Лаура Дэниелз - Первая любовь

• Название: Первая любовь
• Автор: Лаура Дэниелз
• Издательство: Панорама
• Жанр: Короткие любовные романы
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-7024-2683-9

Студентка-художница Бекки живет, будто в башне из слоновой кости. Обычные человеческие эмоции почти не достигают вершины этого сооружения, скатываясь по его гладкой поверхности. Живопись для Бекки — все. Творчество вытесняет из ее жизни даже любовь. Поэтому, когда приходит реальное чувство, она оказывается растерянной и обескураженной. Ведь до сих пор она была влюблена только в свое дело. Неужели придется спуститься с небес на землю?

---

Однако счастье продолжалось недолго. Спустя всего месяц после памятного телефонного разговора майор Сид Феррет погиб в ходе миротворческой операции, проводившейся на другом конце света, в Анголе.

Когда Кэт получила извещение о гибели мужа, то испытала такое сильное потрясение, что у нее случился выкидыш. Она попала в больницу, где вскоре выяснилось, что ей больше не суждено стать матерью.

Так огромное счастье внезапно обернулось сильнейшей душевной травмой, от которой Кэт не смогла оправиться до сих пор.

Вторично она замуж не вышла, хотя ухажеры были. Ее сердце словно окуталось трауром. Ни одному мужчине не удалось после Сида проникнуть в душу Кэт. Жить она продолжала в Барнсмуре, в доме, оставшемся ей в наследство от Сида. Работала в местной больнице, и подобное существование, похоже, ее устраивало.

Такова предыстория появления в Барнсмуре малышки Бекки. И таково объяснение, почему Кэт с готовностью приняла дочурку младшей непутевой сестры. А также почему заменила этой дочурке мать…

2

Вкусные запахи витали по всему дому, Бекки почувствовала их еще в прихожей. Потянув носом воздух, подумала, что все здесь как всегда, будто ничего не изменилось и сама она не из Лондона вчера приехала, а идет, как обычно, завтракать, чтобы потом отправиться в школу.

Все-таки правильно я сделала, что отправилась сюда, подумала Бекки. Здесь сама атмосфера благотворно действует на настроение. Видно, не зря говорится, что дома и стены помогают.

Перешагнув порог кухни, она увидела на столе накрытые специальными колпаками тарелки.

— Ну наконец-то! — сказала тетушка Кэт. — Садись скорей. Сейчас кофе налью. Тебе, конечно, со сливками?

Бекки кивнула, усаживаясь за стол.

— Да, если есть.

Она прекрасно знала, что сама тетушка предпочитает черный кофе, поэтому сливок в доме могло и не оказаться.

Та слегка подмигнула ей.

— Есть! Пока ты спала, я сходила в молочную лавку.

— Ну зачем, тетя! — всплеснула Бекки руками. — Очень приятно, что ты обо мне заботишься, но все же неловко доставлять тебе беспокойство.

Тетушка Кэт пожала плечами.

— Вот еще глупости… Какое беспокойство? И о ком мне заботиться, если не о тебе? — Затем, словно считая тему закрытой, она произнесла совсем другим тоном: — Руки мыла? Знаешь ведь мое требование: перед едой руки должны быть чистыми. Чистота — залог здоровья!

Бекки невольно рассмеялась.

— Тетя! Ведь ты сама только что ушла из флигеля, чтобы не мешать мне приводить себя в порядок. А теперь спрашиваешь, чистые ли у меня руки?

— Мало ли что, — невозмутимо произнесла тетушка Кэт. — По дороге сюда ты могла поднять с земли какую-нибудь веточку или камушек… словом, каким-то образом испачкать руки. Так что мой вопрос вполне правомерен.

Я и забыла, что, когда речь идет о гигиене, тетушке отказывает чувство юмора, промелькнуло в мозгу Бекки.

— Не волнуйся, — сказала она, — с моими руками все в порядке.

Тетушка Кэт поставила перед ней чашку кофе, сливочник, придвинула сахарницу, села за стол и лишь тогда заметила:

— Это ты должна волноваться. Дизентерия — вещь неприятная. Никому бы не пожелала испытать ее на себе… уж прости, что говорю об этом за столом… Ну да ладно — раз ты уверена, что все в порядке, начнем наконец завтракать. Снимай крышки с тарелок.

— Так и знала, что будет овсянка! — улыбнулась Бекки, заглянув под крышку, которая находилась прямо перед ней.

Тетушка Кэт взяла ложку.

— Завтрак должен быть горячим. Терпеть не могу сухомятки.

Вот оно, подумала Бекки, несколько последних минут ожидавшая, когда же тетушка произнесет две свои любимые фразы.

В следующую минуту брови Бекки удивленно сошлись у переносицы.

— Творог со сметаной? — пробормотала она, сняв крышку со второй тарелки.

— Обязательно, — кивнула тетушка Кэт.

— Хм, странное сочетание: овсянка и творог…

— Это лишь на первый взгляд. Овсянка очень полезна, но у нее есть одно неприятное свойство: она способствует выведению из организма кальция, что плохо сказывается на состоянии зубов и костей. Значит, если ешь овсянку, нужно позаботиться о возмещении неизбежных потерь кальция. А творог — именно тот продукт, в котором много кальция. Так что сочетание овсянки и творога не такое уж странное, как может показаться на первый взгляд.

Пока тетушка Кэт читала небольшую лекцию, Бекки успела положить в кофе сахар, добавить сливки и, помешивая в чашке ложечкой, протянула:

— Понятно…

— Ты ешь, ешь! — спохватилась тетушка Кэт. — Что-то я разболталась, а соловья ведь баснями не кормят.

— Спасибо, тетя, — тихо произнесла Бекки, подразумевая в эту минуту не только завтрак.

Не любившая сантиментов тетушка Кэт вновь поспешила отмахнуться:

— Ешь!

На кухне наступила тишина, но ненадолго. Спустя некоторое время, подождав, пока Бекки опустошит тарелку наполовину, тетушка Кэт обронила:

— Ешь и рассказывай, что там у тебя стряслось.

Бекки на мгновение застыла, потом вздохнула и положила ложку. Аппетит у нее сразу пропал.

Однако тетушка Кэт была начеку.

— Но если прекратишь есть, то лучше ничего не говори, потому что я не стану слушать.

Подобное заявление вновь заставило Бекки улыбнуться.

— Ты способна слушать, только когда я ем?

— Да, — спокойно ответила тетушка Кэт, оставив без внимания прозвучавшую в словах Бекки добродушную иронию.

Пожав плечами, Бекки вновь взялась за еду.

— Ну хорошо… — Минуту-другую она размышляла о том, стоит ли рассказывать абсолютно все, и решила ограничиться общей картиной случившегося. — Тут такое дело: Джилл… как бы это сказать… возражал против моей поездки сюда, в Барнсмур. И это, притом что я заранее предупредила его о намерении отправиться на пленэр, чтобы дописать картину, начатую еще в прошлом году.

— Ах, вот оно что, — протянула тетушка Кэт, как показалось Бекки, со вздохом облегчения. И вдобавок улыбнулась с таким видом, будто хотела добавить: «Всего-то!».

Бекки на миг плотно сжала губы.

— Я расцениваю это как попытку ограничить мою свободу!

Окинув ее внимательным взглядом, тетушка Кэт пробормотала:

— Ну да, ну да…

И все.

Выждав немного, Бекки нетерпеливо заерзала на стуле.

— Больше ничего не скажешь?

— Нет — пока не увижу пустой тарелки.

— Ну, тетя!

— Ешь!

— Ух-х… — выдохнула Бекки, не в силах противостоять подобной настойчивости.

Доесть овсянку было делом нескольких секунд.

— Вот, — сказала Бекки, отодвигая опустевшую тарелку.

В ту же минуту тетушка придвинула к ней другую, с политым сметаной творогом. Глядя на него, Бекки неуверенно пробормотала:

— Еще и это… Вообще-то я, по-моему, сыта…

— Ничего подобного. Я нарочно все так рассчитала, чтобы в желудке у тебя хватило места и для овсянки, и для творога.

Тут Бекки пришло в голову применить тактическую хитрость. Почему бы не обратить методы тетушки против нее же?

— Хорошо, съем и творог, — сказала она, — но за это ты расскажешь мне, случались ли у тебя подобные ситуации с твоим мужем.

Тетушка посмотрела на нее.

— С моим мужем… — Грустно улыбнувшись, она устремила взгляд за окно, и в ее глазах появилось отсутствующее выражение.

Ох, не надо было этого говорить, спохватилась Бекки. Зачем бередить человеку раны…

Но тетушка Кэт уже справилась с приливом грусти.

— Так вот что я тебе скажу, милая моя: у меня таких проблем не было. Собственно, вообще никаких. Мой Сид не требовал от меня ничего такого, о чем ты говоришь. Хотя, допускаю, что просто не успел. Мы так недолго были вместе. — Она печально покачала головой. — Ох, да я что угодно отдала бы, только бы не разлучаться с ним… Понадобилось бы — вообще из дому не выходила бы!

Бекки даже замерла на миг, услышав это. Вот настоящая любовь! Когда один человек на что угодно готов ради другого. Свободой мог бы пожертвовать, только бы иметь возможность постоянно находиться со своим возлюбленным.

Вот это любовь, подумала Бекки. А у меня разве так? Ни капельки не похоже. Я не то что свободой пожертвовать, даже от поездки на пленэр не могу отказаться ради того, чтобы доставить удовольствие человеку, с которым помолвлена. И который через два месяца станет моим мужем. Как водится, мы обменяемся обещаниями любить друг друга до конца дней, в беде и радости, и так далее. Не окажется ли это ничего не значащей формальностью?

Бекки даже растерялась — столько вопросов вдруг навалилось. Кроме того, в ее душе нарастал протест. Ну не может она бросить писать картины только потому, что так хочет Джилл! Это ее профессия, в конце концов. Джилл бизнесмен, она художник. Почему ему можно иметь свое дело, а ей нельзя? Только потому, что она женщина? Но это несправедливо! Не в Средние века живем…