Михаил Гуськов - Дочка людоеда, или Приключения Недобежкина [Книга 2]

• Название: Дочка людоеда, или Приключения Недобежкина [Книга 2]
• Автор: Михаил Гуськов
• Издательство: ВАГРИУС
• Жанр: Юмористическое фэнтези
• Год: 1996
• ISBN: 5-7027-0292-1

Вы хотите знать, что случилось со скромным московским аспирантом Аркадием Недобежкиным, нарушившим великую булгаковскую заповедь:

«Никогда не разговаривайте с неизвестными»? А ведь не только заговорил, но и пригласил к себе домой совсем незнакомого старичка. А тот взял и скончался скоропостижно, но перед этим оставил ошалевшему аспиранту несметные сокровища и волшебный кнутик. Из-за этого пришлось Аркадию познакомиться с ведьмами, людоедами, упырями, а заодно и с родной милицией.

Бесовско-авантюрно-любовно-философско-юмористическая феерия Михаила Гуськова соткана из множества самых невероятных… приключений героев в Москве и других экзотических городах земного шара. Особая прелесть романа в том, что он… не закончен.

Продолжение следует…

---

— Большой Кинематографический крест американского кино, — сказал он поборнику истины.

Что было дальше, ни поборник истины, ни Лидия Ивановна, ни сантехник Бархоткин, ни сам Шелковников точно вспомнить, не могли. Он только запомнил, как электрик Бархоткин, осмелев от выпивки и демократических веяний, докатившихся и до подвала ДЭЗа номер 16, вдруг заявил:

— А я бы всех коммунистов повесил! Всех до одного. Нет, одного бы оставил!

— Вешай уж всех! — насмешливо взвизгнула Таня Малова, неравнодушная к Бархоткину.

— Нет, всех нельзя, хоть одного надо оставить, чтобы в зоопарке показывать, какие они жулики и проходимцы.

— Как раз один и останется, ты же у нас парторг! Тебя и будем показывать! — согласился с Маловой Геныч.

Таня Малова истерически захихикала. Бархоткин полез в драку.

Шелковников, угрожая шпагой, разнял скандалистов. Спрятав скьявону в тубус, он мертвой хваткой вцепился в него левой рукой, после чего поднимал бокал и орудовал вилкой исключительно правой. Потом Геныч повел его на экскурсию показывать свое сантехническое хозяйство, потом Геныча вырвало, потом вырвало Шелковникова…

Вот так, на вторые, а может быть, на третьи сутки, Витя очнулся в вентиляционном коробе аферийского посольства и, когда со страшной головной болью окончательно пришел в себя, стал свидетелем, как в зале для приемов появилась Завидчая со своей свитой. Несколько раз аристократ-бомж порывался выхватить из чертежного футляра шпагу и броситься на помощь закованной в цепи Агафье, когда она сражалась с Артуром и четырьмя железными рыцарями, но понимал, что пока окольными путями проползет по всем воздуховодам и вентиляционным коробам, бой уже закончится.

— Сильна, сильна баба, а мускулы так и играют, так и играют, вот бы с ней сняться в сериале «Гладиатор и его стальная леди». Проклятый ВГИК, если бы не он… — Витя с облегчением вздохнул, когда Агафья пригвоздила последние рыцарские доспехи к полу.

Меж тем Полоз распорядился, чтобы доспехи убрали и расторопные служители быстро собрали трех рыцарей по их составным частям, причем к мусульманскому рыцарю, было, приставили флорентийскую голову, но тот воспротивился и отнял ее, а точнее свой шлем, у служителя и надел себе на плечи. Флорентийцу тоже приставили недостающую часть. Рыцари, кряхтя и опираясь на руки челяди, пошли к коням и кое-как взобравшись на них, замерли еще, может быть, на столетия.

Только аугсбургские доспехи, положив на носилки, почему-то накрыли американским флагом и с траурным видом унесли из зала. Белый в яблоках конь этого рыцаря остался в одиночестве, однако не выглядел подавленным, как будто что-то затаил, во всяком случае мог пребольно лягнуть ту же Агафью, которая в костюме от Диора снова вошла в зал. Маленькая треугольная шапочка с пером придавала ей лихой вид. Было видно, что коня она не боится.

Гости расселись по своим местам. Роз Бертен села рядом с Завидчей. Шелковников обрадовался, заметив среди публики Катарину Миланези, которая любезничала с герром Тауфелем и тотчас приревновал ее к этому немцу с кровавыми белками глаз. Впрочем, скорее Тауфель любезничал с Миланези, она же только благосклонно кивала ему.

— Итак, дорогие гости! — Завидчая встала. — Прежде чем начать наш ужин и обсуждение интересов Аферии в России, мы должны исполнить маленькую формальность. Мы не боимся разных подслушивающих устройств, скрытых телекамер и тайных репортеров — это исключено. Однако лучше перестраховаться. Сегодня мы ждем с неофициальным визитом нашего главного друга в этой стране, который широко открыл нам двери сюда и возобновил дипломатические отношения с нашим государством. Поэтому мы должны проверить, нет ли среди нас шпионов. Чечиров! — звонко позвала Элеонора. — Что ты чувствуешь? Все, все нюхайте. Есть ли человечий дух среди нас? Не прокрался ли кто из людей, в наше посольство?

Маркелыч с Волохиным ни живы ни мертвы замерли под столом. Гости начали с шумом втягивать воздух носами, ушами, присосками и щупальцами, вынюхивая шпионов.

— Ничего не чувствую, матушка-государыня, — веско произнес Чечиров, произведя красным носом экспертизу воздуха, — только из вентилятора малость человечиной пахнет, а так человеческого духа нет среди нас. Почему-то подводным царством да потусторонним духом по ногам ткнет.

У Шелковникова, сидящего за вентиляционной ранеткой, при этих словах вурдалака слегка отлегло от сердца.

Чечиров, страшно завращав белками глаз, еще раз с шумом втянул воздух вывороченными ноздрями и пошел по направлению центрального стола, во главе которого сидела Завидчая.

— Ну-ка, ну-ка, — ноздри его как иерихонские трубы шумели, втягивая воздух.

По залу пробежал ветер.

— Бежим! — прошептал Волохин и потянул Маркелыча ко второму люку, ведущему в укромный проходной дворик по Спасоголядьевской улице.

— Подожди! — отсевался майор. — Рано, Саша, позицию сдавать.

Маркелыч, как в дзоте, приник к кружевным амбразурам скатерти, на всякий случай нащупав одной рукой партбилет, а второй сжав клюку. Осетра еще раньше он аккуратно, чтобы тот не развернулся в газете, положил на пол.

— Чувствую, матушка, букет, большой букет! — Чечиров, впав в сомнамбулическое состояние, начал перечислять все, что выпили двое друзей-громовцев у Филиппа Филипповича: —Водка «Золотой осьминог», водка «Старый мельник», коньяк «Семь водяных», настойка «Золотая рыбка».

— Да вот же эти бутылки стоят откупоренные, — сладким голосом пропела Катарина Миланези. — Только что-то я «Золотого осьминога» не вижу. Где «Осьминог»? Мне бабушка все уши прожужжала про этот напиток, а я его ни разу не пила.

— Здесь, здесь «Осьминог», — радостно проблеял атташе по культуре нового посольства.

Он восторженно тряс профессорской бородкой и, желая услужить самой богатой итальянке, поднял бутылку «Золотого осьминога».

— Значит, нет среди нас людского племени? — спросила Завидчая.

— Нет, государыня, нету, ни одного нету! — завопили гости, каждый открещиваясь даже от намека, чтобы кого-нибудь из них не признали за человека, хотя почти все гости, за исключением нескольких ярко выраженных аферийцев, имели совершенно человеческий вид.

— Тогда прошу пожаловать дорогого гостя. Артур, позови Вия.

Волохин и Побожий много слышали и читали у Гоголя о Вие, но, конечно, не верили в его существование, тем более свободно мыслящий Шелковников, но теперь все трое, затаив дыхание, разглядывали, как в залу на тележке вкатили поросшую бородавками и длинными желто-зелеными волосами огромную голову. Омерзительные, похожие на старушечьи сморщенные груди, отвисшие веки закрывали глаза.

— Поднимите мне веки, я буду говорить! — из глубины головы донесся замогильный голос.

Двоесоветников благоговейно подняли веки и завязали их бантиком на его макушке, и Вий, оглядев зал необыкновенно живыми масляными глазками, причмокивая, произнес целую речь:

— Радуйтесь, аферийцы, с Советским Союзом будет покончено в самое ближайшее время. Чернобыль нам не совсем удался. Но теперь я осуществлю придуманный мною гениальный план. Мы по-настоящему взорвем одну из атомных электростанций, находящуюся в самом сердце России. Люди освободят для нас зараженный радиацией район АЭС, и мы, подзарядившись атомной энергией, хорошо питаясь радиоактивными овощами и фруктами, сможем пробить защиту Московской кольцевой дороги. Таким образом, мы сначала утвердимся в Москве, а потом и в других столицах мира.

Пузырь с завязанными на макушке веками по-фюрерски расхвастался:

— Мной все учтено. Успех обеспечен: техника безопасности, пожарная безопасность и правила гигиены в Советском Союзе не соблюдаются. Личная гигиена женщины на низком уровне. Вместо того, чтобы спиртом протирать контакты, его принимают внутрь. Все это позволяет мне утверждать: СССР обречен, вслед за СССР наступит черед России, а потом и всего мира.

Голова встала на тоненькие лягушачьи лапки и трясущимися шажками подошла к Завидчей. Побожий с омерзением разглядел, что на его гражданском костюме был приколот значок члена Верховного Совета СССР.

— Благословите меня на подвиг в Вашу честь.

Урод на лягушачьих лапках галантно приложился слюнявым ртищем к точеной дебелой руке красавицы и прошамкал:

— Удачи Вам, красавица. Человечки без их святых никуда не годятся, а на земле осталось только три праведника христианских, да два мусульманских, один китайский праведник, два брамина и еще пять-шесть святых старцев других религий. Погубим их, а дальше вы станете полновластной Вселенской царицей.

— Ну уж, вы мне льстите, Гуго Карлович! И кроме меня есть достойные принцессы. А никак нельзя не взрывать этой АЭС?

— Никак нельзя! — вздохнул Вий. — С Союзом справимся, а с Россией без помощи оттуда не сладим. Силен святой дух в России, не одолеть нам иначе. Только помни, Элеонора, если не вернешь кольца к тому времени, как я взорву атомный реактор, все может рухнуть и расколдуют вас, и произойдет самое страшное, самое ужасное — превратитесь вы все в человечков и смертью умрете. И не быть тебе королевой тогда, Элеонора, и не властвовать над миром.