Елена Хотулева - Сумерки памяти

• Название: Сумерки памяти
• Автор: Елена Хотулева
• Издательство: Велигор
• Жанр: Любовно-фантастические романы
• Год: 2004
• ISBN: 5-900-504-35-2

Роман Елены Хотулевой, изданный под псевдонимом Аннель Безьер, по словам автора адресован тем, кому немного тесны границы реального мира, тем, кто задумывается над существованием «прошлых жизней», и верит в бессмертную любовь. Языком притч и иносказаний автор раскрывает перед читателями целый мир взаимосвязей прошлого и настоящего, законов кармы и реинкарнации, добра и зла. Любовь, как основной мотив произведения, движет героями книги, заставляя их пройти сложный путь взаимоотношений, вплетенный в узор символизма и эзотерики. Это книга-притча о бессмертной любви, воспоминаниях «прошлых жизней» и о вечных проблемах добра и зла.

---

— Да, — говорю я, — без вас жизнь для меня бессмысленна.

— Но я не могу жениться на тебе, и если у нас родятся дети, то они будут незаконнорожденные.

— Мне все равно, — говорю я, — главное, что вы будете рядом со мной.

Ты улыбаешься и снова задаешь мне вопрос:

— А если бы я все-таки решил на тебе жениться? Ты бы этого хотела?

Я отворачиваюсь и сквозь слезы отвечаю:

— К чему говорить о том, чему никогда не суждено исполниться…

В ответ ты только молча смотришь на меня и думаешь о том, что очень скоро мы поженимся, но прежде времени ты не хочешь делиться со мной этими планами.

Снова вижу замок, большое пиршество и множество народа. Я поднимаю кубок с вином и пью, не подозревая, что напиток отравлен. Там я так и никогда и не узнаю, кто именно из всех моих недоброжелателей хотел моей смерти, но отсюда я ясно вижу, что это твоя кузина. Она так боится упустить свой шанс стать герцогиней, что уже ни перед чем не может остановиться.

Следующее видение переносит меня в мою спальню. Я вижу, что лежу на кровати и умираю. Ты заходишь в комнату и, видя в каком я состоянии, бросаешься ко мне и спрашиваешь:

— Что случилось?

— Меня отравили, — говорю я слабым голосом и закрываю глаза.

Ты некоторое время смотришь на меня, а потом резким движением подхватываешь на руки и куда-то несешь.

Дальше я вижу себя в каком-то очень бедном доме в лесу. Я лежу на кровати покрытой холстом и с трудом пью какой-то пахучий травяной настой из глиняной кружки. Этот дом принадлежит местному знахарю, который живет здесь вдали от города наедине с женой. Видимо, ты отвез меня к нему, как к единственному человеку способному нейтрализовать любой известный в то время яд.

— Так значит, я отвез тебя туда, а сам вернулся выполнять свои государственные обязанности? — спросил он.

— Да, ты оставил меня на попечение этих добрых людей, и тайно от всех приезжал проведать меня в этом лесном жилище. Понимаешь, кроме всего прочего ты хотел использовать их уединение для моей безопасности.

— И ты выздоровела?

— Да, практически полностью, хотя некоторое время тебе пришлось всерьез попереживать за мою жизнь.

— А что ты помнишь еще?

Перед моими глазами проносится видение одной из наших встреч в лесу, уже после того, как я почти выздоровела. Я вижу тебя одетым в какой-то темный, почти черный костюм. Ты полулежишь на стволе огромного поваленного дерева и смотришь на меня. Я сижу рядом в потрясающем красном платье, которое почему-то сшито совсем не по моде того времени, и наклонив голову, разглядываю твое лицо сквозь занавес своих длинных распущенных волос. Вокруг растут папоротники, высокая трава шелестит на ветру, какие-то цветы пестреют в отдалении… Это странное видение, потому что оно не двигается и не переходит во что-то другое. Оно как остановленная лента кино — красивый кадр, вырванный из длинного сюжета.

— А когда ты поправилась, я вернул тебя обратно в замок?

— Да, но не сразу. Сначала ты решил, что мы должны обвенчаться. Это было для меня как гром среди ясного неба. Я уговаривала тебя подумать и не делать опрометчивых шагов. Но ты уже все решил.

— Наверное, я понял, что люблю тебя слишком сильно, чтобы потерять. И потому решил прекратить всяческие окружающие тебя интриги и сплетни.

— Да, именно так ты и сделал. Кроме того, ты куда-то далеко отослал свою кузину, которую, вероятно, заподозрил в причастности к моему отравлению, и вместе с ней прогнал со своих глаз некоторых ее союзников. И таким образом в очищенный от врагов замок мы вернулись уже мужем и женой.

— Интересно, а как народ реагировал на свою новую герцогиню?

Я засмеялась:

— Тебя волнует реакция масс? Да, ты действительно был правителем этого государства, раз тебя интересуют столь странные вопросы. Но я, к сожалению, не смогу тебе дать на них ответ, поскольку я слишком мало помню из этой жизни.

— А дети у нас там были? Ведь они бы уже могли быть моими законными наследниками? — спросил он, целуя мне руку.

— Да. Я смогла там родить одного сына. И в нем я снова с легкостью узнала моего теперешнего ребенка. Представляешь, я родила его там от тебя. Это так приятно видеть…

— А что ты вспомнила еще?

— Знаешь, практически ничего. Я только увидела, что умерла там довольно-таки рано, когда нашему сыну было не более десяти лет. Отчего-то у меня там перед смертью стало пропадать зрение, и я видела все очень расплывчато и неясно, так как будто смотрела сквозь воду. Возможно, то отравление все-таки сказалось на моем здоровье, а может быть у меня снова нашлись какие-то недоброжелатели, решившие повторить неудачную попытку своих предшественников…

* 23 *

— Странную я тебе рассказала жизнь, — задумчиво произнесла я, вставая с кресла. — С одной стороны, она была так давно, а с другой…

— Что с другой?

— Из нее многое передалось сюда. Даже нет, не так. Она потянула за собой целый шлейф воспоминаний. Готические соборы, манускрипты старинных рукописей, платья в зарослях папоротника, боязнь отравлений… Эти сюжеты возникают в моих мыслях, как только что-то, едва ощутимое, напоминает мне то прошлое.

Он подошел ко мне и встал рядом:

— И в том прошлом мы тоже были вместе…

— Да, — сказала я, обняв его, — как видишь, нас не смогли разлучить ни интриги твоей сестры, ни разница в положении, ни болезни… Удивительно, какую все-таки силу имела наша любовь, что она от раза к разу пробивалась сквозь преграды, подобно росткам бамбука, прорезающим себе путь к солнцу. Это ли не настоящее чувство?

— Это ли не то, что переходит из жизни в жизнь?

— Ты снова о том же, — грустно вздохнула я. — Ничто не должно оставаться неизменным и переходить из жизни в жизнь? Да?

— Да…

— Пусть так. Думай, что это верно. Но я все же еще немного попытаюсь понаблюдать сама. Что-то смущает меня в твоей аксиоме, но мои мысли столь спутаны, что разобраться в них я пока еще не в силах.

Мы постояли некоторое время молча, разглядывая красные сполохи заката, осветившие половину неба. «Красота моих видений соревнуется с великолепием реального мира, — подумала я. — Как странно все же, и как удивительно жить в этих двух мирах одновременно. Мне мало обычной жизни, потому что в ней нет его, но мне не хватает общения с ним, потому что он нереален… Если однажды мне позволят объединить это, буду ли я счастлива? Или от полноты этих чувств мое сердце просто перестанет биться?».

— О чем ты думаешь? — спросил он, остановив поток моих мыслей.

— О нас двоих.

— Расскажи мне ту вторую жизнь.

— Какую?

— Ту, в которой я любил тебя сильнее, чем ты меня.

— Хорошо. Только прежде скажи мне, что будет, когда эти истории закончатся?

— Начнутся новые.

Я засмеялась:

— Отчего я ни разу не увидела тебя буддийским монахом? Или ты успел побывать им без меня?

Он поцеловал меня:

— Пойдем в дом. Подул ветер, стало холодно. Сядь, как раньше, завернувшись в теплый плед, и приоткрой завесу над прошлыми днями.

Мы прошли в комнату и, закрыв за собой балконную дверь, зажгли свечи.

— Итак, слушай еще одну историю, в которой все будут говорить простыми современными словами, хотя там, они объяснялись на языке древних славянских летописей.

Я вижу нас с тобой, сидящих на берегу широкой реки. Мы смотрим на неторопливые волны, плещущие на песке, и разговариваем. Кажется, нам совсем немного лет, примерно столько, чтобы задумываться о женитьбе. За нашей спиной виднеются деревянные стены города, в котором мы живем. Не знаю, как именно он называется, но вижу, что это Русь в раннехристианские времена.

Мой отец какой-то довольно-таки влиятельный человек в нашем городе, а ты сын обычного купца, который привозит по этой большой реке из южных городов всевозможные товары. Я вижу, что мы с тобой знакомы уже несколько лет, и все это время ты мечтаешь на мне жениться. Однако я отношусь к тебе довольно спокойно, не испытывая никакой особенно сильной привязанности.

— Выходи за меня замуж, — говоришь ты, глядя мне в глаза. — Ни в чем ты не будешь знать отказа. Шелка, бархат, жемчуга — все, что пожелаешь я привезу тебе из дальних стран. Только согласись.

Я откидываю назад косу и, усмехаясь, говорю:

— Нет. Отец не захочет. Он меня сватает за сына одного важного человека.

— А ты сама? Ты хочешь за него?

— Я родилась для больших дел. И не могу стать женой купца, — говорю я и отворачиваюсь.

Ты срываешь в траве ромашку и задумчиво говоришь: