Том Джелтен - Бакарди и долгая битва за Кубу. Биография идеи

• Название: Бакарди и долгая битва за Кубу. Биография идеи
• Автор: Том Джелтен
• Жанр: Биографии и Мемуары

Компания Факундо Бакарди, основанная на Кубе в 1862 году, принесла острову мировую славу. Том Джелтен написал свою книгу про историю семьи Бакарди, про историю семейного бизнеса Бакарди — знаменитого рома, и про бурную историю Кубы за последние 150 лет.  О приключениях пяти поколений семьи Бакарди, об истории борьбы Кубы за свободу, об отношениях с Америкой, о Фиделе Кастро, о насильственном разделении кубинской нации, рассказывает эта книга.

---

Кайо-Смит во многих отношениях не изменился с тех пор, когда семья Бакарди проводила там свободное время. В 1959 году на острове не было автомобилей, а дома строили на сваях у кромки воды, чтобы швартовать рядом лодки. Впоследствии fidelistas переименовали остров в Кайо-Гранма в честь яхты, на которой Фидель с соратникамиповстанцами приплыл на Кубу из Мексики, однако узкая улочка, окаймлявшая остров, попрежнему оставалась пешеходной, а дома по-прежнему строились на сваях. Однако когда паром подплыл поближе, Амелия разглядела, что Кайо и его окрестности сохранились не потому, что их специально сберегли, а скорее потому, что их забросили. Пляж, куда она с подружками бегала купаться, в основном пустовал — неухоженный, заросший травой, заваленный мусором. Заметив бабушкин дом, Амелия ужаснулась. Великолепная летняя усадьба из ее детских воспоминаний превратилась в покосившуюся развалину. В окнах не хватало стекол, в ржавой жестяной крыше виднелись дыры. На оконных переплетах еще сохранились следы краски, но в целом дом, казалось, не красили уже давным-давно.

Столбики крыльца, похоже, совсем сгнили.

Сойдя с палубы парома, Амелия и Роберт свернули на мощеную булыжником улицу, которая вела к ее старому дому и дальше вокруг всего острова. Они шли мимо молодых людей, лениво развалившихся в тени баньянов, и Амелия задумывалась о том, не приходилось ли ей играть с их родителями. Она была уже совсем седой, походка ее стала медленной, и от этих трущоб ее отделяла пропасть. Семейное предприятие по производству рома, которое основали в Сантьяго ее предки, превратилось в крупнейшую семейную алкогольную фирму в мире, стоившую по меньшей мере миллиард долларов.

Амелия, ее акционер, была женщиной весьма состоятельной, много путешествовала, и на Кубу она вернулась по совету высокопоставленного американского дипломата, работавшего в Гаване.

Дверь старого летнего дома была заперта. На вывеске значилось, что здесь размещен центр народных промыслов, но внутри никого не было, а окна были забраны ставнями. Пока супруги рассматривали здание, появился невысокого роста жилистый человек с кудрявыми седыми волосами — очевидно, его обеспокоило появление не в меру любопытных чужаков.

— Что вы здесь делаете? — сердито спросил он. На нем были только шорты и сандалии, и по темному бронзовому загару было видно, что он всю жизнь провел у воды.

— Осматриваюсь, — ответила Амелия. — Это мой дом.

— Ничего подобного, — возразил незнакомец в шортах. — Этот дом принадлежал Качите Бакарди.

— Это моя бабушка.

Незнакомец вытаращил глаза.

— Ты Марлена? — воскликнул он взволнованно. — Лусия? — У Амелии были две старшие сестры. — Амелия!

— Да.

— Я же Прики! — объявил он, расхохотался и распростер ей объятия. Мальчиком он жил напротив дома Бакарди и постоянно играл с братьями-близнецами Амелии. Именно Прики научил Амелию и прочих нырять за ракушками. Он обедал дома у Амелии, а Амелия с братьями — у него. Теперь у него наметилось небольшое брюшко, но руки и плечи были по-прежнему мускулистыми. Прики с женой, дочками и старенькой мамой попрежнему жили в том же доме, где он вырос, и он считал себя своего рода хранителем собственности Бакарди.

— Гоняю взашей всякого, кто начинает тут что-то вынюхивать, — похвастался он.

У Прики был ключ от дома, и он пустил гостей внутрь. Он объяснил, что после отъезда родных Амелии дом отдали Федерации кубинских женщин, организации, которую кубинские власти создали, чтобы мобилизовать женщин на рутинную работу ради революции. Потом здесь была аптека. В последние пятнадцать лет дом использовали как мастерскую по изготовлению чучел морских обитателей, где трудились двадцать местных женщин, в том числе жена Прики. Они делали всевозможные чучела редких местных видов рыб, лакировали ракушки и изготовляли открытки и прочие сувениры на продажу туристам. Внутренние стены в здании снесли, так что получилось две большие комнаты, уставленные рабочими столами и увешанные полками, где работницы хранили материалы. Дом обветшал даже сильнее, чем казалось издалека. Некоторые половицы прогнили, в трещины было видно воду внизу. Бродя по дому, Амелия вспоминала планировку.

— Вот тут была кухня, — сказала она, показав в угол мастерской у переднего крыльца. На прежнем месте остался только туалет.

Чучельная мастерская была создана как подразделение Национального союза работников легкой промышленности под контролем коммунистической партии Кубы. На стенах было множество плакатов и табличек, призывавших работавших здесь женщин поддерживать «высокие религиозные стандарты» и трудиться «в защиту социализма», но Прики не обращал на них внимания. Многие жители Кайо-Смит, сказал он, с теплотой вспоминают Каридад Бакарди — Качиту — и по-прежнему считают эту развалину ее домом.

Известие о том, что на остров приехала дочка Бакарди, распространилось за считанные минуты, и местные жители вскоре окружили гостей стеной.

— А хотите посмотреть церковь? — спросил кто-то. — Бегите скорее за ключом! Надо показать ей церковь!

* * *

Бакарди были белыми кубинцами из высшего общества, и судить по их жизни о судьбах кубинского народа в целом, разумеется, нельзя, поскольку кубинцы в массе своей были бедны. Когда-то здесь процветало рабовладение, поэтому почти у половины населения были предки-африканцы. Однако Бакарди любили свою страну, были щедры к согражданам и играли на Кубе роль прогрессивных лидеров, пока это было возможно. К сожалению, большинство кубинских историй — это истории об упущенных возможностях, и сага о Бакарди интересна, в частности, тем, что задает вопросы в сослагательном наклонении: правда ли, что страна развивалась бы иначе, если бы Бакарди были скорее правилом, чем исключением, среди кубинской элиты, которая в целом была безответственна, или если бы их уговорили остаться и помогать режиму, а не выгнали с острова во имя «социального преображения» страны. В ответ на революцию Фиделя Кастро в эмиграцию отправились миллион кубинцев, десятая часть населения.

Оборванные концы кубинской истории так и остались висеть — со своими характерами, со своим уникальным набором переживаний, идей, возможностей. Отчасти кубинский вопрос и состоит в том, как восстановить связь между прошлым и будущим страны.

Случай Бакарди в этом смысле весьма поучителен.

Амелия вернулась в Сантьяго, подозревая, что ее семью здесь забыли — или, хуже того, считают ее врагами. Целое поколение горожан выросло безо всяких контактов с Бакарди, а если власти и упоминали о ее родных, то лишь с резкой критикой. Теперь слово «Бакарди» ассоциировалось с контрреволюцией, с американским эмбарго, с попытками «украсть» главный экспортный кубинский ром. Рикардо Аларкон, который долгие годы был при Кастро ответственным за отношения с США, в 2001 году сказал журналисту, что считал Бакарди «ключевыми фигурами во всей политике экономической войны против Кубы. Они — та группа, которая противостоит кубинской революции из-за рубежа». Зная, как нервно относится кубинское правительство ко всему, что связано с «Бакарди», Амелия подавала заявление на визовые документы под фамилией мужа, однако агенты Кастро выяснили, кто она такая, и преследовали на Кубе и ее, и ее мужа, куда бы те ни пошли, даже не пытаясь замаскировать свое присутствие.

Однако в родном городе Бакарди Амелия обнаружила, что к ее семье по-прежнему относятся с большим уважением. Когда она посетила участок Бакарди на сантьягском кладбище Санта-Ифигения, то обнаружила, что за могилами тщательно ухаживают.

Памятник Эмилио Бакарди — черный полированный гранитный обелиск на пьедестале – был в прекрасном состоянии. Участок газона вокруг тщательно подстригли и обнесли черной кованой оградой. Могила дедушки Амелии, сына Эмилио Факундо Бакарди Лая, была такой же ухоженной. Белую мраморную колонну в изголовье могилы венчал бюст Факундо, изображавший его в возрасте лет сорока (он умер молодым). Кто-то снял стальные очки, закрепленные когда-то на каменном лице, но в целом монумент остался нетронутым.

Кроме того, Амелию очень порадовал визит в городской музей, который основал Эмилио Бакарди в бытность мэром Сантьяго — это было пышное здание в стиле неоклассицизма с коринфскими колоннами. Амелия знала, что коммунисты не закрыли музей и его по-прежнему называют «Museo Bacardi», но никак не ожидала, что он настолько хорошо работает. Однажды днем, оказавшись у входа вместе с Робертом, она между прочим намекнула смотрителю, кто она такая. Смотритель пришел в необычайное волнение и позвонил директору музея Хосе Ольмедо домой, и директор тут же примчался, чтобы устроить супругам индивидуальную экскурсию. Амелия сказала ему, что хочет взглянуть всего на «несколько экспонатов», которые запомнились ей с тех пор, как она бывала в музее маленькой девочкой.