Александр Беатов - Время дня: ночь

• Название: Время дня: ночь
• Автор: Александр Беатов
• Жанр: Современная проза

В романе "Время дня: ночь" сделана попытка нарисовать картину завершающегося расцвета советского декаданса — той "золотой" эпохи, которую назвали "застойной". В манере, лишённой "пафоса оптимистического соцреализма" вычерчивается бытовая линия круга, в который попадают различные выходцы из ушедшего в прошлое XX-го века. Поиск жизненного смысла, любви, страдание героев, преодоление недугов, преследование властей и противостояние им образуют негативный образ структурной нити, ведущей к сокрытым для первоначального видения горизонтам позитивного преображения читательского взгляда.

В отличие от автора "Мёртвых Душ", побоявшегося отступить от идеи ради правды жизни, создатель романа "Время дня: ночь" не решился предать своё детище огню. Может быть, образы героев Гоголя вовсе не вытянуты из больного сознания перфекциониста, который пытался переделать жизнь, но не нашёл ничего лучшего для разрешения своих сомнений, чем сожжение? Следуя этой логике, автор романа "Время дня: ночь" пришёл к мысли, что и его образы вовсе не являются какой-то новой выдумкой. Он только обрисовал контуры тех, с кем столкнулся в жизни; и если таковыми оказались персонажи, может быть, и не достойные уважения читателя, — за недостатком чего-либо значительного, автор попытался из обыденного создать что-то, вырвав у времени никем не замеченное сырьё и даже использовав свою собственную жизнь как материал для творчества. Художник в самом широком смысле — это "плагиатор жизни", с болью для себя поглощающий и переваривающий её пертурбации, чтобы продвинуть вперёд хотя бы немного то, чему мало кто придаёт значение, или, к сожалению, принимает даже свою собственную жизнь за нечто обыденное. Так ли это?

---

Сначала он пожалуется на озноб, на сердцебиение, на плохое самочувствие в целом, неопределённо… Затем, когда врач ничего не обнаружит подозрительного, скажет о тревоге, раздражительности, страхах… Что будет дальше? Будет "судьба" или "не-судьба", как шутили между собой Сашка и Игорь.

Пока сидели в очереди, то ли от предшествовавшего пьянства, то ли от волнения перед ожидаемым "спектаклем", Сашку начало "колотить" настоящей дрожью. И он решил не мешать этой дрожи делать своё дело, будто в нём стало жить две личности: одна — прежний Сашка, другая — новый Сашка, умнее и мудрее первого Сашки, совершенно безразличный к физическому Сашке, который отныне полностью подчинялся своему новому "Я". И это второе большое "Я", узнав о волнении маленького "я", дало ему волю, понимая, что так будет на руку обоим.

— Ну, как? — спросил Игорь, когда Сашка вышел от терапевта.

— Во-о-от, — заикаясь от продолжавшейся дрожи, ответил Саша и протянул товарищу талон с направлением к психо-терапевту. — Машина начинает рас-к-кру-чи-чива-ться!

Друзья пошли к другому кабинету. Игорь, видя, что Сашка сам не в себе, заикается и дрожит, помог ему найти нужный кабинет.

— Ты со мной больше не ходи, — попросил Саша.

— Это почему? Решил отделиться? — пошутил Игорь.

— Нет… Если я "загремлю под памфары", то тебя начнут "колоть"… Лучше, чтобы ты ничего не знал…

— Да. Брось ты пороть! — возмутился Игорь.

— Хорошо! Я не буду пороть… Слушай… — Саша говорил с большим трудом, и голос его то и дело прерывался от того, что ему нужно было задержать дыхание и побороть подступавшую икоту. Игорь почувствовал, что Сашка впервые заговорил с ним серьёзно, как никогда.

— Игорь… Спасибо за твою поддержку… Ты — настоящий друг… Но мне нужно сосредоточиться… Чтобы всё получилось так, как надо… Жди меня в цехах… Я потом тебе всё расскажу… Иди… А то у меня дрожь пропадает… Все усилия пойдут прахом… Иди…

— Ну, что ж! — с некоторым недоумением глядя на изменившегося товарища, сказал Игорь. — Ни пуха, как говориться, ни пера… Не буду мешать…

Сашка не ответил ему: "к чёрту", как полагалось, подумав, что в этом суеверном заклинании отнюдь нет упования на Бога. А Игорь задержался было на несколько секунд, чтобы услышать ответ, но потом повернулся и зашагал прочь к выходу, будто бы обидевшись.

До начала приёма оставалось минут сорок. Можно было пойти в цех, чтобы показаться на глаза мастеру, окунуться в привычную жизнь. Но уже вчера Саша решил, что ему терять больше нечего. Этим решением он как бы "сжигал мосты", шёл в а-банк.

"Во что бы то ни стало я должен получить направление в больницу!" — говорил он себе, сидя в полутёмном коридоре "Здравпункта". — "Сегодня — или никогда — всё должно решиться!"

"Если не выйдет сразу", — вспоминал он вчерашние слова Слипняка, — то не выйдет и потом!.. А главное — бойся стукачей!"

Стрелки часов, висевших вдали, над выходом к лестнице, дёрнулись.

Он остановился у двери кабинета с табличкой "НЕВРО-ПСИХО-ТЕРАПЕВТ". Постоял в нерешительности, прошёлся взад-вперёд по коридору, стараясь сосредоточиться на своей дрожи и вызвать прилив волнения. Но дрожь почему-то пропала. Будто он уже выпустил весь пар в кабинете у первого врача и уже не мог найти в себе сил для нового "представления". К тому же и долгое ожидание утомило. Он чувствовал себя вполне спокойно. Вконец устав от ожидания, Саша снова приблизился к двери, постучал и вошёл в кабинет…

— Здра-сте… — сказал он робко, каким-то не своим голосом. — Можно?

— Входите, — ответила врач, сидевшая за столом и быстро записывавшая что-то в больничную карту. Не подняв головы она добавила:

— Одну минуту! Присядьте!

Саша опустился на край стула, стоявшего у стены, рядом с входной дверью. Врач перестала писать, подклеила в карту исписанный листок, отложила в сторону.

— Проходите сюда! — сказала она, приглашая Сашу на стул, рядом с её столом. — Садитесь!

Юноша поднялся, робко прошёл вглубь кабинета, сел и невольно подумал, что со стульями вышло удачно.

— Вы у меня уже были, или в первый раз? — спросила врач, вглядываясь в лицо юноши.

— В первый раз… — Саша смотрел на талон в своих руках. Мысли его смешались и он забыл всё, с чего собирался начать.

— Ну, что вы хотите мне сказать? — врач изучающе всматривалась в лицо пациента.

— Вот… — Почувствовав, что лучше положиться на самотёк, он протянул направление.

Психиатр легко перешла на "ты", стала сама расспрашивать о его самочувствии. Он отвечал односложно, как бы, вынужденно. Говорил, что стал рассеянным, что чувствует постоянную тревогу, боится мастера, раздражается, стал выпивать, не хочет ходить на работу…

Саша говорил о своём самочувствии и не лгал, потому что всё это было действительно так, как он говорил. Только до сих пор он не придавал этому такого значения, поскольку не было и острой нужды облекать в слова свои переживания. Да и некому было высказать, чтобы найти сочувствие.

"Сказанное слово — серебренное, несказанное — золотое" Так ли это? Кажется в глубокой древности серебро ценилось выше золота. Не зря говорится: "Есть на серебре". "Есть на золоте" — как-то не звучит. Впрочем, подобная энантиосемия меньше всего сейчас занимала голову подростка. Не сказал, правда, Саша о том главном, от чего он более всего приходил в болезненный трепет; умолчал о том страхе, из-за которого пришёл сюда…

Врач выслушала его немногословные жалобы, расспросила о том, как и где он учился. Саша рассказал всё как было на самом деле, а именно, что окончил восьмилетку, затем перешёл в ПТУ, учился в основном на "тройки". Сейчас — отрабатывает практику на Заводе. Нравилось ли ему учится? Нет, не нравилось, особенно в ПТУ. Почему? Потому что в ПТУ — всё — плохо. Где было легче учиться в школе или в ПТУ?

Хотел Сашка ответить, что в ПТУ, конечно — легче. Ведь там педагоги не предъявляли никаких требований, и он в буквальном смысле почти не открывал ни одного учебника. Но он ответил, что и в школе и в ПТУ — всё было для него одинаково. И врач подумала, что Сашкины интеллектуальные способности — посредственны. Стала расспрашивать о работе. Сашка пожаловался на высокие требования мастера, что плохо справляется с работой и мало зарабатывает. Хотел было сказать, что отрабатывать на Заводе нужно целый год, и что потом — идти в армию, но побоялся касаться этого вопроса.

Психиатр поинтересовалась, кто его отец и мать, есть ли сёстры и братья, кому сколько лет. И он отвечал, что отец — инвалид на пенсии, мать — кассир в магазине. Сестра была замужем, развелась, вышла снова.

Наконец, врач спросила то, чего он больше всего боялся: когда юноше идти в армию. И он ответил, что ещё не скоро — осенью, потому что у него отсрочка из-за учёбы в ПТУ.

— А сам-то ты хочешь служить? — спросила врач напрямую.

— Не знаю… — промямлил парень, не находя лучшего ответа.

И врач улыбнулась, продолжая внимательно и без отрыва смотреть в его глаза, пытаясь увидеть в них обман. Но Сашка не дрогнул, и в его кристально-чистом взоре психолог не обнаружил обмана. Саша так вошёл в роль, что в эту минуту она стала его жизнью. Или жизнь его на самом деле мало отличалась от той, что он попытался представить врачу…

— А теперь не удивляйся и отвечай, как ты понимаешь пословицы, которые я буду называть. Только отвечай сразу!

И врач спросила, что значит: "Любишь кататься — люби саночки возить".

Саша подумал, что если прикинется полным идиотом и сделает вид, что не может пересказать смысл, то врач подумает о том, как тогда он вообще догадался жаловаться на своё душевное состояние. Значит в этом нужно было показаться нормальным. Слава Богу, он уже прочёл один "диалог" Платона. С логикой у него было всё в порядке. И Саша ответил, объясняя по-своему значение пословицы, что если, например, человек что-то делает и оставляет мусор, то ему следует после работы прибраться.

— Хорошо, — сказала врач. — А это: "Лес рубят — щепки летят".

Саша задумался. Он на самом деле никак не мог передать смысл пословицы, которая обобщала разрозненные явления действительности. И он не нашёлся ничего лучшего, как перефразировать пословицу.

— Ну, это, когда рубят лес или просто дрова, то щепки-то эти, конечно, летят в разные стороны, и потом их придётся собирать…

И этот ответ, по-видимому, тоже устроил психолога-врача, убедив её окончательно в "комфортности" пациента, свидетельствующей об отсутствии предполагаемой "суггестивности" корыстных мотиваций?.

На несколько минут она забыла про сидевшего рядом юношу и неразборчивым крупным почерком стала что-то быстро записывать в его медицинской карте, начиная первую страницу истории Сашкиной болезни. Оставшись довольной составленными ею формулировками, она отложила карту в сторону и сразу же выписала талон, с указанием адреса и времени. Протянув его Сашке, посмотрела в глаза и сказала:.