Сесил Форестер - Лейтенант Хорнблауэр

• Название: Лейтенант Хорнблауэр
• Автор: Сесил Форестер
• Жанр: Морские приключения

«Я нашел „Хорнблауэра“ восхитительным, чрезвычайно увлекательным.»

Сэр Уинстон Черчилль

Издательство «Континент-Пресс» представляет русскому читателю прославленную серию романов Сесила Скотта Форестера (1899–1966) — знаменитого английского писателя, военного историка и голливудского сценариста. В первом томе читатель познакомится с юностью одного из самых обаятельных и любимых героев английской литературы — Горацио Хорнблауэра, который, пройдя через «дедовщину», шторма, морские сражения, французский и испанский плен, становится одним из самых блестящих молодых офицеров Нельсоновского флота. В следующих книгах мы увидим его капитаном фрегата и линейного корабля, коммондором, адмиралом и пэром Англии, узнаем о его приключениях в Латинской Америке, Франции, Турции и России, о его семейных неурядицах, романтических увлечениях и большой любви, которую он пронес через всю жизнь.

---

— Теперь, капрал, — произнес Хорнблауэр, — расскажите первому лейтенанту, что вы об этом знаете.

Капрал стоял по стойке «смирно». Под взорами четверых лейтенантов сразу он заметно нервничал. По опыту службы он, вероятно, знал, что неприятности среди верхних чинов запросто могут выйти боком простому капралу, которого угораздило, пусть и невинно, впутаться в это дело. Он стоял навытяжку, стараясь никому не смотреть в глаза.

— Говорите же, — резко произнес Бакленд. Он тоже нервничал, но это было вполне естественно для первого лейтенанта, чей капитан только что получил серьезную травму.

— Я, значит, караульный капрал, сэр. В две склянки я сменил часового у капитанской каюты.

— Да?

— И… и… снова пошел спать.

— Черт! — сказал Робертс. — Докладывайте же!

— Меня разбудил один из джентльменов, сэр, — продолжал капрал. — По-моему, он артиллерист.

— Мистер Хоббс?

— Кажись, его так зовут, сэр. Он говорит: «Приказ капитана, выводите караул». Я, значит, вывожу караул, вижу — капитан с Уэйдом, часовым то есть, я его поставил, значит. В руках он держал пистолеты, сэр.

— Кто, Уэйд?

— Нет, сэр, капитан, сэр.

— Как он себя вел? — спросил Хорнблауэр.

— Ну, сэр… — Капрал не хотел говорить ничего плохого о капитане, даже обращаясь к лейтенанту.

— Ладно, отставить. Продолжайте.

— Капитан сказал, сэр, сказал он, значит, сказал, сэр: «Идите за мной» и тому джентльмену он сказал: «Выполняйте свой долг, мистер Хоббс». Мистер Хоббс, значит, пошел в одну сторону, сэр, а мы с капитаном, значит, сюда, сэр. «Затевается мятеж», — сказал он. — «Гнусный кровавый мятеж. Мы должны захватить мятежников. Поймать их с поличным». — Так сказал капитан.

Из люка высунулась голова доктора.

— Дайте мне еще один фонарь, — сказал он.

— Как капитан? — спросил Бакленд.

— Похоже, что у него сотрясение мозга и несколько переломов.

— Сильно расшибся?

— Пока не знаю. Где мои помощники? А, вот и вы, Кольман. Тащите лубки и бинты, как можно быстрее. Еще прихватите доску для переноски раненых, парусину и веревки. Ну, бегом! Вы, Пирс, спускайтесь, поможете мне.

Так что лекарские помощники исчезли, не успев появиться.

— Продолжайте, капрал, — сказал Бакленд.

— Я не помню, что я сказал, сэр.

— Капитан привел вас сюда.

— Да, сэр. Значит, в руках у него были пистолеты, я уже говорил, сэр. Одну шеренгу он послал вперед. «Заткните каждую щель», — сказал он, и еще он, значит, сказал: «Вы капрал, берите двоих караульных и идите на поиски». Он… он, орал, как… У него пистолеты были в руках.

Говоря, капрал испуганно посмотрел на Бакленда.

— Все в порядке, капрал, — произнес тот. — Говорите правду.

Известие о том, что капитан без сознания и, возможно, сильно расшибся, успокоило его, как успокоило оно Буша.

— Я повел свою шеренгу по трапу, сэр, — сказал капрал. — Я шел впереди с фонарем, у меня ведь ружья не было. Мы спустились к подножию трапа, сюда, где мешки, сэр. Капитан, он кричал нам через люк. «Быстрее», — говорил он, — «Быстрее, не дайте им уйти. Быстрее же». Вот мы, значит, и полезли через припасы, сэр.

Приближаясь к развязке, сержант смолк. Возможно, он добивался дешевого театрального эффекта, однако, скорее всего, просто боялся впутаться в историю, способную повредить ему, несмотря на полную его непричастность.

— И что же дальше? — спросил Бакленд. В этот момент вновь появился Кольман, нагруженный разнообразными приспособлениями; на плече он нес шестифутовую доску. Он посмотрел на Бакленда, испрашивая разрешения пройти. Получив это разрешение, он положил на палубу доску, парусину и веревки, а со всем остальным спустился по трапу.

— Ну? — сказал Бакленд капралу.

— Я не знаю, что случилось, сэр.

— Расскажите, что знаете.

— Я услышал крик, сэр. И грохот. Я всего-то отошел ярдов на десять, не больше. Я, значит, вернулся с фонарем.

— И что же вы увидели?

— Это был капитан, сэр. Он лежал у подножия трапа. Он лежал, как труп, сэр. Он упал в люк, сэр.

— И что вы сделали?

— Я попробовал перевернуть его, сэр. Все его лицо было в крови, сэр. Он был без сознания, сэр. Я думал, может он мертвый, но почувствовал, что сердце бьется.

— Да?

— Я не знал, что мне делать, сэр. Я не знал ни про какой такой мятеж, сэр.

— Но что же вы все-таки сделали?

— Я оставил двух моих людей с капитаном, сэр, и пошел наверх, поднять тревогу. Я не знал, кому это доверить, сэр.

Была своя ирония в этой ситуации: капрал боялся, что его заставят отвечать за такой пустяк — надо ли было послать гонца или идти самому. В то же время четыре лейтенанта рисковали головой.

— Ну?

— Я увидел мистера Хорнблауэра, сэр, — облегчение в голосе капрала прозвучало эхом того облегчения, которое он испытал, увидев, наконец, на кого переложить свою непомерную ответственность, — Он был с молодым джентльменом, кажись его Вэйлард звать. Я ему сказал, что с капитаном. Мистер Хорнблауэр, значит, велел мне стоять здесь, сэр.

— Вы поступили правильно, капрал, — произнес Бакленд тоном судьи.

— Спасибо, сэр. Спасибо, сэр.

По трапу вскарабкался Кольман. Снова взглядом спросив у Бакленда разрешение, он передал сложенное у люка снаряжение кому-то, стоящему внизу. Потом снова спустился. Буш глядел на капрала; закончив свой рассказ, тот снова ощутил себя неловко под взглядами четырех лейтенантов.

— Итак, капрал, — неожиданно заговорил Хорнблауэр, — вы не знаете, как капитан упал в люк?

— Нет, сэр. Конечно нет, сэр.

Хорнблауэр один раз взглянул на своих коллег. Всего один раз. Слова капрала и взгляд Хорнблауэра несказанно успокаивали.

— Он был возбужден, вы сказали? Ну, отвечайте же.

— Ну… да, сэр, — капрал вспомнил, что совсем недавно так неосторожно сболтнул, и вдруг сделался словоохотлив. — Он кричал нам в люк, сэр. Я думаю, он перегнулся вниз. Он, наверно, упал, когда корабль накренило. Он мог зацепиться ногой за комингс и полететь вниз головой.

— Так оно наверно и было, — сказал Хорнблауэр.

Клайв поднялся по трапу и встал над комингсом.

— Сейчас я буду его выносить. — Посмотрев на четверых лейтенантов, доктор сунул руку за пазуху рубашки и вытащил пистолет. — Это лежало рядом с капитаном.

— Я возьму его, — сказал Бакленд.

— Там еще один должен быть, судя по тому, что мы только что слышали, — сказал Робертс. До этого он молчал и сейчас заговорил слишком громко. Он был возбужден, и поведение его могло показаться подозрительным всякому, кто имел основания подозревать. Буш почувствовал приступ раздражения и страха.

— После того, как мы поднимем капитана, я прикажу поискать, — сказал Клайв, потом позвал, наклонившись к люку: — Поднимайтесь.

Первым появился Кольман с двумя веревками в руке, за ним пехотинец: одной рукой он цеплялся за трап, а другой придерживал ношу.

— Давайте потихоньку, — сказал Клайв.

Кольман с пехотинцем вылезли из люка и вытащили верхний край доски. К ней было привязано спеленатое, как мумия, тело. Это — наилучший способ вносить по трапу человека с переломанными костями. Пирс, другой лекарский помощник, карабкался сзади, придерживая нижний край доски. Когда доска приподнялась над комингсом, офицеры столпились у люка, помогая ее вытащить. В свете фонарей Буш видел над парусиной лицо капитана. Насколько можно было разглядеть (бинты закрывали нос и один глаз), лицо это было спокойно и ничего не выражало. На одном виске запеклась кровь.

— Отнесите его в каюту, — сказал Бакленд.

Это был приказ. Момент был важный: если капитан выбывает из строя, долг первого лейтенанта — взять на себя командование, и четыре слова, произнесенные Баклендом, показывали, что он это сделал. Приняв командование, он мог отдавать приказы даже в отношении капитана. Но этот важный шаг был вполне в рамках заведенного порядка: Бакленд десятки раз принимал временное командование судном в отсутствие капитана. Заведенный порядок помог ему пройти через эту критическую ситуацию, а привычки, сформировавшиеся за тридцать лет службы на флоте — сначала мичманом, потом лейтенантом — позволили вести себя с подчиненными и действовать как обычно, несмотря на неопределенность его ближайшего будущего.

И все же Буш, внимательно за ним наблюдавший, не был уверен, что привычки хватит надолго. Бакленд был явно потрясен. Это можно было бы объяснить естественным состоянием офицера, на которого в таких поразительных обстоятельствах свалилась огромная ответственность. Так мог бы решить ни о чем не подозревавший человек. Но Буш, с ужасом гадавший, как поведет себя капитан, придя в сознание, видел, что Бакленд разделяет его страхи. Кандалы, трибунал, веревка палача — мысли об этом лишали Бакленда воли к действию. А жизнь, во всяком случае будущее всех офицеров на судне, зависели от него.