Энн Мэтер - Вересковая пустошь

• Название: Вересковая пустошь
• Автор: Энн Мэтер
• Издательство: ЗАО Центрполиграф
• Жанр: Короткие любовные романы
• Год: 2006
• ISBN: 5-9524-2346-9

Домине со страхом ждала встречи с новым опекуном в монастыре Святых Сестер, где она жила после смерти родителей. Джеймс Мэннеринг, известный драматург, показался Домине слишком суровым. Но в поместье «Грей-Уитчиз» девушка с удивлением поняла, что Джеймс пользуется всеобщим уважением, кузина Мелани в него влюблена, дочь миллиардера жаждет выйти за него замуж, и самой Домине не избежать его чар…

---

— Почему нельзя? — угрюмо спросила она.

— Только не прикидывайся бестолковой! Неужели я должен объяснять тебе такие вещи? Боже, да люди сразу начнут болтать, что я с тобой сплю!

Домине вздрогнула и залилась краской.

— Не бойтесь, никто вас не заподозрит, ведь вы считаете меня ребенком! — с болезненным усилием выдохнула она.

— Проклятие! Всего лишь несколько минут назад я признал, что ты привлекательная девушка…

— Как мило! — Глаза Домине блестели от подступавших слез. — Вы настоящий джентльмен!

— А как еще мне тебя называть? — Джеймс не на шутку разозлился. — Клевая чувиха? Извини, но я не привык к современному молодежному жаргону!

— И я тоже! — свирепо выкрикнула она. — Если вы не забыли, единственному человеку, с которым я общалась за стенами монастыря, было за семьдесят. — Она сжала кулаки. — И в отличие от вас он держался со мной на равных!

— Еще бы! — ехидно заметил Джеймс. — В таком возрасте все старики впадают в детство, и Генри — не исключение!

Домине скривилась от боли, которую он так безжалостно причинил.

— Да вы просто завидуете ему! — выкрикнула она. — Потому, что он был достаточно порядочным, чтобы взять на себя заботу о сироте!

Джеймс сокрушенно покачал головой.

— Это не так, Домине, — устало проговорил он. — Почему ты не хочешь меня понять? Послушай, мне жаль, но я действительно не могу взять тебя с собой в Лондон. Ничего не поделаешь.

— Совсем ничего? — тихо и обреченно спросила она, забыв о своем гневе.

Джеймс обошел стол, сел рядом с девушкой и, положив руки ей на плечи, заглянул в глаза:

— Послушай, Домине, я не хочу причинять тебе боль. Проклятие, я знаю, каково это — чувствовать себя покинутым и одиноким! Не бойся, я уезжаю не навсегда. — Он нежно встряхнул ее. — Не успеешь ты заметить мое отсутствие, как я вернусь!

— А вы привезете мне симпатичного плюшевого мишку, чтобы я могла брать его с собой в постель? — съязвила Домине, пряча слезы за злой усмешкой.

Пальцы Мэннеринга сжались на ее плечах.

— Обойдешься без мишки, а вот хорошая порка тебе бы не помешала! — прошипел он.

— И кто же это сделает? — продолжала ехидничать Домине, не в силах остановиться. — Вы? Собственноручно?

— Не надейся, рука не дрогнет, — с холодной яростью произнес Мэннеринг. — И не вздумай удрать в мое отсутствие. Если ты сделаешь это, я найду тебя, из-под земли достану, и тогда…

Домине вырвалась из его сильных пальцев и отвернулась, теребя косу.

— Уезжайте, куда хотите, я и не думала вас удерживать, — тихо сказала она, ненавидя себя за то, что готова была расплакаться.

Она посмотрела сквозь замызганное оконце домика на безмятежную и равнодушную к людским страстям пустошь и подумала, что свист ветра на диком, безжизненном просторе созвучен отчаянию, которое затопило ее душу. Она рождена в одиночестве бродить по торфяникам, любить холмы и ледяное море, но все же мысль о том, что Джеймс возвращается в Лондон и оставляет ее здесь, заставляла ее страдать. Вдобавок до Рождества оставалось пять недель, и он мог не вернуться к этому времени. Плечи Домине безвольно поникли. Даже если он успеет уладить все дела в Лондоне, едва ли ему захочется провести рождественскую неделю в этой глуши. Он богат, сравнительно молод, привлекателен для женщин, и у него было достаточно времени и возможностей, чтобы отшлифовать свой утонченный вкус. Ей больше не представится шанс провести вдвоем с ним хоть несколько дней: минует Рождество, а там недалеко и до ее восемнадцатилетия, полгода пролетят в один миг. Эта мысль придала ей храбрости. Не глядя на него, она произнесла:

— Если вы не возьмете меня с собой, я сама приеду в Лондон, и вы не сможете мне помешать!

Джеймс выругался сквозь зубы.

— Повторяю: ты останешься здесь, Домине, — с трудом сдерживаясь, прошипел он. — Проклятие, какая-то девчонка ставит мне ультиматум!

Домине взглянула ему в глаза.

— Вы поступили со мной не лучше и тоже не оставили выбора! — гневно возразила она. — Вы лишили меня всего, к чему я привыкла и что когда-либо знала, швырнули в новую жизнь, открыв для меня ящик Пандоры. Что ж, посмотрим, сможете ли вы теперь меня контролировать! — И больше не проронив ни слова, она отворила дверь и выскочила на холодный утренний воздух.

Подбежав к кобыле, Домине схватила поводья и запрыгнула в седло, краем глаза заметив, что Мэннеринг появился на пороге домика. Смерив его презрительным взглядом, она ударила каблуками по бокам лошади и пустила ее рысью по вересковому ковру. Но размеренная скачка не принесла облегчения, мрачные мысли продолжали терзать рассудок девушки, и она пригнулась к шее Роузи, подгоняя ее каблуками и уговорами. Домине ничего не чувствовала в этот момент, кроме всепоглощающего желания убежать от охватившего ее отчаяния.

Ветер трепал ее свитер, взбивал челку, забавлялся с косой, пробегал леденящими пальцами по спине. Но было приятное возбуждение в борьбе с его мощью, триумфальное чувство свободы, от которого звенело в ушах, когда она врезалась в упругий поток. Пар из ноздрей кобылы смешивался на холодном воздухе с дыханием Домине, и та ослабила поводья, предоставив лошади самой выбирать путь.

Опомнилась девушка слишком поздно — неровные скачки Роузи и жесткость земли под ее копытами предупредили о том, что они мчатся по неизвестному Домине участку пустоши, который мог быть опасно изрыт кроличьими норами или того хуже — не ровен час, кобыла и незадачливая наездница могли угодить в вентиляционное отверстие, оставшееся от подземных выработок минувших лет.

Роузи споткнулась и, стараясь удержаться на ногах, сделала несколько скачков боком, взбивая копытами землю, а потом снова припустила в галоп. Домине хотела удержать ее, резко натянув поводья, но кобыла уже почуяла свободу и не собиралась подчиняться. Вместо этого она ринулась вперед. Домине одной рукой вцепилась ей в гриву, другой сгребла поводья и думала только о том, чтобы не вылететь из седла. Наконец у Роузи проснулась совесть — кобыла остановилась, в нервном возбуждении переступая с ноги на ногу; от ее шерсти валил пар. Домине вспотела от напряжения, и ее охватила дрожь при мысли о том, что она только что непреднамеренно подвергла опасности жизнь лошади — ведь та могла сломать ногу, попав копытом в кроличью нору. Сползая с ее спины, Домине нежно потрепала кобылу по шее, тяжело дыша и пытаясь разогнать панику. В этот самый момент она услышала конский топот и обернулась — прямо на нее летел вороной гунтер. Осадив жеребца, Джеймс Мэннеринг наклонился в седле, схватил Домине за шиворот и взбешенно встряхнул.

— Ты что, совсем спятила?! Идиотка! — заорал он. — Ты не понимаешь, что Роузи могла споткнуться и сбросить тебя?! Что ты хочешь доказать, Домине? Что небезопасно оставлять тебя одну?

Домине чувствовала смертельную усталость. Дрожащей рукой она смахнула с глаз спутавшиеся волосы и посмотрела на Джеймса безо всякого выражения. Ей нечего было сказать. Он старше и в десять раз сильнее ее, но она не испытывала страха. Со странным равнодушием она отметила, что его глаза больше не были холодными и загадочными — в них голубым огнем мерцал страстный гнев.

— Ну? — сурово продолжал он. — Ты ничего не скажешь в свое оправдание? Или ты от страха язык проглотила?

Домине помотала головой, не проронив ни слова, и на мгновение он закрыл глаза, словно для того, чтобы выкинуть из головы ее образ. Затем он тяжело вздохнул и хрипло проговорил:

— Ты могла разбиться насмерть!

Домине с трудом сглотнула.

— Я… не думала об этом, — дрожащим голосом произнесла она. — Простите, если доставила вам беспокойство.

— Беспокойство! — эхом отозвался он. — Какое неподходящее слово!

Его руки скользнули по ее плечам к горлу, но в этом— жесте не было грубости. Он осуждающе покачал головой:

— Что мне с тобой делать?

Домине била дрожь — не от холода, а от того, что девушка внезапно четко осознала очень важную вещь: как бы он к ней ни относился, отныне она чувствовала себя молодой женщиной с незнакомыми ранее желаниями. Она не могла сказать, откуда взялось это ощущение, но инстинктивно понимала, что Джеймс Мэннеринг с этого дня для нее — больше, чем опекун, больше, чем чужой человек, которому она обязана подчиняться до достижения совершеннолетия. Справившись с волнением, она сухо произнесла:

— Мне холодно. Я хочу вернуться в дом.

Джеймс немедленно отпустил ее.

— Не отставай! — приказал он и пришпорил жеребца.

Домине, уняв нервную дрожь, с трудом взобралась на спину Роузи, и кобыла пустилась вскачь вслед за гунтером. Когда они добрались до конюшни, девушка совсем окоченела и, спешившись, начала согревать непослушные пальцы своим дыханием, притопывая и подпрыгивая от холода. Она думала, что Джеймс ушел в дом, оставив гунтера на попечение работника фермы, но тот через секунду появился на пороге конюшни и, внимательно посмотрев на Домине, мрачно распорядился: