Павел Комарницкий - Время терпеливых (Мария Ростовская)

• Название: Время терпеливых (Мария Ростовская)
• Автор: Павел Комарницкий
• Жанр: Исторические приключения

Давно и прочно забыты те времена. Много ли известно нам, теперешним «россиянам», о батыевом нашествии? Ну, было какое-то иго, вроде как… Какими были они, те люди, скрытые от нас толщей тёмных веков?… Это очень просто. Нужно только не жалеть времени, и вот настанет миг, когда сквозь разрозненные скупые строчки документов всплывут их лица… Они — были!

Примечание: Все события, изложенные в романе, имеют под собой реальную основу. При работе автор старался максимально придерживаться исторической достоверности.

---

— В таких домах живут урусские шаманы, посвятившие всю свою жизнь служению Богу, — отозвался Пайдар, один из приближённых, находившийся в свите.

— Вроде мы видели другие дома урусских богов и шаманов, — усомнился Бату. — Почему двери закрыты?

К воротам, выделявшимся светлым деревом на фоне потемневших стен, подскакали два нукера, замолотили рукоятями нагаек в тесовые створки.

— Открывайте! Немедленно отворите двери пред Повелителем Вселенной!

Никто не отозвался на стук, просто створки будто сами собой распахнулись. На пороге стояла женщина. Невысокая, хрупкая, казавшаяся бестелесной по сравнению с могучими охранниками-нукерами, закованными в сталь. На тонком, бледном, неземной красоты лице мерцали огромные, невероятной глубины глаза.

Один из нукеров хотел было оттолкнуть женщину и проехать во двор, но кони неожиданно попятились, явно против воли хозяев, храпя и грызя удила, мотая головами.

— Сюда вам нельзя, — негромко, ровно произнесла женщина.

— Кто ты? — спросил Бату, не в силах оторвать глаз от этого удивительного лица. Колдунья… Вот они какие бывают, эти урусские колдуньи…

— Я раба божья Евфросинья, коей вверил Господь наш на попечение сию обитель, — так же ровно, негромко произнесла молодая женщина.

— Это местная старшая шаманка, мы их зовём игуменья, — начал переводить князь Глеб, слегка запинаясь. Отчего-то ему было сильно не по себе от взгляда Евфросиньи. — Раба божья, стало быть…

— Раба? — переспросил Бату-хан.

— Божья, и ничья более, — без перевода поняла Евфросинья. — Всё у вас?

— Как ты разговариваешь с Повелителем Вселенной… — хотел было грозно осадить зарвавшуюся монахиню Глеб, но голос дал петуха, и фраза прозвучала неубедительно.

— Не кричи, бывший князь Глеб, — медленно, ровно ответила Евфросинья. — Молись лучше.

— Вот ты бы и помолилась за меня, — выдавил Глеб через кривую ухмылку.

— Нельзя молиться за Иуду, Богородица не велит, — ни одна черта не дрогнула на лице Евфросиньи. Ни гнева, ни сожаления, ничего. Бывшему князю стало вдруг так жутко, что и не передать. Будто в лицо пахнуло смертным холодом. — Всё у вас?

— Скажи, великая колдунья, — вдруг спросил Бату-хан, в свою очередь без перевода поняв смысл сказанного. — Скажи, смогу ли я покорить всю землю урусскую?

— Не всю, но сможешь. Будет тебе позволено, — в полутьме глаза настоятельницы мерцали, будто светились изнутри. Теперь они говорили с Бату без переводчика, он по-монгольски, она по-русски, тем не менее странным образом понимая друг друга.

— Кем позволено?

— Господом нашим, кем же ещё, — еле заметно усмехнулась Евфросинья.

— Тогда скажи ещё, дойду ли я до последнего моря?

— А вот этому не бывать.

— Тогда и мне скажи, матушка, — совершенно неожиданно для себя самого встрял Глеб. — Стану ли я князем Рязанским али Владимирским?

— Не о княжестве думать надобно тебе, бывший русич Глеб, — обратила на него свой взор женщина. — Путь твой земной закончен почти, и искупить содеянное вряд ли возможно.

— Сожги её, Повелитель! — сдавленно зашипел Глеб. — Это ведьма, она несчастье накличет на твою голову, сожги гнездо колдовское!

Хлёсткий удар нагайки оборвал речь бывшего князя.

— Разве я велел тебе говорить? — спросил Бату-хан.

— Прости, о великий хан! — пал в ноги Повелителю Глеб, разом отрезвев. Сейчас, вот сейчас он всей шкурой ощутил, насколько близко было зловещее пророчество к исполнению.

— Прощаю и на этот раз, — холодно произнёс Бату. — Если откроешь рот ещё раз, вечером получишь сорок палок. Что касается «сожги»…

Бату кивнул, и сзади к нему подступил Пайдар. Бату-хан выбрал из предложенных деревянную бирку-пайцзу, украшенную резьбой, но подумав, положил её назад и взял серебряную.

— Как любит говорить наш мудрый Сыбудай, если не знаешь, как поступить, спроси совета у дурака и сделай наоборот, и то решение будет самое правильное. Отныне этот дом и все, кто в нём находятся, неприкосновенны, и пусть никто не смеет переступать порог его без личного моего приказа!

Бату-хан обвёл глазами склонённые головы. Теперь он не сомневался, что урусские шаманы и в самом деле кое-что могут. Во всяком случае, эта женщина точно предсказала судьбу бывшего князя Глеба.

…

* * *

— … Всё погибло, княже. Всё сожжено до основания. Позавчера ещё взяли Владимир поганые, а вчера и Суздаль тож. Ведь рати никакой в Суздале не было, по твоему указу.

Гонец стоял, пошатываясь, склонив голову. Проскакать за сутки столько вёрст дело нешуточное…

В большой палате царило молчание, которое смело можно было назвать гробовым. Князья и бояре сидели, не в силах переварить, принять страшную весть. Как же так? Ведь завтра поутру должна была выступить в поход могучая рать, и уже двенадцатого было бы всё кончено… Как же так?

— Кто… — князь Георгий с трудом сглотнул. — Кто уцелел?

Гонец понурился ещё сильнее.

— Никто, княже. Князь Всеволод сражался геройски, да одолели его поганые и казнили по приказу безбожного Батыги. Князь Мстислав убит в бою, равно как и воевода Пётр. Княгиню же Агафью и молодых княгинь с княжичами тоже убили поганые, вместе со всеми, кто в церкви был. Прости за правду.

Князь Георгий откинулся к стене, закрыл глаза.

— Иди… Иди же!

Гонец молча поклонился и вышел вон, тяжело ступая. Все молчали. Долгое, долгое молчание.

— Все идите… Завтра, всё завтра… — заговорил князь Георгий Всеволодович. — Завтра… Да идите же!

— Скорбим с тобой, брате, — как можно мягче произнёс князь Ярослав. — Однако на завтрашнее утро поход был назначен. Решать надобно сейчас.

— Поход… — князь Георгий будто глотал кашу. — Поход… Идите, други, не в силах я… Завтра, всё завтра…

Зашевелились бояре и князья, бормоча слова сочувствия. Громко зарыдал молодой суздалец, оставивший во Владимире всех родных. Понадеялись на крепость стен и силу князя Георгия… Что теперь?

— Василько, Ярослав, останьтесь вы, — по-прежнему не открывая глаз, проговорил князь Георгий. — И ты, Олекса Петрович, останься. Прав ты, брате — кое-что прямо сейчас решить надобно.

…

Что значит всё-таки великий князь, думал Василько. Ведь только что получил известие о гибели всей семьи. Сыновья, невестки со внуками и сама княгиня Агафья… Другой бы пластом лежал, рыдал в три ручья, а он вот справился. И даже голос почти не дрожит…

— Вот так, брате. Придётся выю свою склонить, не до гордыни нынче. Надеюсь я на тебя крепко. Сперва в Полоцк, а далее в Литву езжай. Проси войска, сколько дадут, и тысячей копий не брезгуй.

— Да не маленький я, зачем такие подробности? — поморщился князь Ярослав.

— Ладно, ладно… Попросят злато-серебро за услуги ратные, обещай сколько возможно. Далее… Ну, с Новгородом я сам перетолковать должен. Хотя бы не лично, в посланиях связаться. Но надежды мало, прямо скажем. Не в ладу с нами господа новогородцы, обиды затаили… Теперь ты, Олекса Петрович. Поедешь к Михаилу в Чернигов, не то Киев, или где он сейчас обретается. Возьмёшь голубей дюжину самолучших, дабы связь была бесперебойной. Скажешь Ропше — я велел.

— Хорошо, княже.

— Так и скажи ему, Михаилу — согласен на твои условия.

Олекса Петрович, боярин из Галича-Мерьского, кивнул. Дело предстояло важное.

— А ежели скажет он, изменились теперь те условия?

Князь Георгий смотрел в стол.

— Тогда обещай ему, что запросит.

Боярин снова кивнул.

— А много запросит чересчур?

Георгий Всеволодович помрачнел ещё больше.

— Не запросит, чай. Хитрый лис, знает — выполняют токмо те договоры, кои выгоду обоим сторонам несут. Пусть одному меньше, другому больше.

Вскинул голову.

— Да пустое всё. Где договоры, а где мы сейчас. Значит, так передай тогда — согласен на ВСЕ твои условия.

…

— … Напрасно ты так думаешь, мой Бату. Да, одной опасности мы избежали. Но это не значит, что можно расслабиться на мягких подушках. Поверь, я знаю эти дела — судьба часто наносит герою удар в спину, когда он уже ощущает во рту вкус победы.

— Хорошо, мой мудрый Сыбудай. Мы не будем расслабляться. Но воины мои ропщут, добыча далеко не так велика, как им мечталось, потери же многочисленны. Почти четверть выступивших в поход уже покинули этот мир.

Лицо старого монгола было непроницаемо.

— А кто говорит, что надо отказываться от добычи? Наоборот. Теперь следует разослать твои тумены во все стороны. Стены других здешних городов не столь крепки, как у Владимира, и падут гораздо легче. Рисунок где?

Бату-хан кивнул, и тотчас советник Пайдар расстелил на столике-дастархане большой шёлковый свиток, пёстро расписанный — карту Руси, изделие китайских учёных, которых Бату-хан мудро захватил с собой. Карта была составлена тщательно, перед самым походом, сколько одних купцов пришлось опросить для этого, не перечесть…