Кэтрин Гаскин - Край бокала

• Название: Край бокала
• Автор: Кэтрин Гаскин
• Издательство: Центрполиграф
• Жанр: Короткие любовные романы
• Год: 2004
• ISBN: 5-9524-1387-0

Красавица-фотомодель Мора д'Арси после смерти матери узнает тайну своего рождения и историю фамильной чаши. Вскоре чашу похищают, и девушка отправляется в погоню за таинственным незнакомцем, который признается, что фамильная реликвия у него. Приехав в Ирландию, Мора ближе знакомится с похитителем — Бренданом Кэроллом, и между ними завязывается роман. Но на сердце девушки претендует еще один мужчина…

---

— Выглядит красиво, а на вкус еще лучше.

— Это, кажется, единственное, что осталось здесь хорошего. Просто невыносимо.

— О чем вы?

— Обо всем, черт побери! О болезни старой леди, об этом доме, о том, что вы вот так влипли… Мы не вправе ожидать от вас самоотверженного поступка. Это не ваша проблема. И все же…

— И все же что?

— Ничего. Я не стану уговаривать вас. Доктор Доннели найдет сиделку — кто-нибудь да согласится, если не ради старой леди, то ради него. Джим славный малый. Мы справимся…

Хотел ли он помочь мне выпутаться из сложного положения, чтобы я не чувствовала себя виноватой? Вчера в кабинете он говорил, что для нас обоих будет лучше, если я поскорее уеду. Тогда я поверила в то, что он честен со мной. Сегодня мне в это не верилось. Он демонстрировал то дружелюбие, то враждебность, то обезоруживающую открытость, то хладнокровную ложь. Нет, довериться ему я не могла.

— Посмотрим, — ответила я.

В большой темной и сырой буфетной на полках стояла разнообразная кухонная утварь. Старинными железными и медными кастрюлями, сковородками, мисками и чайниками, стоявшими на верхних полках, очевидно, давно никто не пользовался. Внизу под рукой находилась дешевая алюминиевая и эмалированная посуда, которой и пользовались в последнее время постоянно. Я проверила продуктовые запасы — тут были старая ветчина, хлеб, яйца, сливочное масло, сосиски, колбасы. Я решила быстро приготовить яичницу с колбасой.

— Быстренько начнем, — сказала я Коннору, — пока я еще не умерла от голода и в состоянии поднять сковородку. И знаете, эти сковородки не годятся. Достаньте мне, пожалуйста, вот эту.

— Она вся в пыли, — заметил он удивленно, — похоже, ею никто не пользовался.

— Очень жаль. Их надо чистить. Вот эта, медная, особенно хороша. Здесь, я вижу, медных много. Моя мать любила… — Я не стала заканчивать фразу.

Коннор стал протирать сковородки тряпкой, которую нашел на столе, а я спросила:

— А здесь есть огород? Не найдется ли петрушки?

— Поищу, — ответил он. — Прежде огород здесь был великолепный. Но потом… — Он махнул рукой. — С ним случилось то же самое, что происходит со всем в этом доме.

Он вскоре вернулся, мокрый от дождя, с пучком зелени, срезанной как попало кухонным ножом. Это были петрушка, мята, розмарин, тимьян, которые, видимо, росли практически сами по себе. Он преподнес мне все это, словно букет; мне даже показалось, что он опасался не угодить мне.

— Не знаю, как они выжили. Но они там есть.

Запах мокрой зелени, только что срезанной с грядки, напомнил мне о детстве. Бланш любила зелень и, не имея огорода в городе, выращивала ее в горшках, чтобы потом использовать при готовке. Видимо, запах зелени напоминал ей о годах жизни в этих краях.

— Знаете, Мора, — вдруг сказал Коннор, — вы странная девушка.

— Что вы хотите этим сказать?

— Противоречивая. Весь этот модерн, короткие юбки, и вместе с тем такие милые старомодные черточки, как любовь к зелени или медной посуде.

— Не сделаете ли тосты? — спросила я, вместо ответа. — Я сейчас буду жарить яичницу.

Это был человек, наделенный опасным обаянием, на вид прямодушный, но на деле, видимо, просчитывавший свои ходы вперед. Он был зятем Прегера, а его дочь едва ли была простушкой и не могла поддаться одному простому обаянию внешности этого человека. Я чувствовала, что Коннор Шеридан странным образом уже волнует меня, и не хотела поддаваться его влиянию. К тому же мне не давали покоя слова Энни: «Неужто он убил ее?»

Коньяк в пять часов утра действует особенно сильно, а яичница с настоящими ирландскими сосисками быстро насыщает. Даже кофе показался мне приятным на вкус, хотя зерна были старые, как и сам кофейник.

— Вы, похоже, волшебница, — шутливо заметил мой сотрапезник. — Никогда не думал, что яичница бывает такой вкусной.

— Пусть это будет волшебством, — ответила я сонным голосом. Коньяк притупил мое недоверие, и я стала болтать о разных вещах, отложив свои наблюдения и выводы до следующего раза. Я рассказывала что-то о нашем доме в Лондоне, о Клоде и моей работе, и даже, как это ни глупо, сказала пару слов о Ллойде.

— Вы думаете, вам бы понравилось в Калифорнии? — спросил вдруг Коннор полушутя-полусерьезно.

Я вспомнила, что он сам жил некоторое время за океаном.

— Но я не сказала, что собираюсь туда ехать.

— Вы также не говорили, что влюблены в этого человека.

— Влюблена? Конечно, не говорила. Разве не так?

Наш разговор был прерван приходом Энни. Она постояла в дверях, окинув взглядом стол с коньяком и хрустальными бокалами «Шеридан». Заметила она и другое: я была еще в халате и рядом со мной сидел Коннор во всеоружии своего обаяния.

— Мистер Коннор, — заговорила Энни, — там к вам какой-то мастер пришел, хочет с вами поговорить.

— Энни, — сказала я, вставая, — я сама уберу посуду.

Наступило серое, дождливое утро.

Глава 6

Весь день лил унылый дождь, и это было единственное постоянное явление в тот день. В доме царила странная суета — он гудел, как растревоженный улей. Сначала явилась троюродная сестра Энни, Бриджит из Клонката. Это была молодая пышная девушка, краснощекая, со здоровым цветом лица, без всякой косметики, рыжеволосая (видимо, как все в этой семье).

— У нее молодые ноги, она может бегать с подносами и быстро являться на звонок. Пусть немного поможет, — заявила Энни.

Потом появилась и сиделка, объявившая:

— Я миссис О'Ши. Делаю это только ради доктора Доннели. Всем известно, чего стоит работать со старой леди.

— Она теперь больна, миссис О'Ши, — напомнила я, — и просто будет выполнять то, что ей скажут.

— Э, а разве мало я видела больных, которые не хотят есть, что им полагается, а все капризничают? Ну да ладно, она пациентка, а я знаю свое дело, не будь я Молли О'Ши!

Она болтала всю дорогу, а Майкл Суини, который нес ее сумку, с любопытством слушал все это.

— Господи, сколько же тут всякого барахла, — продолжала сиделка. — Хватит мебели, чтобы заставить всю городскую гостиницу.

— Да, или даже замок, — поддержал ее Майкл. — Все это слишком роскошно для простого дома, Молли О'Ши.

Я чувствовала, что он, как и второй рабочий с фермы, Джим Даффи, как и все в доме, были поражены новостью о тяжелой болезни леди Мод. Им не нравилось их нынешнее положение, но еще более неприятна была мысль о возможных переменах. Комната, отведенная миссис О'Ши, ей тоже не понравилась.

— Вот уж не думала, что буду ночевать в аукционном помещении, — фыркнула она. — А теперь надо увидеться с пациенткой.

Мы прошли через большую ванную комнату, которая находилась между комнатой сиделки и спальней самой леди Мод.

— Знаете, — она фамильярно тронула меня за руку, — я слыхала, что вашей бедной матушки уже нет на свете. Господь да упокоит ее душу. Ну да хорошо, что вы воротились, для старой леди будет очень приятно иметь подле себя родную внучку, хотя, бьюсь об заклад, это большое огорчение для мистера Шеридана, который надеялся…

Тут она умолкла, потому что мы вошли в спальню леди Мод, где уже находился Коннор, предупрежденный о приходе сиделки.

Как только мы вошли — впереди шла миссис О'Ши в накрахмаленном белом халате, — леди Мод, лежавшая на кровати, подняла руку, словно в знак протеста, и что-то тихо сказала Коннору. Мне удалось расслышать «совершенно незачем». Миссис О'Ши вспыхнула.

— Об этом будет судить доктор Доннели, — отрезала она. — И я здесь не ради развлечения. Мистер Шеридан, могли бы вы вызвать Майкла Суини и Джима Даффи? Здесь нужны некоторые перемены.

— Какие именно, миссис О'Ши?

— Эта мебель, мистер Шеридан… Я не могу выполнять свои обязанности в таком помещении. Не дай бог, что случится, и доктор не сможет здесь свободно передвигаться.

Несмотря на новую попытку протеста со стороны больной, было сделано то, чего хотела миссис О'Ши. На время она получила здесь власть и упивалась ею. Рабочие пришли и стали выносить вещи по ее указанию. Я чувствовала, что мне надо бы побыть около леди Мод, как-то успокоить ее, пока будут выносить любимые ее вещи, но я знала, что моя помощь будет решительно отвергнута. Даже тот момент ночью, когда я делала ей искусственное дыхание, был сейчас не в счет. Никто не должен был жалеть леди Мод, она требовала уважения и повиновения, а не жалости.

— Достаточно! — услышала я слабый голос.

— Леди Мод, в этой комнате я распоряжаюсь!

— Довольно!

Привычка к уважению и повиновению не исчезает сразу. Рабочие поставили на место стол, который уже собирались выносить, и удалились. Миссис О'Ши отвернулась и принялась возиться в своей сумке, скрывая таким образом свое недовольство. Повернувшись к Бриджит, которая уносила мелкие вещи, сиделка сказала: