Владимир Мавродин - Очерки истории Левобережной Украины (с древнейших времен до второй половины XIV века)

• Название: Очерки истории Левобережной Украины (с древнейших времен до второй половины XIV века)
• Автор: Владимир Мавродин
• Издательство: «Наука»
• Жанр: История
• Год: 2002
• ISBN: 5-02-026834-8

Данная работа преследует своей целью обрисовать историю одной из частей Украины, а именно Днепровского Левобережья, с древнейших времен и до второй половины XIV в., т. е. до захвата Левобережной Украины Литвой.

… я попытался поставить и в какой-то мере подойти к разрешению ряда вопросов (например, о древнейшем населении Днепровского Левобережья и о его связи со славянами, об этногенезе славян, о разложении первобытнообщинного строя и развитии феодализма, о роли Хазарского каганата и тюрко-яфетических племен лесостепной полосы и степей Причерноморья в жизни и быте населения Левобережья, о формировании украинской народности на территории древней Северской земли, о наиболее слабо изученном времени татарского владычества на Украине и др.), не затронутых или неправильно разрешенных моими предшественниками: П. Голубовским, Д. Багалеем, В. Ляскоронским, М. Грушевским, Р. Зотовым и др.

---

Материалы ряда экспедиций, копавших Райковецкое городище начиная с 1929 по 1934 г., интересны и обширны и позволяют ждать определенного вывода о том, что перед нами уже феодальное общество.[1079]

Таким образом, отпадает характеристика болоховских князей как выборных сельских старост или атаманов. Болоховские князья потому-то и выступают часто вместе с галицкими боярами, что они такие же феодалы, только «свои», местные, «привычные», выросшие из «лучших мужей» древлянских, и им также присуща тенденция к отделению, к сохранению самостоятельности, к независимости. В этом сказывается децентралистские тенденции боярства, проистекающие из самой социально-экономической основы феодальных форм господства и подчинения. С другой стороны, Ольговичи потому их называют «братией», что они действительно «братия», такие же князья, хотя помельче, посерей, победней, и, конечно, для летописца «худородней», нежели «Рюриковичи», которые, кстати сказать, и собственную дружину не гнушались называть «братией». Конечно, болоховские князья — не «мужицкие выборные», с которыми бы Ольговичи постарались поскорей расправиться оружием, а не вести переговоры (и в этом отношении прав Любавский),[1080] а именно феодалы, быть может, правда, еще не окончательно трансформировавшиеся в таковых из общинной полуварварской верхушки «лучших людей», основывавших свое могущество на богатстве, рабстве, закабалении, силе оружия и своем привилегированном положении в общине. Последняя поддерживает их в борьбе с галицким Даниилом исключительно в силу нежелания попасть под двойной гнет, сменить привычные обязанности и повинности на нечто, очевидно, во всяком случае не лучшее. Галицкая дружина Даниила несла с собой не облегчение для общинника-смерда, а новую дань, захват в полон и жадную эксплуатацию еще не разграбленных общинников, примеры чему можно извлечь хотя бы из истории вятичей. Совершенно реальная угроза стояла перед болоховцами в случае их поражения и победы Даниила Романовича. Поэтому-то «земля» — болоховцы, так энергично поддерживают своих князей в борьбе с Даниилом, хотя те и другие вступают в борьбу с ним, побуждаемые различными причинами и преследуя различные цели. «Болоховский князь» боролся за собственную самостоятельность, за самостоятельное, независимое от князей Рюриковичей превращение в государя-вотчинника, а болоховец-общинник — за более легкую, привычную форму зависимости, которая еще частично напоминала те невозвратные времена, когда их племенные князьки «распасывали землю», так как были «добры». Ее угрожала сменить более систематическая и тяжелая эксплуатация победителей-дружинников, бояр Даниила. Болоховские князья и им подобная верхушка Семоця, Городка, городков по Тетереву, возвяглян и прочих «татарских людей» перешли к татарам, во-первых, потому, что чувствовали всю безнадежность сопротивления, а во-вторых — довольно рассудительно предполагая, что до такого сеньера, как татарский хан, дальше, нежели до Даниила, и вассальные отношения при татарах не лягут тяжелой обязанностью на плечи разных «князей», «князьков» и «воевод». Пахать же пшеницу и просо на татар должны были, конечно, не болоховские князьки, а все те же болоховцы-общинники, равно как общинники-смерды прочих земель, бывших «за татары». Украинская буржуазная историография в лице М. Грушевского и его продолжателей и последователей усматривала в татарах «освободителей» украинских крестьян от феодалов. В их представлении болоховцы — это крестьяне, а болоховские князья — крестьянские старосты, причем татары, оказывается, ликвидировали феодалов на Украине. Как мы видим, с исторической действительностью эта апологетика интервенции ничего общего не имеет. От нее мало чем отличаются взгляды, развиваемые в «Наукових записках Інстітуту історії матеріальної культури». Связывая разгром раскопанного Райковецкого городища из числа болоховских «побожских» городов с карательной экспедицией Даниила Романовича Галицкого в 1257–1258 гг., «Наукови записки» повторяют теорию о татарах, как возбудителях «движения трудового крестьянства (!?) и ремесленников (!?) против закрепощения», использованного, в частности, «болоховскими князьями в своих классовых политических целях».[1081] «Громадськії рух» М. С. Грушевского мало чем отличается от «движения трудового крестьянства и ремесленников против закрепощения», разве только невероятной модернизацией терминов и понятий.

Татары использовались именно верхушкой, а не низами всех «татарских людей», и в том числе болоховцев, и если уже говорить об «измене» болоховцев (терминология Н. Дашкевича), то изменила, пожалуй, в первую очередь именно знать, «князьки», усматривавшие в татарах орудие борьбы с централизационными стремлениями Даниила. Недаром одновременно с наступлением на Болоховскую землю Даниил громит своих же галицких бояр, зачастую выступавших против него вместе с болоховскими князьями, от которых они отличались разве только величиной латифундий и размерами прочего движимого и «живого» имущества (холопов, рядовичей и т. д.) и внешней культурностью.

Совершенно непонятны стремления делать болоховских князей католиками, ставшими таковыми якобы в результате пропаганды Ватикана в 40–50-х годах XIII в. в Галиче и на Волыни, а также попытки фактически подновить старую теорию румынского происхождения болоховцев, связав их с «волохами», «влахами», хотя в «Наукових записках» речь идет не об этническом, а религиозном родстве болоховцев с румынами.[1082] Все это опять-таки апологетика интервенции и нашествий, тождественная взглядам украинских националистических «историков».

Болоховская земля остается одной из немногочисленных окраин древней Руси, где сравнительно поздно, — уже в период господства Киева, в то время, когда основные центры древней Руси вступили в феодальный период, — совершенно независимо от них, автохтонными путями складывается туземная феодальная знать, и некоторое время существует комплекс самостоятельных крошечных княжеств, борющихся за свою независимость и гибнущих в концу 50-х годов XIII в. под ударами Даниила Романовича.

На этом кончается период самостоятельного существования русских княжеств на территории Левобережной Украины, и последняя входит в состав нового государственного образования — Золотой Орды.

8. Левобережная Украина под властью татаро-монголов

История южной Руси в период татарского ига изучена крайне слабо. Малочисленность источников не дает возможности всесторонне изучить этот наименее разработанный исследователями период, хотя необходимость такой работы не может вызывать сомнения. В данном разделе своей работы мы пытаемся изложить историю установления татаро-монгольского владычества, характер и формы его, проследить внутреннюю жизнь покоренного золотоордынским ханом Левобережья. К известиям летописей и немногочисленным прочим историческим документам мы присоединяем «Любечский синодик», введенный в научный оборот Милорадовичем, Филаретом, Квашниным-Самариным и Зотовым, но более или менее изученный только последними двумя.[1083]

Обоими авторами, особенно Квашниным-Самариным, «Любечский синодик» использован недостаточно, и документ при сличении его с другими источниками может дать гораздо больше. Само назначение источника таково, что он дает лишь генеалогию князей, да и то зачастую довольно сбивчиво. Поэтому после работ перечисленных исследователей генеалогией мы специально заниматься не будем. Но естественно, что и в данной работе, как бы ни было желательно осветить другие вопросы, быть может чаще даже, чем следовало, будут упоминаться родственные связи князей, последовательность и порядок их княжения.

Внимательное изучение свидетельств письменных источников все же дает возможность выйти за рамки династических и генеалогических вопросов и обрисовать некоторые черты народной экономической и политической жизни на территории Левобережной Украины во времена владычества татар. Через несколько лет после битвы на р. Калке татаро-монголы снова выступают на исторической сцене. В 1236 г. они появляются под предводительством Бату (Батыя) в земле Камских болгар, и в скором времени разгром и грабеж Камской Болгарии был закончен.[1084] Вслед за тем, разорив Рязань и Суздаль, татаро-монголы в 1238 г. вторглись на территорию Северской земли.

Татары идут с севера, и в первую очередь ими были разорены и подчинены вятичские города. Города сдавались один за другим, почти не оказывая сопротивления, но у Козельска завоеватели были остановлены решительным сопротивлением горожан. Жители Козельска собрались на вече — «совет», решили «не вдатися Батыю» и поддержать своего князя малолетнего Василия.[1085]

Осада Козельска длилась семь недель. Татарам удалось разрушить городскую стену, но горожане на валу пошли на врага врукопашную, действуя ножами. Отбив татар, козельцы предприняли вылазку, во время которой убили 4000 татар, в том числе трех сыновей татарского темника, но затем были почти все перебиты. Бесследно пропал и князь Василий. По свидетельству летописи, некоторые из козельцев, очевидно спасшиеся от разгрома, говорили потом, будто князь утонул в крови. Татары взяли город и вырезали все его население.