Феликс Гра - Марсельцы

• Название: Марсельцы
• Автор: Феликс Гра
• Издательство: Чкаловское книжное издательство
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 1956

Исторический роман «Марсельцы» рассказывает о сложных и противоречивых временах Великой французской революции.

_{Рисунки В. Тельнова}

---

Но вот комиссары поднялись с мест и знаками стали призывать всех к тишине. Дудки и тамбурины мало-помалу затихли, плясуны разомкнули круг, толпа замолчала. Тогда один из комиссаров прочел декрет Национального собрания, провозглашавший присоединение Авиньона и Венессенского графства к Франции.

И ответ народ снова восторженно закричал: «Да здравствует нация!», «Долой легата!»

Представители Национального собрания обернулись к папскому дворцу и подали знак рабочим, стоявшим между зубцами его башен. Крики мгновенно смолкли, и наступила торжественная тишина. Рабочие — кузнецы и слесари — приблизились к колоколенке, возвышавшейся посредине дворца, и сняли с крюка маленький серебряный колокол, звонивший только в честь пап. Затем они привязали его к длинной веревке и осторожно спустили вниз на площадь.

Глава четвертая БРИГАДИР ВОКЛЕР

Спуск колокола означал конец папской власти над Авиньоном. Народ приветствовал этот символический жест восторженными криками. Тамбурины и флейты вновь заиграли, пение и пляски возобновились. В это время на площадь принесли праздничное угощенье. Носильщики сгибались под тяжестью корзин, наполненных доверху свежим белым хлебом и тяжелыми горшками с маслинами. Они тащили также корзины с орехами и гроздьями золотистого винограда. Все эти припасы были разложены на помосте. Каждый мог подойти и получить ломоть хлеба, семь маслин, шесть орехов и большую кисть винограда.

Нелегко было пробраться к помосту. Мне едва не отдавили все пальцы на ногах. Все же в конце концов я получил свою долю и стал искать местечко, где можно было бы присесть и спокойно полакомиться угощеньем. На ступеньках дворца я уселся рядом с бравым национальным гвардейцем,[8] который пришел на празднество с женой и ребенком. Гвардеец потеснился немного, чтобы дать мне место. У него были длинные светлые усы, голубые глаза и розовые щеки, какие редко можно встретить у южан. Вначале он не обращал на меня внимания, но, увидев, что я щелкаю орехи зубами, он не выдержал и вскричал:

— Вот так челюсти! Настоящие клещи!

Сам он колол орехи булыжником.

Я хотел улыбнуться и как-нибудь ответить на эту шутку, но, не найдя слов, покраснел и потупил глаза в землю. Да и не удивительно: этот солдат был так великолепен в своем синем мундире на красной подкладке, на шляпе его красовался такой пышный султан, а длинная изогнутая сабля так сверкала, что всякий на моем месте смутился бы. В эту минуту я ничего не пожалел бы за право назваться его сыном, братом, на худой конец даже просто знакомым!

Внезапно красавец-гвардеец поднялся с места.

— Ага, — сказал он, — уже открывают винные бочки!

Он обернулся к жене; та подала ему манерку. Солдат поглядел на мою фляжку и спросил:

— А твоя наполнена? Если она пуста, давай, я заодно и тебе принесу вина!

Я безмолвно протянул свою фляжку. Гвардеец стал протискиваться в толпе к месту, где раздавали вино. Там была невероятная толчея. У самой стены дворца над головами возвышались шесть огромных бочек. Бочки только что просверлили, и весь народ хлынул к ним. Легко себе представить, что творилось вокруг. Первые несколько мгновений я видел, как национальный гвардеец, работая локтями, прокладывал себе дорогу к бочкам; потом я следил за мелькавшим над толпой красным султаном и, наконец, вовсе потерял его из виду среди моря голов.

Через четверть часа гвардеец вернулся, неся доверху наполненные вином котелок и фляжку. Усы у него были влажны от вина.

— Отец! — вскричал мальчуган, завидев отца. — Я хочу еще винограда.

— Винограда больше нет, хочешь, выпей глоток вина?

— Нет, я хочу винограда.

— Да ведь тебе говорят, нет винограда.

— Выпей вина, мое сокровище, — уговаривала мальчика мать, поднося к его рту полный котелок. — Оно вкусное.

— Нет, я хочу винограда.

Я не успел еще съесть свою порцию винограда. Протянув ее ребенку, я сказал:

— Возьми, ешь.

И снова почувствовал, что краснею до ушей.

— Это очень мило с твоей стороны, — сказала мне мать.

— О, — сказал национальный гвардеец, — вы оба потакаете этому маленькому лакомке. Не надо его баловать!

— Позвольте ему съесть этот виноград, — попросил я. — Он славный малыш.

— Ладно, только пусть он поблагодарит тебя.

И, возвращая мне фляжку, гвардеец добавил:

— Ты как будто не здешний, паренек? Откуда ты?

— Я из Мальмора.

— А что ты делаешь здесь?

— Я не знаю… Мне дали письмо к кононику Жоссерану, который должен помочь мне устроиться на работу. Если бы вы могли указать, где находится его дом…

Солдат нахмурил брови и сурово взглянул на меня. Он повторил:

— Письмо к канонику Жоссерану? Значит, ты аристократ, папист?

— Я? Я не знаю. Нет, я не папист.

— Тогда зачем же тебе нужен каноник Жоссеран?

— Мне сказали, что он устроит меня на работу.

— Ты, что же, не знаешь, что каноники — это аристократы и что они дают работу только папистам! Впрочем, ты ничем не рискуешь, если сходишь к нему. Но так как ты славный парень, вот что я тебе предложу: если случится так, что тебя не очень-то ласково встретят, разыщи меня в кордегардии[9] при городской ратуше, на площади Башенных часов; я найду для тебя местечко в Национальной гвардии. Ты будешь служить у меня в батальоне. Сколько тебе лет?

— Должно быть, шестнадцать.

На всякий случай, я прибавил себе целый год.

— Очень хорошо, что тебе уже шестнадцать лет. Мы сможем принять тебя на службу. Итак, это решено, не правда ли? А теперь я расскажу тебе, как найти дом каноника. Ты спустишься вот по этой уличке и повернешь налево; там, на углу, ты увидишь дом с балконом, в этом доме и живет каноник Жоссеран.

Солдат обернулся к своей жене, и я успел заметить, как он лукаво подмигнул ей. Молодая женщина, улыбаясь, подошла и, отколов от своего чепчика трехцветную кокарду[10], протянула ее мне.

— Ты добрый патриот, — сказала она, — и так как ты ненавидишь папистов, я дарю тебе свою кокарду.

И она приколола трехцветную ленточку к моей шляпе.

— Мальчик, видно, смышленый, — добавила она, обращаясь к мужу. — Из него выйдет славный национальный гвардеец!

Солдат похлопал меня по плечу.

— А ну-ка, — сказал он, — крикнем вместе: «Да здравствует нация! Долой папского легата!»

Мы закричали в один голос:

— Да здравствует нация! Долой папского легата!

— А теперь ступай к своему канонику, да не забудь, что я тебе сказал. Ты знаешь, где меня найти? Спросишь бригадира Воклера…

— Спасибо, я ничего не забуду, поверьте мне.

И я удалился, сам не понимая, отчего так бьется у меня сердце: от радости или от страха.

Мне стоило большого труда пересечь Дворцовую площадь и прорваться через цепь танцующих фарандолу. Но когда я добрался до указанной Воклером улички, меня уже никто не толкал. Навстречу мне попалась одна лишь кошка, переходившая через дорогу. Это был аристократический квартал. Все двери и ставни здесь были на запоре. Однако, из-за плотно закрытых ставней доносились звуки голосов, и слышно было, как молились женщины.

Наконец, я увидел на правой стороне дом с балконом. Я постучал. Окошечко над дверью открылось, но едва я успел поднять голову, как его уже снова захлопнули. Вслед за этим где-то в глубине дома захлопали двери, потом раздались шаркающие шаги, заскрипели засовы, ключ два раза повернулся в замке, щеколда поднялась, и дверь слегка приоткрылась.

— Кто вам нужен?

— Господин каноник Жоссеран.

Дверь открылась шире. Но едва я успел ступить на порог, как сморщенная старуха, открывшая дверь, пронзительно завизжала:

— Помогите! Иисус! Мария! Разбойник забрался к нам! Бандит! Помогите, люди добрые!

Ни на секунду не переставая вопить, эта ведьма сорвала кокарду с моей шляпы и разодрала ее в клочки своими крючковатыми пальцами. Она плюнула на мою шляпу и швырнула ее на мостовую, а кусочки кокарды стала топтать ногами, приподняв края юбки, словно ей грозил скорпион.

В конце концов старуха вытолкала меня на улицу, убежала в дом и с шумом захлопнула дверь перед самым моим носом.

Ошеломленный и растерянный, я нагнулся, чтобы поднять шляпу с мостовой. Я так и не понял, что вызвало этот внезапный взрыв бешенства.

Между тем окна в соседних домах открылись, и из них послышались женские крики:

— Разбойник! В Рону его! В Рону!

Я недоуменно оглядывался, ища глазами разбойника, как вдруг в меня со всех сторон полетели цветочные горшки, куски штукатурки, булыжники, черепицы.

Не раздумывая больше, я бросился бежать и остановился только тогда, когда странная улица осталась далеко позади.

Я грустно поплелся на Дворцовую площадь, едва не плача от досады. Я никому не причинил зла, а между тем меня вышвырнули на улицу и побили камнями. За что? Что я сделал этой женщине в доме каноника? Почему она закричала, что я разбойник? Почему содрала с меня кокарду? Тщетно я искал ответа на эти вопросы.