Пал Бекеш - Победитель страха

• Название: Победитель страха
• Автор: Пал Бекеш
• Издательство: Издательский дом "КомпасГид"
• Жанр: Детская проза
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-904561-99-4

«Добро всегда побеждает зло» — этот правило действует ровно до тех пор, пока в него веришь. А когда начинают закрадываться сомнения, в душе поселяется страх.

«Мир принадлежит чудовищам» — самое страшное, что доводилось слышать обитателям Рощи. Их дом, полный приятных шорохов, тихих шелестов и пения птиц, заполонили ужасные существа. Порой без «Малого определителя чудовищ» даже сложно классифицировать этих страшил. Кажется, что проще самим стать одними из этих монстров…

Как же Уборщику, Пылемёту и Чутьчутику спастись? Их осталось всего трое: Странник давно покинул свой дом, а Трусишка забился в самый дальний угол комода и не показывается уже несколько лет.

Но помощь приходит оттуда, откуда её не ждёшь. Чистое сердце и сообразительность — совсем не то, что ожидают чудовища от того, кто решил наконец вступить в их ряды.

Пал Бекеш, известный русскому читателю своими книгами «Мудрый Исправитель Недостатков», «Горе-волшебник» и «Сокровища на улице Сына Белой Лошади», в «Победителе страха» подчёркивает: «Чудовищем стать проще простого. Труднее — не превратиться в чудовище!»

---

в порошок дробящие, в лепешку давящие, наповал разящие чудовища;

по наружности, как то чудовища мелкохвостые, крупнохвостые, плоскохвостые, а также

узколобые, низколобые, твёрдолобые; и наконец

по умственным признакам: тупица, недоумок, придурок, а также чудовища чокнутые, шмякнутые, брякнутые, пыльным мешком трехнутые.

Дойдя до этого места в своем обзоре, за ходом которого Трусишка уже давным-давно отчаялся следить, Конторский Чудик удовлетворенно скрестил руки и решил скрасить наглядным примером сие несколько суховатое изложение.

— К примеру, — оживлённо сказал он, — возьмём особь, хорошо известную и вам, уважаемый клиент, — утконосое чудище с тройным подбородком.

— Не знаю я его, совсем не знаю! — забился в паническом страхе «уважаемый клиент». — Только понаслышке.

— Всё лучше, чем ничего, — подбодрил его специалист. — У вас будет возможность познакомиться лично.

— Нет-нет! Если можно, то... лучше не нужно.

— Словом, утконосый с тройным подбородком по нашей классификации не кто иной, как плоскохвостый зубодробильный недоумок. А Лупоглазая Трескучка в действительности — разящий наповал придурок. Правда, здорово? — восхитился он. — Вот чем хороша система, я от неё прямо без ума! Вы улавливаете ход моей мысли, уважаемый клиент?

— Сожалею, но...

— Так я и предполагал. Не беда, подобные варианты нами предусмотрены. Желающим вступить в наши ряды мы вручаем по случаю приёма новейшее издание «Малого определителя чудовищ». Труд составлен мной самолично, — добавил Конторщик и с ложной скромностью потупил свой небесно-голубой глаз.

— Подумать только! — выдавил из себя Трусишка. На большее его не хватило.

Конторское Чудище сделало проникновенную паузу и вновь вернулось к теме беседы.

— Если вы, уважаемый клиент, затрудняетесь в выборе, позвольте предложить промежуточное решение. Для начала запишитесь в чудовища как таковые, а вопрос о специализации отложите на будущее.

— Пожалуй... звучит обнадёживающе, — пробормотал Трусишка. — Конечно, если вообще есть какая-либо надежда...

— А если ваше карьерное продвижение будет удачным, из вас, уважаемый клиент, со временем может получиться классическое чудовище! — Он стал перечислять классиков, и при каждом слове глаз его разгорался всё ярче и ярче. — Вампир! Левиафан! Гриф! Бафомет! Голем! Дракула! Чудо-юдо! Какие неограниченные возможности!

Трусишку опять проняла дрожь.

— Спокойно, без нервотрёпки! Любое по-настоящему великое чудовище тряслось поначалу, а потом, знаете ли, втягиваешься. Отстающие становятся обгоняющими, а трусливые сами нагоняют такого страху, что душа в пятки уйдёт и вон выйдет.

Он второпях черкнул что-то в регистрационной книге и вне себя от удовольствия потёр поросшие курчавыми волосками руки.

— Всё в порядке, можно приступать к испытаниям!

— Об испытаниях уговора не было, — Трусишка пощупал лоб: похоже, подскочила температура, и колотит всего, зуб на зуб не попадает...

— Как это не было? — добродушно хохотнуло Конторское Чудище, почуяв себя в своей стихии. — Испытания замечательные и увлекательные, для новичков да простаков, и вам, почтенный клиент, нечего бояться: при ваших-то способностях вы наверняка всё выдержите! — Он распахнул неприметную доселе дверцу люка позади себя, и из зияюшей глубины пахнуло затхлостью. — Прошу пожаловать в экзаменационную пещеру, кладезь неограниченных возможностей!

На сей раз телескопическая рука доказала, что действительно способна достать издалека.

— Стоп! — и готовый сбежать клиент был схвачен. — Оп-па! Увиливать от испытаний категорически воспрещается.

— К-ка-каких ещё испытаний? — бился Трусишка в тисках волосатой ладони.

— Со скрежетом зубовным, натурально. И троекратных, как положено. Выдержите — значит, вы наш.

Выкручивался, извивался Трусишка, сопротивлялся, покуда силёнок хватало, но их-то — как мы уже упоминали — было маловато. Через минуту, безвольно поникнув, он завис в волосатой ручище над бездонной пропастью.

— Чудовищность обязывает! — подмигнул голубым глазом Конторщик.

Это были последние слова, услышанные Трусишкой. А затем он полетел вниз. Падал, падал всё глубже и не переставая кричал:

— Ааааааааааааа!

Он умолк, но падение всё продолжалось, и Трусишка перешёл к следующей букве алфавита:

— Бээээээээээээ!

Все мысли его были о родной Роще.

Глава восьмая,

в которой мы узнаём, что Трусишка понятия не имеет о реальной действительности, зато с наших глаз спадает пелена

Во время падения Роща предстала перед Трусишкой в таком виде, какой она была в пору его детства. Молодым лесочком, полным уютных шелестов и шумов, где ярко-зелёные кроны блистали под бескрайней голубизной неба, а его родное дерево, стройный дуб, предоставивший ему кров, вздымался столь высоко, что какое-нибудь из опрометчиво спустившихся барашковых облачков нет-нет да и застревало, недвижно повиснув меж его ветвей. В таких случаях славка, гнездо которой находилось близ вершины дуба, сжалившись над беднягой, высвобождала его. Барашковое облачко, рассыпавшись в благодарственных блеяниях, улетало пастись на других небесных пажитях.

Мы же вынуждены созерцать Рощу такой, какой она была в момент чудовищного падения нашего героя.

Словами трудно описать подобное.

Хотя до осени было ещё далеко, пожухло-бурая трава ломалась под ногами, пожелтелые кроны деревьев съёжились, а небо, словно навек распростясь со своим роскошным голубым одеянием, променяло его на драную, залатанную одёжку из пестряди. И много повидавший на своём веку древний дуб... являл собой самое грустное зрелище. Дерево поникло и накренилось, кора его облезла, а дверца дупла, вырванная с петлями, разбитая-разломанная, валялась на земле.

Но то, что венчало картину всеобщего запустения, было ещё ужаснее, подобного обитатели Рощи отродясь не видывали.

Посреди поляны полыхал костёр. Не из сухих поленьев и не из хвороста. А... даже вымолвить страшно — из книжного собрания Трусишки.

Вокруг костра всхлипывали и утирали слёзы Пылемёт и Уборщик, пытаясь поверить невероятному, в то время как Странник, задорно насвистывая, со злорадной ухмылкой неутомимо сновал взад-вперёд, таская в огонь всё новые и новые охапки книг. Старинные фолианты, изящно переплетённые романы, невесомо лёгкие волшебные сказки — всё становилось пищей прожорливого огня.

— Это же моя любимая... — пробормотал Уборщик, стараясь украдкой выгрести из пепла страницы сказки о гноме Недотёпе, пока что не охваченные пламенем.

— Вижу, вижу твои проделки! — Странник злобно хлопнул его по рукам, и в глазах его вспыхнул холодный блеск, который с момента ухода их друга Трусишки держал в оцепенении всех обитателей Рощицы.

— Чу-чу-чудовищно... — ужаснулся Чутьчутик.

С той поры, как Странник занялся злостным истреблением библиотеки, бедняга стал ещё больше заикаться и сделался совсем немногословен.

— Ну и растяпы мы! — шёпотом произнес Пылемёт. — Где были наши глаза? Как мы могли не заметить, что он тоже чудовище?

— Чу-чу-чу... — завёл было свою песню Чутьчутик, но Странник жестом велел ему заткнуться. Заносчиво стоял он у костра и в красноватых отблесках пламени даже ростом казался выше.

— Глупцы несчастные! Мне стыдно, что когда-то я тоже был обитателем этой Рощи. Да к тому же ещё и вашим дружком-приятелем, — с издёвкой добавил Странник.

Бывшие друзья ошеломлённо воззрились на него.

— Вы совершенно незнакомы с мироустройством чудовищ, — продолжил Странник. — Не беда, лучше поздно, чем никогда. Теперь вам придётся наспех усваивать новые сведения, но старый друг — то бишь я — поможет вам. Итак, урок первый. Зарубите себе на носу: настоящие чудовища — это не всякие там уроды с хвостом закорючкой, с ушами как блюдца или с головой с булавочную головку. Не те стаи, что кишмя кишат на опушках и ждут не дождутся знака, чтоб нахлынуть сюда, — о нет! Этим только свистни, и они примчатся сломя голову. Чудовища высокого ранга — они на вид такие же, как все прочие. Вроде меня. Ведь я тоже из их породы, — он горделиво вытянулся. — Чудовище наивысшего разряда! Так и воспринимайте меня.

— Предатель! — с трудом стряхнув в себя оцепенение, выпалил Уборщик.

— Фи, что за выражения! — язвительно ухмыльнулся Странник. — Поехали дальше. Урок второй. Стало быть, чудовищем не рождаются. Зато рано или поздно им становится каждый. Раз и навсегда отмежёвывается от прежней компании и подаётся в другой лагерь. И поверьте мне, самым одержимым, самым рьяным приверженцем новых идей становится тот, кто прежде чурался их и придерживался иных взглядов, — он рассмеялся гнусным смешком. — Ведь надо же заставить остальных забыть, что ты когда-то был другим. Как я, например. Ведь теперь я и есть самый отъявленный, самый оголтелый! Таким меня и воспринимайте!