Кристиана Барош - Маленькие радости Элоизы. Маленький трактат о дурном поведении

• Название: Маленькие радости Элоизы. Маленький трактат о дурном поведении
• Автор: Кристиана Барош
• Издательство: Слово/Slovo
• Жанр: Современная проза
• Год: 2004
• ISBN: 5-85050-816-3

В дилогии известной французской писательницы Кристианы Барош с юмором и нежностью рассказана история женской судьбы, в которой, как и в любой другой, есть любовь и страдания, радости и потери.

---

Элоиза застыла в дверях — ей не разрешалось одной выходить на улицу, потом вернулась к Дедуле и проворчала:

— Этот Дядюшка Кюре, он совсем как добрый Боженька, никогда не отвечает, если задать вопрос по делу.

* * *

Все в порядке, мама в больнице, там у нее вынут ребеночка из живота.

Но точно-то не скажешь, что это будет именно братик, так Бабуля уверяет: «Эта бедняжка Элен такая невезучая, уж и не знаю, кого она нам преподнесет!» А один раз пригнулась и так ядовито спросила:

— А если сестренка, что станешь делать, Элоиза?

— Ничего, — спокойно ответила Элоиза, сверля Бабулю взглядом. — Мама ее съест, как кошка или собака, потому что мама — высшее млекопитающее, нечего и волноваться…

Это заявление ошарашило бабулю Камиллу. Но, ей-богу, она бы куда больше изумилась, если б услышала, что Элоиза пробурчала себе под нос — насчет милой женщины, которой лучше всего было бы в свое время слопать саму Камиллу!

Назавтра Элоизу повели в больницу повидаться с роженицей. Но она сразу бросилась к колыбели с ребенком, только махнув в сторону матери рукой: «Привет! Тебя распузырили?»

Младенец оказался красным, кожа у него слегка шелушилась, на закрытые глазки падали пряди черных волос. Он дрых с довольным видом, прижав кулачки к щекам.

— Это точно мальчик? — спросила Элоиза.

— Можешь не сомневаться!

— Хочу посмотреть! — потребовала Элоиза, которую долгий жизненный опыт научил с осторожностью относиться к бездоказательным утверждениям.

— Хорошо, сейчас как раз время поменять ему пеленки, — улыбнулась нянечка, — идем со мной.

Бабуля Камилла чуть в обморок не упала:

— Господи, что за ребенок! Нет, я не понимаю, как вы ее воспитываете!

В детской комнате нянечка быстро распеленала Анри, убедилась, что бинт вокруг животика хорошо прилегает: «Надо, чтобы у него был красивый пупок, ямочкой, как у тебя!» Потом она нажала пальцем внизу животика, и Анри выпустил в воздух высокую струю.

— Вот видишь, малышка, это мальчик! Скажи, тебе братишка-то понравился?

Элоиза наклонилась к младенцу, хорошенько всмотрелась в него и вздохнула:

— Надеюсь, с возрастом он станет красивее! — Но пощекотав ему пяточку и потрогав тоненькие пальчики, которые сразу же сомкнулись вокруг ее пальца, шепнула: — Ритон, ты же лапочка! — Ритон пускал слюни, что-то пищал, выгибался, открывал ротик. — Совсем как карп, — сказала Элоиза, на которую произвели сильное впечатление рыбы в замке Шантильи.

Все втроем они вернулись к маме — Элоиза с неудобно вывернутой рукой, потому что палец ее так и остался зажатым в кулачке малыша.

— Ну-ка, где нам тут дадут пососать? — воскликнула нянечка.

Мама расстегнула рубашку, прижала к себе Ритона, и он сразу же впился в сосок и стал жадно сосать.

Элоиза смотрела во все глаза:

— Это вы его научили так есть?

Тут все расхохотались.

— Да ты точно так же сосала, знаешь, — ласково сказала мама. — Этому не учат, это детишки инстинктивно делают. И ты тоже была маленькая обжора.

Элоиза скривилась:

— Да я терпеть не могу молоко!

— Ну, положим, это молоко ты любила! — заявил папа, готовый уже бежать отсюда: он не выносил больничных запахов, у него от них начинал живот болеть. — А теперь нам пора домой, пусть мама и братик отдыхают.

Дома Элоизе пришлось кое-что обдумать.

— А когда мне дадут его подержать? — спросила она в конце концов.

— Ты еще слишком мала, уронишь.

— Но я же не собираюсь носить его по комнате, хочу просто подержать на руках, совсем немножко.

Дедуля через стол наклонился к ней:

— Я тебе помогу. Вот увидишь, ничего тут нет трудного.

И когда мама с Ритоном вернулись из родильного дома, Элоиза первым делом уселась в кресло и принялась терпеливо ждать. Мальчик выглядел уже получше. Она протянула руки:

— Посмотри, мама! Я села глубоко-глубоко в кресло, я его буду хорошо держать.

Мама прижалась коленками к коленкам Элоизы и осторожно положила малыша ей на руки:

— Знаешь, он еще не видит, но если ты прижмешься щекой к его щечке, то он тебя унюхает и потом будет узнавать по запаху…

Папа суетился с фотоаппаратом, а Бабуля только усмехалась:

— Ну, конечно, мне его и не подумали предложить…

— А вы подумали о том, что надо прежде руки помыть, Бабуля?

Камилла в гневе вышла, хлопнув дверью, а Элоиза тем временем уже шептала на ушко братцу: «Ритон, ты мой самый любимый…» Она лизнула его щечку, пощекотала под подбородком. Ритон заерзал у нее на коленях, и пузырь у него на губах надулся большой-пребольшой.

Потом он как следует дернул сестренку за волосы, чуть не выдрав целую прядь, блаженно рыгнул и прикрыл шелковыми ресничками свои — уже черные! — глаза, продолжая вертеться на коленях Элоизы, которая старалась прижать его к себе покрепче, шепча ласковые словечки: «Мой Ритончик, ничего не бойся, я-то уж точно тебя не съем!»

Когда они с мамой стояли у колыбельки, куда уже уложили малыша, мама осторожно спросила:

— Значит, ты его любишь, твоего хорошенького братика?

— Нельзя сказать, что он хорошенький, — честно ответила Элоиза, — но любить, конечно, люблю!

Дедуля подумал, что у него-то самого брат, да и то сводный, появился, когда ему самому уже четырнадцать стукнуло. Тот был ничуть не красивее Ритона, но он бы не решился так прямо об этом сказать. Впрочем, никто его и не спрашивал.

Когда нужно было, чтобы громогласно гневающийся из-за двухминутного ожидания бутылочки с соской Ритон замолчал, на помощь звали Элоизу. Она сразу же прибегала, укладывала малыша себе на колени и рассказывала ему на ходу сочиненные бессмысленные истории, а то и просто говорила какие-то отдельные слова, что-то там мурлыкала, и он начинал веселиться и ворковать, а она смеялась… Она постоянно опекала его. А как-то объявила, что готова обернуться вокруг него, чтобы защитить: «Эти младенцы, которые родятся без скорлупы, такие хрупкие, Дедуля, ты себе и представить не можешь».

— Понимаешь, — размышляла вслух Элоиза, — я совсем не хочу быть млекопитающей. Я бы хотела, чтобы у меня родились совершенно готовые дети. Как ты думаешь, я — потом, когда вырасту — смогу иметь совершенно готовых детей? В таком случае я бы имела право еще и выбирать их…

— Но ты же не выбирала Ритона!

Девочка опустила голову. И, глядя в пол, прошептала:

— Бабулю я тоже не выбирала и предпочла бы другую, посимпатичнее.

А Дедуля, нежно погладив растрепанные кудряшки, ответил:

— Знаешь, я-то Бабулю выбрал сам, ну, и посмотри, к чему это привело, разве так лучше?

Они взглянули друг на друга. В глазах Элоизы дед прочитал трудную мысль: неужели можно настолько измениться? Но, может быть, он ошибается, может быть, он на самом деле не увидел ничего такого во взгляде своей внучки…

Он надеется умереть, так и не узнав этого. Оставит ли его когда-нибудь Элоиза или будет с ним до последнего дня? Нежная, ласковая, терпеливая… У стариков, как и у младенцев, нет скорлупы, которая защитила бы их от смерти. Но он пока не скажет ей этого, слишком еще мала. А когда повзрослеет, то, наверное, забудет о скорлупе.

3 Элоиза и фурункул

Вот уже несколько дней папа какой-то весь перекошенный. Элоиза никак не поймет, почему он переваливается с ноги на ногу, как утка, сидит на половине попы, да еще при этом ерзает в кресле, строя жуткие гримасы, и все время клонится вправо.

Хуже того: он то и дело запирается с мамой в спальне, и тогда не она поскуливает там вроде щенка, как обычно бывает, когда они запираются, а вовсе даже он — и не как щенок, а будто огромный пес — лает просто: «Ты мне делаешь бо-ольно!» Мама, похоже, злится и начинает вопить в ответ: «Но я же должна-а!» В общем, они, кажется, нашли какой-то новый способ развлекаться, думает Элоиза, вот только мне больше нравился прежний.

— Как ты думаешь, что они там делают? — кричит она прямо в ухо Дедуле, раскачивая его кресло.

Он только вздыхает. В Параисе Дедуля спит в пристройке, там попрохладнее, и позволяет себе немножко вздремнуть после обеда, прежде чем отправиться на рыбалку, когда спадет жара, а эта негодница Элоиза взяла да и разбудила его ни с того, ни с сего. Он прямо-таки стонет:

— Ну-у? Чего тебе еще надо?

Элоиза-то никогда не спит после обеда, только этого еще не хватало. «Жизнь так коротка», — напевает она, когда ее упрекают в том, что она пристает к людям, которые хотят отдохнуть! А вот Дядюшка Кюре, он того же, что и Элоиза, мнения. Впрочем, он, вообще, не насчет приставаний говорит, просто он все время повторяет, что у тех, кто рано встает и мало спит, хорошо учится, вовремя делает уроки и как Подобает молится Богу, впереди много времени и еще, «что плод твоего чрева благословен…». А Дедуля над этим смеется, интересно, почему?..