Владимир Мавродин - Очерки истории Левобережной Украины (с древнейших времен до второй половины XIV века)

• Название: Очерки истории Левобережной Украины (с древнейших времен до второй половины XIV века)
• Автор: Владимир Мавродин
• Издательство: «Наука»
• Жанр: История
• Год: 2002
• ISBN: 5-02-026834-8

Данная работа преследует своей целью обрисовать историю одной из частей Украины, а именно Днепровского Левобережья, с древнейших времен и до второй половины XIV в., т. е. до захвата Левобережной Украины Литвой.

… я попытался поставить и в какой-то мере подойти к разрешению ряда вопросов (например, о древнейшем населении Днепровского Левобережья и о его связи со славянами, об этногенезе славян, о разложении первобытнообщинного строя и развитии феодализма, о роли Хазарского каганата и тюрко-яфетических племен лесостепной полосы и степей Причерноморья в жизни и быте населения Левобережья, о формировании украинской народности на территории древней Северской земли, о наиболее слабо изученном времени татарского владычества на Украине и др.), не затронутых или неправильно разрешенных моими предшественниками: П. Голубовским, Д. Багалеем, В. Ляскоронским, М. Грушевским, Р. Зотовым и др.

---

На Донце в это время распространяются катакомбные погребения с окрашенными и скорченными костяками. Катакомбные погребения принадлежат пастухам-скотоводам, по-прежнему занимавшимся наряду с разведением на заливных лугах скота и мотыжным земледелием (культивировалось главным образом просо). Жилищем служили землянки с конической крышей и наземные четырехугольные плетеные жилища. Позже появляются срубные погребения (например, Костенки у Воронежа). Для этого времени характерны землянки и полуземлянки с двухскатной крышей из соломы или камыша.

На всем протяжении лесостепного и степного Левобережья, Донца и Дона в среднем его течении и южнее в это время (первая половина II тысячелетия до н. э.) наблюдается переход к патриархально-родовым отношениям с большой семьей.

К концу трипольской культуры относится появление и распространение первых украшений и орудий из меди и бронзы.

Нам неизвестны племенные наименования создателей трипольской культуры. Неизвестно, естественно, и наименование обитателей междуречья Днепра и Дона в III–II тысячелетиях до н. э.

Мы не можем вслед за обнаружившим трипольскую культуру В. В. Хвойко видеть в ее носителях «праславян», или «протославян», пронесших свое славянское ab ovo начало через тысячелетия вплоть до времен образования Киевского государства; но не связывать эти земледельческие оседлые племена, к которым генетически восходит целый ряд племен Приднепровья, с позднейшими славянами также не представляется возможным. Несомненно, что создатели трипольской культуры приняли в какой-то мере участие в формировании позднейшего славянства.[123]

Преемниками трипольцев и современных им племен выступают уже по письменным источникам кимеры. Развитие скотоводства привело к тому, что часть кимеров уже, несомненно, скотоводы-кочевники. Но если в степи во времена кимеров наблюдается переход к кочевому скотоводству, то в лесостепной полосе начинается переход к пашенному земледелию. Под давлением скифов часть кимеров вынуждена была покинуть свою землю и уйти во Фракию и Малую Азию. Остатками кимеров считают тавров, занимавших горные и малодоступные области Крыма вплоть до II в. до н. э.

В скифские времена в Восточной Европе окончательно оформилось «первое крупное общественное разделение труда»… «пастушеские племена выделились из основной массы варваров»,[124] скотоводы отделились от земледельцев, кочевники от оседлых. Мы не будем останавливаться на кочевниках, по-видимому, слабо связанных с позднейшим славянским населением Днепровского Левобережья, а обратимся к оседлому земледельческому населению скифской поры.

Граница между земледельцами и кочевниками прошла почти что по южной окраине Северской земли. Для всей ее южной части характерны скифские погребения, городища и т. д., проникающие на север, в современную Курскую область.[125] Говоря о городищах и могилах, датируемых греческими, римскими и арабскими монетами суммарно I–VII вв. н. э., Д. Я. Самоквасов замечает:

«Количество могильников этого содержания в областях Сулы, Псла и Ворсклы громадно. Достаточно сказать, что в пределах Роменского у., на правом берегу Сулы я встретил почти непрерывный курганный могильник, тянувшийся на протяжении 50 верст от с. Волховцы до с. Волошинова, несомненно родственный северянским могильникам, но бытовые предметы которого принадлежали к глубокой древности и давали возможность установить фактически родство между северянами последних столетий язычества и древними скифо-сарматскими народами, населявшими южную Россию со времени образования Сколотского царства в VII в. до P. X. до времени образования в южной России Козарского царства VII в. по P. X.».[126]

Чем дальше и дальше на север, тем все меньше и меньше встречается так называемых скифских городищ и курганов. Центром их является Переяславщина, главным образом устья Сулы, Псла и Ворсклы. Нельзя не отметить, что по р. Суле, судя по указаниям писателей древности, были расположены погребения царских скифов — «паралатов».

В Переяславщине скифские городища и курганы расположены у Лубен (Лысая гора), у с. Аксютина б. Роменского уезда, в с. Липовом, у г. Глинска, с. Медвежьего, Красного Калядина б. Конотопского уезда и т. д.[127] Количество отдельных находок и курганов чрезвычайно велико. Громадное количество городищ, майданов, длинных «змиевых» валов, расположенных на определенной территории, указывает на наличие подлинной полосы укреплений, которыми старались обезопасить себя от вторжений кочевников земледельцы. Еще Ляскоронский указал на значение городищ и валов как оборонительной линии и связал их со скифским обществом.[128] Наиболее древние слои городищ и майданов характеризуются погребениями со скорченными окрашенными костяками,[129] и таким образом, начало возведения укреплений следует отнести, по-видимому, еще ко II тысячелетию до н. э. и отчасти, быть может, к более позднему времени, когда кимерские родовые группы земледельцев-пастухов впервые столкнулись с кочевниками, получившими уже, возможно, имя скифов. Основная масса находок в этих городищах относится к скифской поре, но часть может быть датирована X–XI вв., когда русские князья и дружинники не только возводили новые укрепления, но и использовали старую оборонительную линию. В этих городищах встречаются и вещественные памятники, приписываемые сарматам, готам и хазарам.

Вполне естественно было бы найти какую-то. определенную взаимосвязь между земледельческим населением скифских времен, жившим на границе лесостепи (т. е. на южной окраине будущей Северской земли), и насельниками северянской территории VIII–IX–X вв., так называемой славянской поры. Эта связь славянского мира Левобережья с его предшественниками — земледельческими племенами скифских времен — устанавливается, как это мы ниже постараемся доказать, вещественными памятниками, данными лингвистики и т. д.

На курганы земледельческих племен скифов, так называемых «скифов-пахарей», живших, по Геродоту, в 10–11 днях пути от низовьев Днепра вверх по его течению, обратил внимание еще А. А. Спицин.

Курганы земледельческих племен скифского времени, датируемые главным образом VI–V вв. до н. э. и исчезающие в большинстве своем в III–II вв. до н. э., расположены по отношению к интересующему нас району в Полтавской, Черниговской, Харьковской и Воронежской областях, т. е. на территории лесостепной полосы.[130] Севернее Сейма и Десны они уже не встречаются. Скифские городища, расположенные между Днепром и Донцом, обнесены земляными укреплениями и обычно отличаются большими размерами. Как и ранее, земледельческие племена во времена владычества в Северном Причерноморье скифов избирали для своих поселений главным образом не берега больших рек, а небольшие реки и даже овраги; на дне которых текли ручьи. Интересной особенностью городищ скифской поры является также тяготение их к лесным массивам, служившим естественной защитой главным образом от враждебных степняков-кочевников. Даже на опушках лесных массивов городищ мы почти не встречаем.

Из крупнейших городищ Левобережья скифской поры наибольший интерес представляет Вельское городище, расположенное над долиной р. Ворсклы в Полтавщине (Груньский район Полтавской области, недалеко от г. Вельска). Вельское городище представляет собой собственно два поселения-городища (восточное и западное), общей площадью в 4400 га, огражденные валом и рвом. Внутри городища находятся следы жилищ земляночного типа. В вещественных памятниках, в характере погребений сказывается связь между населением Вельского городища скифской поры и древнейшими поселенцами этого края. Некогда, в древности, в начале скифской поры, в лесостепной полосе не было укрепленных поселений, и остатки таких неукрепленных поселений земледельческого населения мы можем наблюдать в виде так называемых «зольников».[131] Позже, когда господствующие племена более подвижных и воинственных кочевников начали непрерывные нападения на оседлые земледельческие племена, результатом которых был увод скота, рабов, грабеж и насилия, земледельцы принялись за постройку укрепленных городищ, возведение валов и т. п.

Интересно отметить, что большая площадь, занимаемая городищами, величина укрепления, протяженность валов и рвов, наряду с наличием относительно небольшого числа остатков жилищ, свидетельствуют о том, что укреплениями обносится целый заселенный район вместе с обработанными полями, площадкой для скота и т. п.

На территории Вельского городища обнаружены 35 очень древних зольников и остатки полуземлянок или наземных жилищ (землянки с глинобитной печью). Аналогичные землянки, очень многочисленные (до 300), размером от 2 до 10 м в диаметре, обнаружены в Дубовском городище, расположенном в верховьях р. Сосонки, впадающей в Ворсклу.

У скифских земледельческих племен существовало плужное земледелие. Возделывались просо, пшеница, лук, чеснок, лен, конопля. Необходимо подчеркнуть, что, несмотря на господство земледелия, у скифских земледельческих племен большую роль играло скотоводство.