Сергей Желудков - Литургические заметки

• Название: Литургические заметки
• Автор: Сергей Желудков
• Издательство: Sam & Sam
• Жанр: Религия: прочее
• Год: 2003

 Священник Сергий Желудков (7.06.1909 — 30.01.1984) направил первый вариант "Литургических заметок" в "Календарно-богослужебную комиссию" при Священном Синоде. Работа получила благоприятную оценку профессора МДА Д.П. Огицкого. В самиздате значительно дополненная и переработанная книга появилась в 1973 году. Частично опубликована в "Вестнике РСХД" в 1972-73 годах (№№ 103-107).

       О. Сергий называет свои "Литургические заметки" "несвоевременными размышлениями, главным образом - критического свойства".

   "Обычно принято восхвалять наше русское церковное Богослужение как верх всякого совершенства. Это действительно верно по отношению к подлинным драгоценностям, которые мы и должны бережно сохранять, проявляя добрую, интеллигентную консервативность. Но вместе с ними в нашем литургическом наследии присутствуют и такие исторические наслоения, которые стали пережитками, которые сегодня имеют уже только отрицательное значение, от которых нам должно по мере возможности освобождаться. Нередко сюда присоединяется еще и недостаток церковной культуры у церковного начальства и исполнителей. В результате наше церковное Богослужение нередко оказывается таковым только по названию, ибо не выполняет своего назначения — не привлекает, не вдохновляет, не соответствует величию нашей веры, представляется не славой, а унижением Церкви. Сегодня и у нас, как и на Западе, можно говорить о литургическом кризисе христианства".

---

 «Кирие, элейсон, Христе, элейсон...» Католики хорошо сделали, что оставили это без перевода, на высоте невыразимого до конца смысла. Наше русское «Господи, помилуй» — слишком грубо по смыслу и крайне неблагозвучно для пения. На этом месте, после Входа, у нас и была великая ектения, от которой осталось сегодня только возглашение «Господу помолимся» пред «Святый Боже» в архиерейской литургии (проф. А. П. Голубцов). Вместо «Святый Боже» католики поют тоже ангельское «Слава в вышних Богу» — и далее древнее Великое славословие, совершенно то же, что и у нас, но без прибавления молитвы «Сподоби, Господи».

Общая молитва, чтение апостольское, «Аллилуйя», чтение Евангелия. Как похожи здесь Западный и Восточный обряды. После распевного чтения Евангелия на латинском языке священник восходит на амвон и торжественно повторяет чтение на родном языке присутствующего народа; и сразу же говорит поучение. Вот от этой древности мы отступили: Евангелие не переводим, проповедь от него оторвали... Не знаю, как в других местах, а в Ленинграде у католиков в последние годы совершилась реформа, распевного апостольского и евангельского чтений по-латыни не бывает вовсе. Евангелие читается на амвоне сразу по-русски. И никого это не смущает и не возмущает: ведь все равно из латинского чтения никто не понимал ни единого слова.

После проповеди — сразу же — Символ веры. Мы не видим у католиков Великого входа, а то, что могло бы быть принято за проскомидию, совершается у них очень быстро; под тихую музыку органа священник тут же у престола наливает в чашу вино и воду. А после Причащения тут же и ополаскивает чашу... Наш (византийский) чрезвычайно усложненный чин проскомидии образовался только к XIV веку.

Канон Евхаристии. «Господь с вами». «Вознесем сердца». «Благодарим Господа Бога нашего»... Единые для христиан Востока и Запада слова — из самой глубокой священной древности. Первую молитву Евхаристии священник поет громко, на латинском языке — и так же, как и у нас, она переходит в пение Сил Небесных: «Свят, Свят, Свят»... И дальше совершенно те же слова, что и у нас. Затем читается священником тайно под это пение. Перед «Благословен грядый» — пауза и Освящение Даров в торжественном общем молчании. Пение продолжается, затем опять «Господь с вами», краткая молитва и «Отче наш». До реформы Молитву Господню пел священник один, а теперь поет хор с органом и добрая половина народа — так привычны уже стали всем латинские слова этой Молитвы... Как и у нас, священник причащается отдельно, а потом преподает Таинство мирянам. Затем литургия очень быстро заканчивается. Священник преподает последнее торжественное благословение. Складывает принадлежности Евхаристии и под пение гимна уходит в ризницу.

Сопоставляя в этих главных чертах католическую и нашу литургии, можно заметить, что католическая литургия значительно проще. И нам должно оставить невежественное мнение, будто наша литургия «древнее» католической. Как раз наоборот. Вот суждение беспристрастного специалиста: «Римская литургия отличается консервативностью. Она, например, как-то упорно сохраняет свой архаический канон, да и самый ритуал ее потерпел лишь небольшие изменения. Он в чистоте сохраняет основу древнехристианской литургии и не заставляет изучающего ее ломать голову подобно запутанным нашим литургиям восточным» (проф. И. А. Карабинов. Лекции).

Так же, как и у нас, у католиков молитвы священника закрыты от народа; да и когда молитвы читаются вслух — на латинском языке пониманию народа они недоступны. Стало быть, были общие причины как на Востоке, так и на Западе закрыть от народа литургию священника. Я писал уже, что причины эти не уважительны (Заметка 40). Но у католиков дело поставлено лучше: они хоть видят все, что совершается. В центральный момент Евхаристии у них — всеобщее благоговейное внимание, абсолютная тишина. А у нас — и в это время торгуют, разговаривают, ходят по храму, даже выходят из храма.

В католическом Служебнике — ноты, по которым поет священник все свои возглашения и молитвы. Там же и картинки, изображающие позу священника в главных моментах литургии. Ноты и позы эти (единые для всех католических священников во всем мире) очень хороши. Можно возражать против столь единообразной регламентации, но должно признать, что в ней проявлено старательное отношение к церковному Богослужению, и этому надо нам поучиться.

Органная музыка — очень большое преимущество католического церковного Богослужения. Кажется, что органа именно и недостает нашему общенародному пению. Орган очень хорош у католиков в паузах, которые он преображает в минуты прекрасной музыки; так бывает во время приготовлений священника у престола, во время Причащения его и мирян. Думается, что ни один даже и посторонний посетитель католического храма не останется равнодушен к звучанию органа. Опять вспоминаются слова А. П. Чехова в письме из Италии: «А когда слушаешь орган, то хочется принять католичество».

Мы не слышим за католической литургией имени Папы. Казалось бы, догмат о «непогрешимости» должен был отразиться и литургически. Нет — католики поминают Папу и епископа только однажды, да и то в тайной молитве. У нас поминовение патриарха и епископов очень часто. На проскомидии: «Великаго господина и отца нашего...» Ектения: «О великом господине...» Ектения сугубая: «О великом господине...» На Входе: «Великого господина...» После «Достойно» — опять: «Великого господина...» Наконец, после отпуста снова: «Великого господина...» От столь многократного поминовения, напротив, утрачивается его значение.

То же — с жестом крестного знамения. У католиков оно редко, но кажется более одухотворенным. У нас оно часто, но обычно небрежно. Когда же совершается по-старообрядчески размашисто, «истово» — производит совсем не привлекательное впечатление какого-то религиозно-физкультурного упражнения. И проповедники у нас то и дело крестятся, стремясь восполнить этим священным жестом недостаток искренности и подготовки. Очень неловко чувствует себя слушатель, которого вынуждают таким способом тоже креститься из вежливости.

Католики видят тарелку с денежным сбором только однажды и жертвуют всерьез. У нас с тарелочным сбором идет по храму целая процессия с рекламами: «На содержание храма»... «На ремонт храма»... «На украшение храма»... «На содержание хора»... Тарелка или кружка взывают к нам и у Исповеди, и после Причащения, и при целовании креста, и даже на всенощной у благословляющего народ священника. Этим назойливым попрошайничеством мы приучили народ смотреть на него несерьезно: человек положит на первую тарелку пятачок и берет сдачу, чтобы положить что-то и на другие тарелки. Тарелочный сбор составляет у нас совершенно ничтожную часть церковных доходов. Почти все наши пожертвования совершаются в форме купли-продажи, в храме у нас — торговля свечами, просфорами,   проскомидией,   панихидой,   ектениями...   К этому все привыкли, и только сравнение с «инославием» заставляет нас призадуматься.

Отрицательные стороны католического обряда — не наша забота. Да католики и сами уже перестали думать, что все у них хорошо и единственно «православно»; и сами они уже признают желательность, даже необходимость для себя литургического обновления. Думается, что завтрашнее Христианство должно будет изучить и использовать все лучшее, что есть и в Восточной, и в Западной формах церковного Богослужения.

Продолжение последует, если читатели этой рукописи проявят интерес к поставленным здесь вопросам и в любой форме (письмо, памятная записка) выскажут свои критические замечания и положительные соображения.