Стивен Кинг - Заклятие параноика (сборник)

• Название: Заклятие параноика (сборник)
• Автор: Стивен Кинг
• Жанр: Иностранный детектив

Когда в обычную жизнь приходит безумие, когда подступает со всех сторон ослепляюще черная тьма, тогда – вместе с безумием – приходит Смерть. Смерть многолика и неуловима. Смерть таится везде: в мирном студенческом городке и на спокойной глади лесного озера. Смерть ухмыляется из старинной рамы антикварного зеркала. Смерть скрывается во взглядах и в пожатии рук. Смерть несет с собою безумие, и безумие несет с собою Смерть…

Перевод: Наталья Рейн, Н. Эристави, Ирина Гурова, Виктор Вебер, Александр Корженевский

---

Карун перебежал ко второму порталу. Мышь еще была жива, но ее розовые глаза помутнели. Усы не шевелились. Обойдя портал, Карун увидел удивительное зрелище: перед ним оказался поперечный срез мыши (так случилось и с карандашом). Крохотный позвоночник животного оканчивался белыми концентрическими кружочками, кровь двигалась по сосудам, в маленьком пищеводе что-то перемещалось. «По крайней мере, – подумал он (и написал позже в статье для «Популярной механики»), – эта установка может служить великолепным диагностическим аппаратом».

Потом Карун заметил, как движение органов замедляется, и через несколько секунд мышь умерла. Он вытянул ее из портала за мордочку и опустил в бумажный пакет. «Достаточно белых мышей, – подумал он. – Мыши мрут. И если их пропускать через портал целиком, и если только наполовину, но головой вперед. Если же засунуть мышь наполовину, но хвостом вперед, она бегает как ни в чем не бывало. Что-то здесь кроется… Может быть, сенсорная перегрузка… – наугад предположил он. – Может быть, в процессе перехода они видят, или слышат, или чувствуют – Господи, возможно, даже обоняют – нечто такое, что буквально убивает их. Что бы это могло быть?»

Ответа он не знал, но собирался узнать.

У Каруна оставалось еще около сорока минут до того момента, когда его терминал будет отключен от компьютерной сети. Он открутил от стены у кухонной двери термометр, бросился обратно в сарай и сунул его через портал. На входе термометр показывал 83 градуса по Фаренгейту, на выходе – ту же самую цифру. Порывшись в пустой комнате, где хранились детские игрушки, которыми Карун развлекал, случалось, наезжавших в гости внуков, он отыскал пакет с воздушными шариками, надул один из них, завязал и запихнул через портал. Шарик выскочил из другого портала целый и невредимый – в каком-то смысле ответ на предположение Каруна о резких перепадах давления в процессе, который он уже начал называть про себя джонт-процессом.

Когда до конца компьютерного времени оставалось не больше пяти минут, он бросился в дом, схватил аквариум с золотыми рыбками (внутри тут же возбужденно заметались Перси и Патрик) и бегом потащил его в лабораторию. Запихнув аквариум в портал, он побежал в другой конец сарая. Патрик плавал кверху пузом. Перси медленно, словно оглушенный, кружился у самого дна аквариума, потом тоже всплыл пузом вверх. Карун уже хотел убрать аквариум, когда Перси вдруг судорожно дернул хвостом и вяло поплыл. Медленно, но, похоже, верно он справлялся с воздействием, которое оказал на него переход, и часам к девяти вечера, когда Карун вернулся из ветеринарной клиники Москони, Перси снова вел себя как обычно.

Однако Патрик умер.

Карун насыпал Перси двойную дозу рыбьего корма и с почестями похоронил Патрика в саду.

Когда компьютер все-таки отключился, Карун решил отправиться к Москони в надежде, что его кто-нибудь подбросит до места, и без четверти четыре в джинсах и спортивной куртке яркой расцветки он уже стоял на обочине дороги номер 26, вытянув руку с отставленным большим пальцем. В другой руке он держал бумажный пакет.

Спустя некоторое время рядом остановился «чеветт» размерами чуть побольше банки сардин, и Карун сел в машину.

– Что в пакете, старик? – спросил молодой водитель.

– Дохлые мыши, – честно ответил Карун.

В конце концов рядом с ним остановилась еще одна машина, и на этот раз, когда сидевший за рулем фермер спросил его о содержании пакета, Карун сказал, что там сандвичи.

Одну мышь Москони подверг вскрытию тут же, с остальными пообещал разобраться позже и позвонить. Предварительные результаты не обнадеживали: насколько Москони мог судить, мышь была абсолютно здорова, если не считать того факта, что она все-таки умерла.

Увы.

– Виктор Карун отличался эксцентричностью, но дураком он отнюдь не был, – сказал Марк.

Служащие с усыпляющим газом подходили все ближе, и он понял, что надо торопиться, иначе конец придется рассказывать, проснувшись уже в Уайтхед-Сити.

– Добираясь в тот вечер до дома – при этом, как уверяет история, половину дороги Карун прошел пешком, – он понял, что, возможно, одним махом решил чуть ли не треть экономических проблем человечества: все грузы, которые отправляются поездами, пароходами и автомашинами, когда-нибудь будут просто джонтироваться. Можно, например, написать письмо своему другу в Лондон, в Рио или в Сенегал, и оно попадет к нему уже на следующий день, причем на его доставку не будет затрачено ни грамма нефти. Мы к этому привыкли, но для Каруна, поверьте мне, это значило очень много. И вообще для всех людей.

– А что случилось с мышками, папа? – спросил Рикки.

– Такой же вопрос продолжал задавать себе Карун, – сказал Марк, – потому что он понял: если джонтом смогут пользоваться еще и люди, это решит почти все энергетические проблемы. И человечество сможет завоевать космос. В статье для «Популярной механики» он писал, что так можно достичь даже звезд. Как он выразился, «перебраться через ручей, не замочив ног». Можно взять большой камень и бросить его в ручей, затем взять еще один, встать на первый и бросить второй. Вернуться, взять третий камень и, встав на второй, бросить его еще дальше. И так далее, пока не получится дорожка через весь ручей… или, в нашем случае, через Солнечную систему, а может быть, и через всю галактику.

– Я ничего не поняла, – сказала Патти.

– Это потому, что у тебя в голове какашки, – тут же съязвил Рикки.

– А вот и нет! Папа, Рикки сказал…

– Дети, не ссорьтесь, – мягко осадила их Мерилис.

– Карун очень хорошо предвидел то, что случилось на самом деле, – продолжал Марк. – Автоматические корабли, запрограммированные для посадки, сели сначала на Луну, потом на Марс, потом на Венеру и на спутники Юпитера… Автоматические корабли, предназначенные только для одного…

– Установить джонт-станцию для астронавтов, – закончил за него Рикки.

Марк кивнул.

– И теперь во всей Солнечной системе работают научные станции, а когда-нибудь, в далеком будущем, у человечества появится, может быть, новая планета. Сейчас корабли с джонт-станциями направлены уже к четырем разным звездам, у каждой из которых есть своя планетарная система. Но они доберутся туда очень-очень не скоро.

– Я хочу знать, что случилось с мышками, – нетерпеливо сказала Патти.

– В конце концов вмешалось правительство, – продолжал Марк. – Карун держал их в неведении, сколько мог, но они таки пронюхали о его открытии и без промедления взяли все в свои руки. Карун оставался номинальным руководителем проекта «Джонт» еще десять лет, до самой своей смерти, но на самом деле он ничем уже не руководил.

– Вот не повезло! – прокомментировал Рик.

– Зато он стал героем, – добавила Патриция. – Он теперь во всех учебниках истории, как президент Линкольн и президент Харт.

«Можно подумать, ему от этого легче», – съязвил про себя Марк и принялся рассказывать дальше, старательно обходя лишние для детей подробности.

Правительство, зажатое в тиски усиливающегося энергетического кризиса, действительно взялось за дело без промедления: джонт-процесс, пригодный для коммерческого использования, нужен был чем раньше, тем лучше. Как говорится, нужен был еще вчера. Перед лицом надвигающегося экономического хаоса и все более реальных картин социальной анархии и массового голода в девяностые годы только уговоры ученых убедили правительство отложить официальное сообщение об открытии джонта до завершения спектрографического анализа джонтированных объектов. Когда же последние проверки показали, что абсолютно никаких изменений в телепортированных предметах не обнаружено, о существовании джонт-процесса было наконец с помпой объявлено на весь мир.

Вот тут и началось творение мифов о Викторе Каруне, престарелом, несколько странном человеке, который появлялся в лабораториях, может быть, дважды в неделю и менял одежду, только когда об этом вспоминал. Представители правительства, занимавшиеся связями с общественностью, а вслед за ними и рекламные агентства превратили Каруна в комбинацию из Томаса Эдисона, Эли Уитни, Пекоса Билли и Флэша Гордона. Довольно забавная ситуация, хотя и несколько мрачноватая, поскольку Виктор Карун к тому времени, возможно, или выжил из ума, или умер. Как говорится, искусство имитирует жизнь, а Каруну наверняка был знаком роман Роберта Хайнлайна о двойниках, которые заменяют известных публике деятелей. [4]

Будучи пережитком «экологических» шестидесятых, когда много говорилось и мало делалось (когда еще можно было позволить себе подобную роскошь), Карун, конечно, представлял собой проблему для правительства. Бесконечную проблему, от которой никак не могли избавиться. Однако позже наступили другие времена, когда тучи сажи загадили небо, а огромный кусок калифорнийского побережья мог стать непригодным для жизни лет на шестьдесят из-за «просчетов» в ядерной энергетике. Виктор Карун оставался проблемой примерно до 1991 года, а затем он стал символом – улыбающимся, спокойным, почтенным. Нередко он стал появляться в сводках новостей, где приветливо махал рукой с трибуны. В 1993 году, за три года до официальной даты его смерти, он даже участвовал в торжественном параде, медленно проезжая по городу в открытой машине.