Лев Никольский - «Ракета» выходит на орбиту

• Название: «Ракета» выходит на орбиту
• Автор: Лев Никольский
• Издательство: Детская литература
• Жанр: Детская проза
• Год: 1966

О чём эта книжка?

Валерик — главный её герой, — наверное, ответил бы так: «Ну, конечно, о нашей «Ракете»!»

Верно. Все события, от первой до последней страницы, связаны с радиогазетой, которую ребята, несмотря на неудачи, всё-таки выпускают в школьный эфир…

Но эта повесть о многом другом.

Дружба и предательство, потерянное и завоёванное уважение, большая и мелкая ложь и настоящая правда — вот о чём задумываются герои книги.

А Валерик, наверное, добавил бы: «И о том, как человек становится взрослым!»

Но… Пусть ребята сами расскажут обо всём. Ведь это важно знать каждому. Правда?

---

Те, кто занимался у Фёдора Яковлевича, знали, что переход на «вы» не предвещает ничего хорошего. Но Васенька, видимо, считал, что первая часть поединка сложилась в его пользу. Он выиграл почти пять минут.

— Ну-с, мыслей нет, перейдём к фактам, — не поворачиваясь, сказал Фёдор Яковлевич. — Как известно, вас и вашего одноклассника Марева в школе называли «капитанами». (Ребята, притихшие было, оживились). Вы вместе с присутствующим здесь вашим коллегой Маревым обосновались в радиорубке (Костя встал, но Фёдор Яковлевич рукой показал ему, чтобы он оставался сидеть на месте). Произошла авария, за которую товарищ ваш единолично расплачивался. Скажите, из-за чего, по-вашему, перегорел трансформатор, какие физические явления там произошли и какую работу нужно проделать в подобных случаях, чтобы вернуть в строй трансляционную установку? Вам понятно? Повторите вопрос.

— Фёдор Яковлевич, — заелозил Васенька, — так ведь это не по программе.

— Вы считаете? — грозно переспросил учитель.

Васенька выглядел растерянно и смотрел на нас умоляюще. Но это не была обычная формула, которую можно подсказать или показать на пальцах.

— А вы? — обратился он к Косте Мареву.

— Я этим всем перемучился, — едва слышно сказал Костя.

— И правильно сделал. Но меня сейчас интересует не психологическая часть, а техническая, физическая, если хочешь.

— Так я у ребят всё повыспросил. У Лёни и Оскара, которые к нам приходили. А потом Саша Кореньков мне показывал. Вы не глядите, что он в седьмом классе. Вот он какую штуку сам смонтировал — позавидуешь!

Костя вытащил портсигар из кармана, что-то подкрутил, и мы услышали негромкое раздумчивое «Степь, да степь кругом…» Пел хор мальчиков. В портсигаре был смонтирован приёмник на полупроводниках.

Нет, я думаю, никогда такого урока в физическом кабинете не было. Я посмотрел на часы. До звонка оставалось ещё восемь минут. Но где Васенька? Он уже с невинным видом сидел на своей парте и перелистывал учебник физики.

Но отвечать ему пришлось. Фёдор Яковлевич подошёл к доске и крупным размашистым почерком написал три вопроса.

— Прочтите, Меньшов, — снова вызвал он Васеньку. — Вооружайтесь мелом и отвечайте, в письменном виде. Ну-с.

Снова Васенька у доски. Лицо у него становится выразительным. Он приказывает, настаивает, просит, умоляет: «Подскажите, ну!» Взгляд Фёдора Яковлевича устремлён куда-то рядом с Васенькой. Но одновременно, мы в этом убеждены, он видит всё, что делается в классе. Подсказывать невозможно.

Когда Меньшову показывают на пальцах, что осталось пять минут до звонка, Фёдор Яковлевич, не оборачиваясь, поправляет вслух:

— Не пять, а шесть минут.

Ни у кого сегодня нет охоты выручать Меньшова. Из наглого он становится жалким. Что-то пишет на доске. Стирает. Снова пишет, начинает фразу и не доканчивает.

— Не знаете! — со звонком подытоживает Фёдор Яковлевич, — простейших формул.

— Я знаю, — пытается возражать Васенька, — но забыл, смутился.

В классе раздаётся хохот. «Васенька смутился!» Это неправдоподобно и невыразимо смешно…

— Да, физика из вас не выйдет, — говорит Фёдор Яковлевич. — А вот артист миманса превосходный. Вы так очаровательно изображали нищего у школьной доски. Вы просите не ставить двойку? Конечно, не поставлю. Двойка — это оценка неудачного или неверного ответа ученика. Заметьте, ученика. А я, запомните, нищих в наше время не признаю. И даже двойки вам не подам. Получайте дневник.

Когда новый, вернее старый, учитель физики ушёл из класса, Васенька приободрился.

— Ловко я его обвёл. Учитесь жить, дети! Он даже двойку побоялся мне поставить! — хвастался Меньшов. — А вы? — набросился он на должников. — Продаёте? Засыпаться боитесь! Козлы!

А ему в ответ:

— Нищий у доски! Здорово он тебя.

После уроков я ждал в библиотеке Володю Антонова, с которым надо было, наконец, поговорить начистоту.

К Григорию Павловичу подошёл Меньшов, спросил: «Вы не скажете, что такое миманс?»

— Миманс — это группа артистов, играющих характерные роли без слов. Кажется, так. Впрочем, для точности посмотри в словаре иностранных слов.

Уходя из библиотеки, Васенька столкнулся с Володей Антоновым и сунул ему в руку сложенный вдвое листок из тетради:

— В стенгазету. Не струсишь?

ГЛАВА ТРИДЦАТАЯ „БОЛЕТЬ НАДО УМЕТЬ” Рассказывает Анюта

Я познакомилась с обаятельным человеком. Вот таким должен быть врач. Во дворе его знают все и он знает всех. Если иногда и забудет имя, то припоминает: «У тебя отморожены были уши? Значит, Оля?» Или: «Это ты в прошлом году наглотался арбузных косточек? Владик?» Есть у него и маленькая слабость. Обожает кофе. Чашечку. По вкусу и запаху может рассказать своим маленьким пациентам, откуда эти кофейные зёрна, из Гватемалы или с Цейлона.

Света, Слава и Валерик очень метко его прозвали «доктор Айболит». Света утверждает, что с ним можно разговаривать, как с лучшей подругой. Он часто запаздывает, но если уж обещал, то в этот день придёт обязательно.

Так вот, доктор Айболит, или, как его называют взрослые, Терентий Фёдорович, подал Свете замечательную идею. Бедная девочка с осложнениями лакунарной ангины совсем было закисла. Теперь у её кровати столик с будильниками, один голубой, другой коричневый круглый с дырочками-гнёздами на циферблате, который отзванивает начало уроков и перемен.

Я как-то днём, по дороге из райкома, забежала к ней. Представьте, не пустила в комнату. «Анюта, не обижайся, у меня сейчас алгебра. Через десять минут вторая большая перемена, посиди, почитай, ты услышишь звонок».

И я услышала. Действительно, не прошло и четверти часа, как поднялся страшный трезвон. Сразу зазвонили: на кухне, телефон и коричневый будильник Светланы. Я помчалась и нечаянно смахнула со столика голубой, самодельный. Он упал на пол и тоже затрещал со страшной пронзительностью. Надо было ещё открыть дверь на кухне и снять телефонную трубку. Оказывается, это пришла давать английский урок мама Валерика, а по телефону звонил Прохор Степанович. Он передавал, чтобы Света не беспокоилась. Завтра придёт беседовать по пройденным темам.

Потом звонили девочки. Обещали забежать вечером. Потом — Валерик, спрашивал, состоялся ли урок английского языка. Наконец тётя Нина вернулась из магазина, я уже ответила не то на четыре, не то на пять телефонных звонков.

Оказывается, в игре, которую затеяли Света и доктор, тёте Нине отводится заметная роль, точнее — две: она завхоз и, что ещё важнее, учительница домоводства. Тётя Нина не сознаётся, но ей доставляет большое удовольствие ставить за пирожки четвёрку (пятёрку она может поставить только себе), а за штопку носков даже тройку.

Я уже собралась уходить, когда появился, шумно отдуваясь, тот самый доктор.

— Здравствуйте, Анюта, — сказал он после того, как ему удалось самостоятельно снять пальто, ускользнув от услужливой тёти Нины.

Оказывается, он знал моё имя, хотя видел в первый раз. Это Слава, Света и Валерик понарассказали обо мне. До звонка мы сидели с Терентием Фёдоровичем в кухне, пили кофе — колумбийский, как он заявил. Потом доктор стал развивать теорию, что, оказывается, и болеть надо тоже уметь.

— Вы посмотрите на Светлану. Если бы она позволила себе раскиснуть, то болезни хватило бы надолго. А сейчас каждый день приносит улучшение. Вы скажете — игра? Тем лучше. Умная игра всегда нужна в жизни.

Я не смогла расспросить его подробнее, что он под этим подразумевает, так как мой собеседник по звонку коричневых лабораторных часов отправился к Светлане.

Он долго осматривал и выслушивал её. Потом что-то стал мурлыкать себе под нос. Тётя Нина заявила, что это хороший признак. После очередного звонка у них начался урок физкультуры. Он сделал Свете лёгкий массаж и показал упражнения для кистей рук и ещё какие-то нетрудные. Затем, с помощью тёти Нины, закутал Светлану, посадил в кресло, открыл форточку, предложив таким образом «погулять».

В передней опять заторопился, ускользнул от тёти Нины, пытавшейся подать ему пальто.

Мы вышли вместе. Я спросила, когда можно ждать Светлану в классе. Он ответил:

— Недели через две.

И добавил:

— Надо уметь болеть. Вам понятно?

И, хотя никто нас не слушал, доктор, понизив голос, доверительно сообщил мне:

— Девочка хочет походить на Софью Ковалевскую, Зою Космодемьянскую и Валентину Терешкову сразу.

Если бы вы знали, как приятно старшей вожатой, когда умные и сердечные люди хвалят её пионеров.

А Терентий Фёдорович, продолжая свою мысль, заговорил о Валерике.

— Это очень занимательный молодой человек. Он растёт на глазах. И не только потому, что я дал ему упражнения на подтягивание по утрам во время зарядки. В нём начинают проявляться такие черты характера…