Сергей Желудков - Литургические заметки

• Название: Литургические заметки
• Автор: Сергей Желудков
• Издательство: Sam & Sam
• Жанр: Религия: прочее
• Год: 2003

 Священник Сергий Желудков (7.06.1909 — 30.01.1984) направил первый вариант "Литургических заметок" в "Календарно-богослужебную комиссию" при Священном Синоде. Работа получила благоприятную оценку профессора МДА Д.П. Огицкого. В самиздате значительно дополненная и переработанная книга появилась в 1973 году. Частично опубликована в "Вестнике РСХД" в 1972-73 годах (№№ 103-107).

       О. Сергий называет свои "Литургические заметки" "несвоевременными размышлениями, главным образом - критического свойства".

   "Обычно принято восхвалять наше русское церковное Богослужение как верх всякого совершенства. Это действительно верно по отношению к подлинным драгоценностям, которые мы и должны бережно сохранять, проявляя добрую, интеллигентную консервативность. Но вместе с ними в нашем литургическом наследии присутствуют и такие исторические наслоения, которые стали пережитками, которые сегодня имеют уже только отрицательное значение, от которых нам должно по мере возможности освобождаться. Нередко сюда присоединяется еще и недостаток церковной культуры у церковного начальства и исполнителей. В результате наше церковное Богослужение нередко оказывается таковым только по названию, ибо не выполняет своего назначения — не привлекает, не вдохновляет, не соответствует величию нашей веры, представляется не славой, а унижением Церкви. Сегодня и у нас, как и на Западе, можно говорить о литургическом кризисе христианства".

---

Сергей Бычков

Предисловие

 ГОСПОДИ, БЛАГОСЛОВИ. Новая редакция. Мои заметки разных лет и письма разных лиц по практическим вопросам русского церковного Богослужения. «Несвоевременные размышления», главным образом — критического свойства.

 Обычно принято восхвалять наше русское церковное Богослужение как верх всякого совершенства. Это действительно верно по отношению к подлинным драгоценностям, которые мы и должны бережно сохранять, проявляя добрую, интеллигентную консервативность. Но вместе с ними в нашем литургическом наследии присутствуют и такие исторические наслоения, которые стали пережитками, которые сегодня имеют уже только отрицательное значение, от которых нам должно по мере возможности освобождаться. Нередко сюда присоединяется еще и недостаток церковной культуры у церковного начальства и исполнителей. В результате наше церковное Богослужение нередко оказывается таковым только по названию, ибо не выполняет своего назначения — не привлекает, не вдохновляет, не соответствует величию нашей веры, представляется не славой, а унижением Церкви. Сегодня и у нас, как и на Западе, можно говорить о литургическом кризисе христианства.

 Признание этого факта нисколько не унижает Самого Христианства. Тут уместна актуальная аналогия — глубокий кризис нашего «догматического Богословия». Тот, кто воистину прикоснулся святыне Христианства — тот может быть уверен, что оно превозможет все трудности современной своей проблематики и будет исповедано на новом уровне универсальности и свободы... Подобным образом можно уверенно утверждать, что «если будет будущее» — то будет и дальнейшее литургическое развитие в Христианстве. Мы не можем сегодня предвидеть всего во всей формальной конкретности; но наш долг уже и сегодня прилежно работать над тем, чтобы это развитие совершалось в добром направлении. И нам должно не различать «сегодня» и «завтра» в общем труде поколений.

 В этом экспериментальном «первом томе» заметки и письма (по главному их содержанию) сгруппированы в такой тематической последовательности:

 1-4 Некоторые общие принципы

5-7 Язык русского церковного Богослужения

8-13 Церковная музыка

14-27 Типикон и вечернее Богослужение

28-30 Церковная проповедь

31-45 Божественная литургия

46-47 Акафисты

48-63 «Требы»

64-66 Архиерейская служба

67-74 Современные новшества и потребности

75-79 Духовенство и церковный народ

80-81 «Инославные» впечатления

Некоторые общие принципы

1

 Москва, 1969. Говорят, что состоялось отпевание на дому Константина Паустовского. Присутствовали родные и друзья покойного. После жена другого выдающегося писателя передавала свое впечатление. Оно было резко отрицательным. Явился батюшка без певчих и совершил обряд крайне непрезентабельно. «И все почему-то потирал руки...»

 Я переживаю это с великой досадой, как если бы это была моя личная неудача. Да это и действительно была неудача всей Церкви. Тут бы хороший мужской квартет, даже хотя бы хорошее женское трио — и русский чин Погребения, исполненный вполголоса, прозвучал бы с великою благодатною силой для всех.

 Возмущает отношение к этому горестному происшествию наших «церковников». Один интеллигентный юноша заявил: «Подумаешь — интеллигенция!»... Другой, тоже интеллигентный человек, старый архимандрит, сказал по этому поводу, что он и сам любит служить вот так совсем один, без певцов, а вообще-то он считает, что покойный писатель и не заслужил торжественного погребения, потому что были антирелигиозные мотивы в его раннем творчестве... Хорошие люди, а говорят такие гадости. Не понимают самой сущности церковного Богослужения.

 В отличие от молитвы уединенной, церковное Богослужение есть общение в молитвах и взаимном назидании. Не касаясь особого положения святых таинств, можно утверждать, что общение верующих в церковном Богослужении совершается, как правило, средствами искусства. Сначала это было религиозное искусство иудейского храма и синагоги. Потом у Христианства явились собственные тексты общих молитв и гимнов, церковная проповедь, пение и инструментальная музыка, икона, живопись, архитектура... Все это — священное искусство. Его святое назначение — создать молитвенную настроенность, укрепить нашу веру, направлять нашу волю к тому истинному служению Богу, которое мы должны бы совершать в нашей практической жизни.

 Церковное Богослужение есть служение Богу средствами искусства. В конце прошлого века в русской посольской церкви в Лондоне была совершена панихида в память царя Александра III. «Русский Реквием» произвел на англичан потрясающее впечатление. В нашем же прискорбном случае, которого я не могу забыть, отвергнуто было искусство. Будь на месте незадачливого батюшки любой другой служитель — без хора, без пения — и у него бы все провалилось. Разве только очень хороший оратор мог бы отчасти поправить дело вдохновенной речью; но ведь это было бы тоже искусство... С болью я думаю, что среди присутствовавших были и неверующие; с особым интересом они всматривались — что же это, какова эта вера отцов, к которой после всего опыта жизни возвратился покойный их друг? И увидели только, как жалкий священник «потирает руки», машет кадилом, пытаясь совершить отпевание без пения... Это было унижение нашей святыни, это было служение против Бога, потому что отвергнуто было искусство.

2

 «...Что касается литургического возрождения церковной жизни, то о нем много писалось и говорилось еще на рубеже XIX — XX столетий. Как вы знаете, лучшие из церковных деятелей того времени высказывались по этому вопросу положительно. Необходимость реформы богослужения в смысле исправления его языка, улучшения обрядовой стороны и создания нового, церковноприходского (не монастырского) устава были предметом занятий особой богослужебной комиссии Московского собора 1917 г. Когда же этому собору не удалось сделать ничего реально ощутимого, то многие ради литургического возрождения встали на путь обновленческого движения. Результат оказался плачевным. Вместо литургического возрождения возникло опасение всякой попытки к осмыслению богослужения и примиренчество к явным нарушениям церковного устава из-за боязни, как бы не вызвать исправлением нового раскола.

 Впрочем, могли ли Московский собор 1917 г. и затем обновленческий Священный Синод осуществить, что называется, административным путем литургическое возрождение, даже в том случае, если бы собор не прекратил своих занятий преждевременно и если бы обновленческое движение не скомпрометировало себя, — это остается вопросом. Опыт церковной истории показывает, что серьезные богослужебные реформы никогда не осуществлялись административным путем и попытки в этом направлении не увенчивались успехом. В самом деле, первоначальный русский церковный устав был принят нашими предками из Константинополя, что называется, явочным порядком, вместе с греческим духовенством, в таком виде, в каком он был в Византийской церкви. Для нашей церкви этот устав во многом был просто непосильным и вскоре, в 1062 г., преп. Феодосии Печерский заимствовал для своего монастыря другой, Студийский устав. Никакого соборного определения на эту акцию не было, однако летописец говорит, что принятый преп. Феодосием устав вскоре стал уставом всех русских монастырей (а затем, разумеется, и приходов). В XIV-XV вв таким же явочным порядком, без какой-либо санкции церковного руководства, произошла в общерусском масштабе смена Студийского устава Иерусалимским. Администрирование в этой области, наоборот, давало отрицательный результат. Вспомним богослужебную реформу патриарха Никона, оторвавшую от Церкви миллионы людей и стоившую страшных мучений и смерти многих глубоко верующих христиан. Вспомним бесплодную и взаимно противоречивую литургическую деятельность московских соборов 1551 и 1666—1667 годов. Очень показательна в этом отношении история древней Церкви. Никогда в Церкви не было так много разного масштаба соборов, как именно в этот период времени, и никогда не выносилось так мало литургических определений...» Из письма, 1964.

 Очень важное свидетельство специалиста. Действительно, кроме споров о времени празднования Пасхи и об иконопочитании соборы древней Церкви почти совсем не занимались вопросами церковного Богослужения, всецело предоставляя это власти местных епископов. Сопоставляя историю развития церковного Богослужения с историей соборов, мы видим, что все литургические перемены происходили совершенно независимо от соборов. Соборы не составляли и не утверждали чинов литургии и никаких церковных книг. Церковное Богослужение — это искусство, многовековое творчество. Как и всякое творчество, его нельзя было осуществлять постановлениями. Во всем, что касалось Церковного Богослужения, соборы древней Церкви ограничивались только отрицаниями, запрещениями некоторых явно ложных уклонов: не преклонять колен в день воскресный; не брать за Причащение; не допускать беспрерывного псалмопения без назидательных чтений; не входить в алтарь прежде епископа... Кстати: ни одно из этих древних запрещений ныне у нас не соблюдается.