Уолтер Эванс-Вентц - Великий йог Тибета Миларепа

• Название: Великий йог Тибета Миларепа
• Автор: Уолтер Эванс-Вентц
• Издательство: Агни
• Жанр: Самосовершенствование
• Год: 1994

Жизнеописание, называемое по-тибетски «Джецюн-Кахбум», или «Житие Джецюна-Миларепы», написанное учеником Миларепы Речунгом и переведенное на английский язык ламой Кази Дава-Самдупом.

Под редакцией с введением и примечаниями Эванса-Вентца (Джизус-Колледж, Оксфорд), автора книг «Вера в духов в кельтских странах», «Тибетская книга мертвых» и др.

---

Гости разошлись, и на следующее утро лама Нгогпа отправился за козой и сам принес ее на себе. Марпа был очень этим доволен и сказал: «Истинный последователь мистического учения должен быть таким, как ты. Мне мало пользы от этой козы, но я велел тебе принести ее, чтобы подчеркнуть величие и несравненную ценность религиозных истин». Он обещал посвятить его в некоторые мистические Истины и Мандалы и вскоре исполнил свое обещание.

По прошествии некоторого времени он устроил угощение для учеников из отдаленных районов и для своей семьи и, сидя с приставленной возле него длинной палкой, бросал сердитые взгляды на ламу Нгогпа, который также был среди приглашенных. Затем, указывая на него пальцем, он сказал: «Нгогдун-Чудор, какое объяснение ты дашь относительно передачи тобой посвящения и Истин этому нехорошему человеку Тхепаге?» И говоря это, поглядывал на свою палку. Лама Нгогпа был потрясен. «Дражайший Гуру, — отвечал он, запинаясь, — твое преподобие велел мне это сделать в письме, в котором были твоя подпись и печать. Вместе с письмом твое преподобие передал мне гирлянды и рубиновые четки Наропы как свидетельство того, что письмо написано тобой, и я выполнил твое приказание. Я не сделал ничего, в чем бы я мог упрекнуть себя. И поэтому я прошу не сердиться на меня». И говоря это, он растерянно оглядывался. Марпа тогда обратил свой гневный взор на меня. «Откуда ты взял эти вещи?» — спросил он. В тот момент мое сердце готово было выскочить из груди, и я был охвачен таким ужасом, что едва владел речью. Весь дрожа и запинаясь, я сказал, что Почтенная Мать дала их мне.

Услышав мой ответ, он вскочил с места и бросился с палкой на свою жену, видимо, собираясь побить ее. Но она, предвидя такой поворот событий, заранее встала и отошла от него и благодаря этому успела забежать в молельню и закрыть за собой дверь. После неудачных попыток открыть ее лама вернулся, сел на свое место и прокричал: «Ты, Нгогдун-Чудор, делающий то, что тебя не просят, сейчас же иди и принеси мне немедленно гирлянды и четки Наропы». И он тут же обернулся с головой в мантию и продолжал так сидеть. Лама Нгогпа поклонился и тотчас же вышел. Когда он выходил, я увидел его из-за угла, где я сидел и плакал, после того, как убежал из комнаты одновременно с женой Марпы. Обратившись к ламе Нгогпа, я умолял взять меня с собой. Но он ответил: «Если я возьму тебя снова, не получив на это согласия гуру, результатом будет повторение сегодняшней сцены, и тогда нам обоим достанется. Пока оставайся здесь. Если наш гуру не сменит гнев на милость к тебе, я сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь тебе». Тогда я сказал: «Так как я совершил много зла, страдаю не только я, но ты и Почтенная Мать тоже страдаете из-за меня. Я потерял всякую надежду приобщиться к Учению в этой жизни. Я только накапливаю грехи. Лучше мне покончить с собой. Я только прошу тебя помочь мне своими молитвами родиться снова в таких условиях, чтобы я смог тогда обрести Истины»[116]. И я отошел от него, собираясь тут же покончить с собой, но лама Нгогпа удержал меня и со слезами на глазах уговаривал: «Храбрый Великий Маг, не делай этого! Наше мистическое Учение, которое есть квинтэссенция и заключительный смысл заповедей Благословенного Победителя, признает божественными все наши телесные принципы и способности[117]. Если мы прекращаем их развитие, прежде чем наступит их естественное разделение, мы убиваем божественное начало в себе и должны понести соответствующее наказание. Самоубийство — самый большой грех. Осознай это и оставь всякую мысль о самоубийстве. В конце концов, может быть, наш гуру согласится передать тебе Истины. Но даже если он этого не сделает, можно будет найти кого-нибудь другого, кто передаст их тебе».

Так он утешал меня. Другие ученики тоже жалели меня. Некоторые из них бегали вверх и вниз, то и дело заглядывая в комнату, чтобы узнать, в каком настроении находится Марпа и можно ли к нему обратиться, не рискуя вызвать его гнев. Другие садились возле меня и старались меня утешить. Но либо мое сердце было сотворено из железа, либо настал час ему разорваться. Так невыносимы были мои страдания. «И это потому, — думал я, — что я совершил тяжкие преступления и должен теперь за них понести наказание, испытывая адские, не поддающиеся описанию муки, как раз тогда, когда я стремился обрести учение, которое должно мне принести Освобождение».

Слушая этот рассказ, никто из присутствующих не мог сдержать слез, а некоторые из них даже лишились на некоторое время чувств.

Это рассказ о втором, приносящем заслугу деянии Миларепы, в котором повествуется об искуплении им грехов ценой выпавших на его долю испытаний и перенесенных им мучительных страданий.

ГЛАВА VI. ПРИНЯТИЕ ПОСВЯЩЕНИЯ

Об окончании испытаний Джецюна, принятии им посвящения и предсказаниях Марпы.

Снова Речунг обратился к Джецюну и попросил рассказать, как и при каких обстоятельствах лама Марпа начал проявлять благосклонность к нему.

Джецюн продолжал рассказ: «Другие ученики, как я уже говорил, бегали вверх и вниз по лестнице. Через некоторое время Марпа перестал сердиться и совсем смягчился. «Попросите сюда Дамему», — сказал он. Когда кто-то пошел за ней, он спросил присутствующих: «Где Нгогдун-Чудор и другие ученики?» Ему сказали: «Твое преподобие приказал Нгогдуну принести гирлянды и четки Наропы, и он отправился за ними, но, выйдя, встретил Великого Мага и сейчас он все еще утешает его». И когда ему все подробно рассказали, на глаза его навернулись слезы, и он произнес: «Посвященные в Мистические Истины должны поступать именно так. Он сделал то, что нужно. Сейчас мне жаль моих учеников. Позовите их».

Один из учеников подошел к ламе Нгогпа и сказал ему: «Сейчас наш лама уже не сердится и послал меня за тобой». А я в этот момент сокрушался о моем несчастном положении и завидовал тем счастливцам, к которым благоволил Марпа. «Какой я несчастный! — говорил я себе. — Я лишен возможности находиться возле гуру, даже когда он в хорошем настроении, так как одно мое присутствие выводит его из себя, и я зарабатываю его гнев и побои». И я заплакал горькими слезами.

Но лама Нгогпа остался со мной и попросил этого ученика сообщить гуру о моем состоянии и спросить его, можно ли мне появиться перед ним, и добавил: «Если я не останусь здесь, он с отчаяния может что-нибудь сделать с собой».

Ученик поднялся наверх и рассказал обо всем ламе Марпе. Марпа ответил: «Раньше он был прав, но сегодня дело обстоит иначе. Сегодня главным гостем будет Великий Маг. Дамема, пойди и позови его». Она пришла ко мне, сияющая от радости, и объявила: «Великий Маг, наконец, твой гуру расположен к тебе. Он сказал, что ты будешь главным гостем и послал меня за тобой. Я расцениваю это как благоприятную перемену в отношении к тебе. Он и на меня больше не сердится. Так что радуйся, а сейчас пойдем к нему». Я все еще сомневался и вошел с некоторой боязнью. Когда я сел, Марпа сказал: «Поразмыслив надо всем этим, можно считать, что никто не виноват. Желая помочь Великому Магу искупить грехи, я заставил его строить дома без чьей-либо помощи. Если бы я делал это с эгоистической целью, мне было бы гораздо легче достичь ее задабриванием и ласковым обращением, а не таким путем, и поэтому на мне нет вины. Что касается Дамемы, то она, будучи женщиной, с избытком наделенной материнским чувством и жалостью, не могла выносить моего плохого обращения с бедным Великим Магом, который был таким усердным, послушным и терпеливым. И поэтому кто может ее винить в том, что она снабдила его подложным письмом и добыла для него реликвии, хотя это серьезный проступок? А ты, Нгогдун-Чудор, вообще не виноват, как ты сам сказал. Однако я попрошу тебя немедленно принести реликвии, так как они сейчас должны быть здесь, но потом ты их возьмешь себе. А ты, Великий Маг, поступал правильно, когда стремился получить религиозные Истины любым возможным путем. Из-за того, что я не знал об отправке подложного письма Нгогдуну, который, следуя содержащимся в письме указаниям посвятил Великого Мага в Священные Истины, я был лишен возможности довести Великого Мага до отчаяния, хотя я должен был это сделать, выполняя мою миссию. Поэтому я рассердился, и хотя мой гнев отразился на мне, как волны на воде, это не был обычный гнев, а совсем другой вид гнева. В какой бы форме он ни выражался, учитель прибегает к нему с единственной целью — вызвать раскаяние и этим ускорить духовное развитие ученика. Если среди вас, здесь сидящих, есть кто-нибудь, кто, не понимая мотивов моих поступков, внутренне протестует против них, я призываю его сохранить непоколебимую веру. Если бы я имел возможность довести моего духовного сына до полного отчаяния девять раз, он бы полностью очистился от всех грехов, и ему не потребовалось бы рождаться снова. Он бы полностью исчез, его физическое тело распалось бы навсегда, и он перешел бы в Нирвану. Но этого не произошло, и какая-то часть греха останется на нем из-за Дамемы с ее неуместной жалостью и неправильным пониманием вещей. Однако он уже пережил восемь сильных потрясений, очистивших его от тяжких грехов, и был подвергнут большому числу менее тяжких грехов. А сейчас я буду руководить им и сообщу ему те Учения и удостою его тех посвящений, которые для меня столь же дороги, как мое сердце. Я сам буду обеспечивать его пищей во время медитации и своими руками закрою его в затворе. И отныне радуйтесь».