Эмили Магуайр - Приручение зверя. Новая Лолита

• Название: Приручение зверя. Новая Лолита
• Автор: Эмили Магуайр
• Издательство: Рипол Классик
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-386-01100-0

"Поговорим о странностях любви"… Вслед за набоковской "Лолитой» и "Горькой луной» Романа Полански австралийка Эмили Магуайр создает свою книгу – монумент любви-страсти: сладкой и горькой, отчаянной и неодолимой, непристойной и … прекрасной. И в эпицентре этого урагана – ярко и сильно написанный образ женщины. Вниманию российского читателя предлагается мировой бестселлер, который привел в восторг традиционно пуританскую Англию и был переведен на 18 языков мира.

---

Шло время, и она стала умолять его войти в нее, поцеловать или позволить ей поцеловать его. Она не могла выносить близость без завершения. Она так старалась освободиться, что на руках у нее выступила кровь. Он слизал кровь и отер ее слезы, и дал ей еще виски, но не позволил ей дотронуться до себя и не развязал ее.

Когда ей понадобилось в туалет, он отвязал ее и отнес туда, и ждал перед дверью, чтобы отнести обратно на кровать и привязать. Она попросила его на этот раз завязать ленты слабее — он завязал их туже. Она потеряла сознание.

А потом она очнулась, и он целовал ее лицо.

— Ты меня любишь? — Он маячил над ней, как растущая волна.

— Очень.

— «Порфирия обожала меня; от удивления сердце мое расширилось и как бы росло, пока я думал, что мне делать. В этот момент она была моей, моей, прекрасной, совершенно чистой и благой: я понял, что сделаю с ее волосами».

— Ты меня задушишь?

— Нет, если ты не будешь паниковать. — Его рука сжалась на ее горле, и Сара попыталась заговорить, но не смогла. Он разжал пальцы. — Если будешь биться, задохнешься. Все очень просто. А теперь будь хорошей девочкой и лежи тихо.

Он снова сжал ее горло, и Сара закрыла глаза и почувствовала спокойствие кислородной недостаточности, словно на дне глубокого зеленого моря. Он вошел в ее тело, и так хорошо было чувствовать, как он плывет вместе с ней. Она боролась, чтобы не потерять сознание и сосредоточиться на ощущениях, проплывающих сквозь ее бедра, и словах, которые он вцеловывал в ее волосы. Но так трудно было его понять; трудно было сосредоточиться на том, что он говорил. Она уплывала вместе с отливом, а его резкие слова вернули бы ее назад и заставили остаться. Она пыталась держаться, как он велел ей, схватить его крепко, как будто его член — ветка, свисающая над стремниной, и если она ухватится за нее, то не утонет. Если она обернется вокруг него и сожмет его достаточно крепко, она будет спасена. Ее руки и ноги были парализованы, и она держала его изнутри, хотя и знала, что это все обман, и она тонет гораздо быстрее, когда втягивает его глубже.

Потом она поняла, что умирает, потому что, когда через силу раскрыла глаза, увидела только тьму и больше не слышала голоса Дэниела, ведущего ее. Она видела темноту и слышала ее — похожий на шум прибоя звук пустоты, который был не просто вокруг, а внутри нее. Она была пустотой, плыла в пустоте, слышала пустоту. И вдруг, во вспышке света, она стала всем, чувствовала все, слышала все. Ее расщепляли надвое, и, когда ее тело открылось до предела, Дэниел закричал и провалился в нее, и Сара тоже закричала, потому что свет был слишком ярок, жар слишком горяч, и спазмы никак не могли кончиться, даже когда он вышел из нее и опять позволил ей дышать. Как будто он вдавил горячие пальцы душителя прямо в ее нервные окончания, и ее тело было в шоке, потому что не было создано для того, чтобы его трогали иначе, чем сквозь кожу. Когда конвульсии прекратились, он отвязал ее, она свернулась в комочек между его ног и уснула сном невинного младенца.

Сара проснулась на полу кухни Дэниела. Дэниел храпел рядом с ней, его левая нога была протянута поперек ее живота, давя на ребра. Она почувствовала, как свежая любовь вырывается из места, так ей наполненного, что больно было чувствовать еще больше любви. Она осторожно подняла его ногу и выскользнула из-под него. Он хрюкнул и перекатился на бок

Трудно было припомнить, как они оказались на полу в кухне — то, что произошло, виделось как в тумане. Последним ясным воспоминанием были смерть и возрождение, а затем — только несколько четких, ярких картинок, как будто эпизоды из какого-то странного наркотического видения. Она переступила через его спящее тело с трудом. Все болело.

Сара нашла кофе и включила кофеварку, надеясь, что ее фырчание и запах кофе мягко разбудят его. Когда она открыла дверь холодильника, память вернулась: они проголодались и пришли сюда поесть. Что-то отвлекло их — они отвлекли друг друга, — и кто знает, как давно это было, но сейчас у Сары голова кружилась от голода. Она нашла пакет рогаликов в морозильнике и бросила их в микроволновку.

— Что там делает моя девочка?

Сара обернулась и улыбнулась ему — пересохшие, растрескавшиеся губы защипало. Дэниел с мутными глазами и растрепанными волосами потянулся на полу, потом поднялся, чтобы размять спину. Раздался громкий хруст, и он застонал.

— Совсем разваливаюсь, — сказал он, вставая и поворачивая голову сначала в одну сторону, потом в другую. «Крак!» И снова «крак!».

— Кофе! Ты просто сокровище! — Он обнял ее и легко поцеловал. Ее губы болели, но она поцеловала его в ответ, сильно.

— Я подогреваю рогалики.

Дэниел улыбнулся и осмотрелся в кухне. Раздался звонок микроволновки, он засмеялся.

— Там подогреваешь? Они будут сырые и ужасные.

Сара вытащила тарелку. Рогалики были сырые и ужасные, но он просто снова рассмеялся и помог ей намазать их маслом с вареньем. Они отнесли кофе и неудавшуюся выпечку на задний балкон, по пути завернувшись в скатерти из комода.

— Как ты думаешь, который час? — спросила Сара, глядя на темное небо и темные окна здания напротив.

Дэниел пожал плечом и повернул голову, чтобы посмотреть на часы в комнате.

— Четыре десять. Черт подери, мы, наверное, несколько часов там проспали. Неудивительно, что спина болит.

Сара вспомнила, что, когда он привязывал ее, часы в спальне показывали шесть сорок шесть.

— Дэниел, какой сегодня день?

Он засмеялся, и крошка рогалика вылетела у него изо рта и упала на колено Сары. Секунду она смотрела на нее, чувствуя себя потерянной и запутавшейся. Все было горячим и мерцающим, все пахло его кожей и звучало, как его смех.

— Вторник, мой космический юнга.

— Ой, — Сара заметила каплю джема у него на подбородке, потянулась и вытерла ее пальцем. — Что случилось с воскресеньем и понедельником?

Дэниел поймал ее руку, поднес измазанный палец к губам и сосал его дольше, чем нужно было, чтобы слизать джем.

— Мы их уничтожили.

Сара пошла за сигаретами и, хромая по квартире в поисках, содрогнулась. Квартира выглядела, как место преступления. Бордовая бархатная подушка была разорвана, внутрснности рассыпались по полу гостиной. На кремовом ковре — несколько пятен. На стене холла, рядом с панелью, — кровавое пятно — судя по форме и размеру, отпечаток руки Сары. В ванной было разбито зеркало, а также дверь душевой кабины, которая рассыпалась на миллион мелких частей, так непохожих на длинные сверкающие осколки в раковине. В ванной не было крови, только удушливый запах рвоты. Она нашла сигареты в спальне и села на кровать, чтобы покурить.

Сдернув скатерть, Сара стала осматривать свое тело в поисках указаний на то, что произошло. Черные синяки на внутренних сторонах бедер бледнели до серого цвета рядом с коленями; ниже все было покрыто детскими ссадинами и царапинами. Живот побаливал, но на вид был в порядке. На ребрах синяки, с левой стороны содрана кожа. Груди покрыты синими и черными пятнами; когда она наклонилась вперед и посмотрела в зеркало, то увидела, что засосы шли по правой стороне шеи до самого уха. На горле чернели отпечатки пальцев; она дотронулась до них с почтением, благоговея перед тем, что с ней сотворили, и что она перенесла.

— Я уж подумал, что ты меня бросила. — Голый Дэниел сел на край постели и достал сигарету из смятой пачки.

— Никогда я тебя не брошу. С каких пор ты куришь? — спросила его Сара, думая, что он курит элегантно.

— В последнее время меня обуревают странные желания. То, в чем я не нуждался и чего не хотел никогда в своей жизни, вдруг стало необходимым. — Он лег поперек кровати, положив голову ей на живот. Сара заметила, что его тело почти не повреждено. Небольшие синяки здесь и там, совсем не похожие на следы побоев на теле Сары.

— Что ты со мной сделал? — спросила она, гладя его лоб.

Дэниел выпустил дым ей в лицо.

— Что ты имеешь в виду?

— Я почти ничего не помню.

— Я так и подумал, что ты, возможно, забудешь. Жаль. Мы здорово провели время.

— В этом я не сомневаюсь, — ответила Сара. — Я помню, как подумала, что умираю, а потом случилось то, что, как я помню, называется «спинальный оргазм». Ну, я тебе скажу, это было, как будто у меня появился дополнительный набор нервных окончаний. Что это было?

Дэниел протянул ей дымящийся окурок, и она погасила его, а он перевернулся на бок, заглядывая ей в лицо.

— Тебе в жизни довелось побеситься, правда?

— М-м, да, я полагаю.

— Ты когда-нибудь принимала амилнитрит?

— Да. Диджей, с которым я одно время встречалась, сидел на этой дряни. Мне от этих таблеток хотелось по стенкам бегать, и ис то чтобы это было приятно. Но в то время я еще и на амфетаминах сидела, и не думаю, что это было хорошее сочетание.