. Если не будет удара в спину монголам сегодня, прямо сейчас.

Прямо перед Всеволодом возникло перекошенное болью и напряжением лицо ратника, без шлема, борода залита кровью.

— Беда, княже! Поганые в городе, валом валят! Петра Ослядюковича убили, держать их некому!

Всеволод выругался по-чёрному, сбивая очередного вражеского воина, совсем уже худого — без доспехов, без шлема, с прямым русским мечом, явно не по руке…

— Что делать-то, княже?!

— Биться! Здесь и сейчас! Становись рядом, ну?!

…

— Матушка пресвятая богородица, не допусти на погибель и поругание… Не за себя молю, за детей своих и внуков радею… Спаси нас, пресвятая, защити…

Княгиня Агафья молилась истово, как никогда в жизни. Зачем, ох, зачем не поехала она на далёкое Белоозеро… Внуков хотя бы отправить с невестками…

Гул и стон наполнял церковь Пресвятой Богородицы, густо пахло воском и потом. Храм был плотно набит женщинами и детьми, мужчин не было видно вовсе — все мужчины остались там, снаружи, где уже бушевала вовсю геенна огненная. Владимирский епископ Митрофан стоял на возвышении у алтаря, чуть покачиваясь.

— Молитесь, чада мои, молитесь крепче! Со святыми упокой!

Рядом с Агафьей клали поклоны все три невестки и дочь Феодора, девочка девяти лет. Плакали маленькие внуки.

Тяжкий удар потряс двери храма. Ещё, ещё!

— Здесь они!!!

Вой и плач взвились под сводами, громче запели на клиросе. Владыка Митрофан взревел медведем, шатаясь.

— Молитесь! Молитесь, сёстры и братья! Ибо все сейчас отойдём к Господу нашему в царствие его!

Да он же пьян, внезапно осенило Агафью. Когда успел? Ведь только что трезвый был!

Удары в дверь прекратились. Очевидно, монголы поняли, что выбить дубовые створки толщиной в две ладони, окованные сталью, подручными средствами будет нелегко. Послышалась возня, характерный шелест — должно быть, солому наваливали, или сено. Потянуло дымом. Вой и плач усилились, перекрывая голоса певчих.

— Матерь богородица, не дай погинуть в геенне огненной! — взмолилась Агафья Всеволодовна.

Марина, жена Всеволода, самая старшая из невесток, обнимала и утешала младших, Кристину и Марию. Феодора прижалась к матери, и Агафья судорожно стиснула своё, родное… Дура, ой, дура… Почто не отправила хоть её-то в Белоозеро, или к старшей дочери Добраве…

Дубовые створки, до сих пор сопротивлявшиеся огню, разом вспыхнули с обратной стороны, озарив своды, теряющиеся в дыму.