Михаил Колесников - Большие расстояния

• Название: Большие расстояния
• Автор: Михаил Колесников
• Издательство: Воениздат
• Жанр: О войне
• Год: 1961

Михаил Сергеевич Колесников известен читателю своими книгами «Сухэ-Батор», «Рудник Солнечный», «Повести о дружбе», «Удар, рассекающий горы» и другими.

Бескрайняя сибирская тайга, ковыльные степи и знойные пустыни Монголии, Крайний Север, новый Китай — вот та обстановка, в которой живут и действуют герои его произведений. Это мир сильных, мужественных людей, непреклонно идущих к своей цели и побеждающих. Это мир, насыщенный романтикой дальних странствий.

Судьба военного журналиста забрасывала М. Колесникова в самые отдаленные уголки нашей Родины; побывал он и в Монголии, и в Китае, и в далекой Индонезии, и в других местах.

Сборник рассказов «Большие расстояния» посвящен людям ратного труда — солдатам, матросам и офицерам.

М. Колесников — член Союза советских писателей, член редколлегии журнала «Советский воин».

---

Майор Глущенко иногда укоризненно покачивал головой:

— Совсем извелся Морозов. На щеках только кожа.

— Любовь… — задумчиво говорила Мария Васильевна и поджимала губы. — А ведь Танечка — неплохая девушка. Вот взял бы Федюшка да и женился на ней.

— Много ты понимаешь в сердечных делах! — сердился Глущенко. — Настоящая любовь, она раз в жизни приходит. Женился, женился… Легко сказать: женился бы. Вот я на тебе женился и таскаю по всем заставам. Нас, пограничников, нелегко любить. Для этого очень большое сердце иметь нужно. Таня, конечно, хорошая девушка. Прокопян все по ней вздыхает, рвется в Кияк…

Еще до наступления зимы Тане Егоровой дважды пришлось побывать на заставе. Сотрудники биологической станции появились на лошадях. Они везли с собой саженцы и мешочки с семенами, чтобы передать их колхозникам отдаленных кишлаков. Таня совсем освоилась с новой обстановкой и отважно пускалась в экскурсии по горным тропам, показывала колхозникам, как надо делать прививки растениям, как за ними ухаживать, читала лекции. Девушку в кепке с большим козырьком и в клетчатом джемпере многие уже знали и встречали приветливо, как старую знакомую.

Лейтенант Морозов увидел ее, когда она слезала с лошади. Взгляды их встретились. Морозов неизвестно почему смутился, а она зарделась и опустила ресницы. Но потом взглянула на него пытливо и сказала непринужденно:

— А вы все такой же унылый, лейтенант. Сердитесь на меня? Вы должны были предупредить… Это мне нужно на вас сердиться.

Он совсем смешался, не зная, что ответить, а Таня отвернулась, легко и свободно направилась к Марии Васильевне, повисла у нее на шее. Откуда-то появился Прокопян. Он шел, прижав к груди два букета цветов, и приговаривал:

— Ай, какая хорошая девушка! Ай, как мы все соскучились! Еще один букет, два букета. Возьми!

И тут, может быть, впервые что-то шевельнулось в душе Морозова, но что, он и сам не смог бы объяснить. Он вдруг увидел Таню совсем иной: стройная высокая девушка с косами. И глаза у нее какие-то добрые. Сквозь смуглоту щек проступает румянец…

«А ведь она ничуть не хуже Людмилы… Ничуть не хуже… А может быть, даже лучше…» Но он устрашился подобных мыслей. Он отгонял их от себя. Он любит Людмилу. При чем здесь эта девушка с косами? Случайное дорожное знакомство… Вот и все.

Второй раз она появилась на заставе, когда Морозов находился на участке. Нет, она не справлялась о самочувствии лейтенанта Морозова. Она даже не вспомнила о нем. Мария Васильевна угощала ее пирожками. Женщины обменялись вышивками. А потом Таня уехала в Кияк.

Это ее равнодушие как-то задело Морозова. «Ну и пусть… Ну и пусть… — твердил он про себя. — Мне-то какое дело? И почему, собственно говоря, она должна справляться обо мне?»

Он думал о Людмиле, а перед глазами вставал совсем другой образ: девушка с косами, отливающими медью, ее насмешливая, чуть снисходительная улыбка и глаза, спокойные, изучающие. А какие у нее руки!

Как хорошо, что настала зима. Теперь-то никто не спустится сюда с Кияка! Можно спокойно заниматься своим делом. В конце концов можно жить и без любви. Не обязательно же влюбляться в кого-нибудь. В свободный час лучше взять аккордеон, и тогда над заставой, затерянной в горах и снегах, поплывет задумчивая мелодия.

И неожиданно, совсем неожиданно пришло письмо от Людмилы. Он сразу же узнал ее почерк на конверте, трясущимися от волнения руками вскрыл его, вынул маленький листок бумаги.

«Ты должен простить свою глупую Люду, — писала она. — Я не знаю, почему наговорила тебе тогда всякого вздора. Ты ведь знаешь, что я всегда была немного взбалмошная. И вот я поняла, что не могу жить без тебя. Мне кажется, что я никогда еще не любила тебя так сильно, дорогой мой. Я готова бросить все-все и примчаться к тебе. Хочешь, я сделаю это сейчас, не дожидаясь, когда зазеленеют ваши памирские тополя? Если ты откажешь мне в этом, я умру от горя и тоски…»

Листок упал на стол, и Морозов не поднял его. Он сидел, обхватив голову руками. Мысли путались. Нужно сейчас же написать ей. Она любит и страдает, его маленькая Люда… Да, да, он был слишком жесток, жесток и несправедлив… Теперь-то все будет по-иному.

Ответ на письмо можно было бы написать тотчас или утром. Но он не сделал этого. Почему? Он вряд ли смог бы объяснить, почему. Он просто не ответил на первое письмо. Тогда с каждой почтой стали приходить письма от нее. А он молчал. Он даже перестал вскрывать эти голубенькие конверты и складывал их в ящик стола.

Все чаще и чаще стал лейтенант Морозов по вечерам смотреть на горящую багровым светом вершину Кияка. Снега замели тропинку туда. Биологическая станция на долгую зиму была отрезана от всего мира. И только радист дает знать, что все ее сотрудники живы и здоровы.

Он пытался представить, чем сейчас занята Таня. Что она делает холодными ветреными вечерами? Ему грезилось нежное задумчивое лицо в свете керосиновой лампы. «Вы все такой же унылый, лейтенант… Это мне нужно на вас сердиться…»

И лихорадочно отчаянная мысль забилась в мозгу: «А ведь мог бы я пройти туда… Только бы уговорить начальника заставы…»

Но он знал, что майора Глущенко уговорить не удастся. Такое странное желание даже трудно мотивировать.

Безумные мечты!.. Нужно ждать весны, может быть, лета. И только тогда он увидит ее. Увидит. Но что из того? Почему она должна обязательно ответить на его любовь? Возможно, у нее есть жених. На биологической станции тоже есть молодые люди, и они нисколько не хуже лейтенанта Морозова. Чего ждать? Может, это бессмысленно и глупо…

И все же он стал с нетерпением ожидать прихода весны.

Весна в горах наступила поздно. Горячее солнце подтапливает снега, со склонов срываются шумные лавины. В ущельях гремят камнепады. А вот из кучи щебня проглянула дымчато-зеленая веточка жимолости…

Весна, весна! Но перевалы еще забиты снегом. Только в конце июня исчезнет снег в верховьях долин и зазеленеют высокогорные луга.

Как-то уже под вечер майор Глущенко вызвал в канцелярию Морозова. Майор некоторое время вглядывался в лицо лейтенанта, словно изучал его, затем сказал:

— Не совсем обычное дело, товарищ Морозов. Вы помните тот овринг у Кияка? Так вот, его снесло камнепадом. Биологическая станция совсем отрезана от нас. А у них там продовольствие подходит к концу. Сотрудники просят помочь. Думаю, справитесь. Берите людей — и в горы!..

Морозов почувствовал, как сильно забилось у него сердце. Но он, подавив в себе радость, повторил приказание и вышел.

Да, искусственный карниз у Кияка был совсем разрушен. Морозов быстро оценил обстановку. Придется висеть на канатах, вбивать в трещины колья, накладывать жерди и каменные плиты. Но почему эту работу начальник заставы поручил именно ему?

Впрочем, раздумывать было некогда. Пограничники сразу же принялись за дело. Два дня вколачивали они колья в неподатливую скалу. Лейтенант сам укладывал жерди, засыпал их землей. Получился очень прочный мостик, и Морозов первым прошел по нему на противоположную сторону. Здесь его встретили биологи. А среди них была она. Лейтенант задохнулся от волнения, увидев ее. Но, странное дело, он больше не испытывал смущения. Таня протянула ему руки, и Морозов взял тонкие вздрагивающие пальцы, сжал в своих ладонях, перепачканных землей.

Вот и исполнилась его мечта — он встретил Таню. Сейчас он был счастлив, бесконечно счастлив. Ему больше не было никакого дела до того, что где-то в Москве есть другая девушка, которая ждет ответа. Той, другой, больше не существовало для него. Таня уже успела сильно загореть, только поблескивали белые-белые ровные зубы. Он подметил также, что она похудела за эту зиму. Лицо ее стало нежнее.

— Наголодались мы изрядно, — сказала она весело. — А теперь милости просим к нам… У нас уже зацвел миндаль…

…Пограничники до самого вечера деловито осматривали необыкновенный сад в горах. Сибирские яблони, тутовники, цветущие абрикосы — все вызывало восхищение. Только солдат Шарипов ходил с задумчивым лицом. Он искал кого-то глазами. Куда делась Таня? Да и лейтенант Морозов словно в воду канул. Шарипов как бы невзначай отделился от товарищей, свернул в глухую аллейку цветущего миндаля и остановился. Косые лучи заходящего солнца пронизывали аллею насквозь, и она вся светилась красноватым светом. У высокого куста стояла Таня. На ней было простенькое ситцевое платье с короткими рукавами. Улыбка бродила на ее губах, а глаза блестели… Девушка вздохнула, стала перебирать пальцами косы, спускающиеся на грудь, чуть наклонилась вперед.

Вот к Тане подошел лейтенант Морозов и положил руки ей на плечи. Она не отстранилась. Нет, не отстранилась. Она сняла с лейтенанта фуражку и провела ладонью по его густым волосам… А он рассмеялся каким-то тихим, совсем беззвучным смехом.