Луи Буссенар - Железная рука

• Название: Железная рука
• Автор: Луи Буссенар
• Издательство: Ладомир
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 1998
• ISBN: 5-86218-1334

---

— Черт возьми, глядя на тебя, я догадывался об этом! — прервал мальчика Железная Рука.

— Сейчас услышите продолжение… Есть над чем посмеяться. Не зная, как взяться за дело, я написал автору этих сочинений.

— И он посоветовал тебе не рисковать?

— Именно! Доказательство со мной. Я сохранил его письмо, сейчас прочту. Надо же! Так наплевать на человека! Слушайте. За неимением жаркого, отведайте кушанье моего автора.

При этих словах Мустик вытащил из кармана старый бумажник, извлек оттуда мятый лист бумаги и начал, посмеиваясь, читать:

«Мой дорогой друг!

Вы, как и знаменитый Фрике[124], ищете приключений. Таких ребят много. Ах, если бы вы знали, сколько я получаю подобных писем от молодежи! Но запомните раз и навсегда: героические времена прошли. В нашу эпоху больших кораблей, телефона, беспроволочного телеграфа, автомобилей, аэронавтики широко распространенный туризм убил вкус к путешествиям ради приключений. Все устремляются в туристические походы. Мир стал слишком тесен.

Шагают по бескрайним просторам так, что дух захватывает, но делают это, почти ничем не увлекаясь, не рискуя и не испытывая радости.

Так что путешественников вокруг света — пруд пруди, на них уже никто не обращает внимания, даже на самых отчаянных, готовых броситься в огонь и воду! Они терпят неудачи и не возбуждают ни у кого интереса, даже простого любопытства. Вы слишком поздно явились на этот свет, пораженный «непоседливостью» — острым недугом, возникающим из-за двигательной недостаточности. Вы будете бродить по свету, зевая, почти плача от скуки.

Да и что теперь можно увидеть неожиданного, забавного или неизвестного? В самых отдаленных уголках мира вас встретят трамваи, электрический свет, газеты, открытки, граммофоны, месье в цилиндрах и дамы в туалетах, сделанных по картинкам из модных журналов.

Ковбои стали членами профсоюзов, индейцы обзавелись свидетельствами об окончании учебных заведений, не редкость негры — служащие Академии. Каннибалы едят из хорошей посуды. Тридцать лет назад я встречал их, они старались убедить всех в своей подлинности — но были крещеными! Читали «Benedicite»[125], прежде чем проглотить себе подобных, а рецепты приготовления пищи брали из кулинарной книги!

Это были всего-навсего антропофаги-любители. Пойду даже дальше. Я уверен, что это были вульгарные[126] шарлатаны, находившиеся на службе в агентстве Кука или в нашем — Любена. Они поедали бедных маленьких телят, пытаясь уверить заезжих туристов, что перед ними настоящие людоеды. Так что судите сами.

Бесполезно утруждать себя. Вы найдете все у себя дома».

Железная Рука расхохотался и спросил Мустика, пока немой персонаж этой сцены, индеец, медленно и методично жевал:

— Так что, это письмо окатило холодной водой твой молодой пыл, а?

— Как бы не так!.. Оно вылило на него порцию бензина. Я подумал тогда: «Писатель смеется надо мной». И не медля ни минуты, расплевался с моим часовщиком и отправился устраиваться юнгой[127] на корабль. Дело сладилось. Меня взяли до Сен-Назера[128]. Я был счастлив. Одна шхуна отплывала в Английскую Гвиану, и в команде не было юнги… Я заступил на это место и вскоре уже бороздил морские просторы… Мечта сбылась! Мы прибыли в Демерару, но тут меня угораздило схватить желтуху[129] — праматерь желтой лихорадки. Меня, естественно, отправили в госпиталь. Я, конечно, поправился. Но корабль уплыл, и я оказался на улице. Правда, ненадолго. Многие уезжали на прииски в Контесте. Мне предложили прекрасное место боя. Все складывалось весьма неплохо! Я прибыл через шесть недель шикарнейшего путешествия. Хозяев хватало. Это джентльмены, от которых бросило бы в дрожь самого месье Дейблера. Я опустил паруса, как говорят у нас на флоте, и устроился на службу к Джеку. Чего только не довелось повидать, наливая «нектар» людям из Неймлесса! А затем я познакомился с вами и отправился следом, полный энтузиазма, потому что второго такого человека не встретишь. С Железной Рукой знаешь, что идешь верным путем.

— Браво! Рассказ был замечательно точным и лаконичным. Я рад, что все узнал из первых рук. И поскольку ты любишь приключения, не скрою, что их будет предостаточно. А ты, Фишало, чего хочешь?

— Ничего.

— Почему же ты тогда здесь?

— Потому что я был готов погибнуть, утопиться, броситься в воду…

— А! Броситься в воду… Вот откуда это странное имя: Фишало.

— Это негодник Мустик так окрестил меня.

— Ладно! Давай-ка расскажи мне, как и он, в двух словах о своей жизни.

— Не стоит. Слишком печально.

— Глядя на тебя, этого не скажешь.

— Судите сами. По своему социальному положению я — виноградарь, родился в Божанси, на берегу Луары… Ремесло хорошее. Есть спрос на вино или нет, все равно дела идут как надо — это богатство можно хранить в погребах.

Насколько Мустик был разговорчив, настолько немногословен оказался Фишало. Орлеанцы не любят рассказывать. Скоро виноградарь in partibus[130] начал путаться:

— Я должен бы броситься в воду сразу же… вместо… попытаться погибнуть…

— Слушай, мой мальчик, давай-ка ближе к делу, — мягко прервал юношу Железная Рука.

— Что вам еще сказать?

Вдруг индеец поднялся, рассек рукой воздух и сопроводил свой жест коротким свистом. Потом он маленькими глотками вдохнул горячий воздух, а его собака вскочила, выгнула спину и подняла уши.

Краснокожий прочел по губам вопрос, который задал ему Железная Рука.

— Вот что, дымит, Генипа чувствует, дымит… Белые люди сделали большой огонь в лесу.

— Но, — прервал индейца Железная Рука, — я ничего не чувствую.

— Ты — белый… не может чувствовать… нос плохая…

— Возможно! Однако откуда ты можешь знать, что это белые подожгли?

— Мы никогда, негра никогда не берет это дерево, только белый!

Наблюдение туземца оказалось точным. Уж он-то знал, как поджечь девственный лес.

Чтобы не обнаружить своего присутствия, его сородичи обычно ищут дрова, которые горят без запаха и почти без дыма. А белые пользуются всем, что попадет под руку, и особенно любят мимозовое дерево, смолистый ствол которого легко режется и горит со странной легкостью. Его здесь было довольно много, и оно служило идеальным топливом. Однако оно распространяет неприятный запах, поэтому туземцы и негры называют его дерево-кака.

— Что же делать? — спросил Железная Рука.

— Мы плыть в пироге…

В то время как друзья бесшумно возились с лодкой, Мустик тихо сказал:

— Индеец прервал Фишало… продолжение еще последует. А пока мы попытаемся освободить Мадьяну. Я прав, хозяин?

— Да, месье малыш.

Четверо друзей уселись в пирогу, вырезанную из ствола бембы — краснокожий спереди, возле своей собаки, позади него Мустик и Фишало, а на корме — Железная Рука.

Генипа управлял лодкой с завидной ловкостью, и она, ничем не загроможденная, скользила бесшумно, без всплеска, как по маслу. Во время этого молчаливого плаванья Железная Рука, веривший в чудесную интуицию их гида[131], предался размышлениям.

«Я — ходячий парадокс! Облеченный самой что ни на есть мирской миссией, избегавший всего, что вызывало бы ко мне интерес, обязанный действовать без шума, в глубокой тайне, я поднял ужасный трам-тарарам и привлек к себе внимание всего края.

Хотел остаться незамеченным, а ввязался в войну! Я возбудил жестокую ненависть самых отъявленных бандитов. И в довершение всех бед у меня пропал бумажник с важными документами, не менее ценными, чем моя жизнь; и ими может воспользоваться теперь любой негодяй. Возьмет мое имя, и за все его преступления буду отвечать я. В хорошую же я попал переделку! И все это ради прекрасных глаз Мадьяны, которую я видел, кажется, раза четыре. Ах, донкихот! Вечный чудак, который есть и всегда будет жертвой доброго побуждения! Однако же, если б я не был донкихотом, то не был бы и самим собой. К тому же Мадьяна так несчастна! Но в общем-то не на что жаловаться. У меня украли двадцать тысяч франков, а я стал обладателем пятидесяти тысяч.

Бармен Джек, влиятельный человек, поначалу очень высокомерный, стал моим другом. Я был один, а обрел Мустика и Фишало… Я ничего не смыслю в дикой природе — и Джек дает в провожатые индейца Генипу, незаменимого, верного гида, хорошо знающего округу. Судьба посылает мне больше, чем я потерял. Все к лучшему в этом лучшем из миров. Пусть даже он самый обманчивый. Так что моя дорога ясна, последуем же по ней не колеблясь, не поддаваясь слабости, и вызволим Мадьяну! Вперед, Железная Рука! Вперед! И будь что будет!»

Индеец медленно повел рукой, и пирога слегка отклонилась от прямого пути и вскоре вре́залась в заросли тростника. Пара огромных большеклювых канарок с шумом поднялась в воздух.

Пышная листва совершенно закрыла путешественников, пассажиры пироги ждали объяснения гида. Генипа обернулся, понюхал теплый воздух и сказал тихим, как дыхание, голосом: