Жан-Франсуа Паро - Мучная война

• Название: Мучная война
• Автор: Жан-Франсуа Паро
• Издательство: Вече
• Жанр: Исторический детектив
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-4444-1135-3

По распоряжению министра иностранных дел комиссар полиции Шатле Николя Ле Флок отправляется в опасное для жизни путешествие из Парижа в Вену, чтобы разоблачить шпионскую сеть врага, в которую, возможно, втянут даже резидент французской разведки аббат Жоржель. Одновременно он должен предоставить донесение о недавнем расширении границ империи вплоть до Молдавии, а также о численности и характере войск, расквартированных там. Именно там ему станет известно, кто стал организатором так называемых мучных бунтов во Франции.

---

— Вот основные принципы, над которыми вам следовало бы поразмыслить, — произнес Николя, выходя из своего укрытия.

Луи встал, уступая ему место. Рассказав Ноблекуру о вчерашних событиях и открытиях, Николя стал в задумчивости листать записную книжечку; старый магистрат поинтересовался, что его так беспокоит.

— Глядя на вас, можно подумать, что вы вышли из пещеры Трофония, — произнес он.

— Сударь, — спросил Луи, — кто такой этот Трофоний?

— Слушайте, — ответил Ноблекур, довольный заданным вопросом. — Беотийский оракул Трофоний предсказывал в пещере. Любопытный, рискнувший посоветоваться с ним, выходил от него неуверенным шагом, озабоченный, с мрачным взором, погруженный в печальные мысли.

Николя рассказал про загадочные буквы на стене дома Энефьянса.

Под критическим взором Ноблекура Луи перебирал ногами от нетерпения.

— Если позволите, отец, это просто детская игра, здесь все ясно. В Жюйи каждый мальчишка умеет отгадывать такие ребусы!

— Черт возьми! Не думал, что образование, которое дают наши добрые ораторианцы, включает в себя подобные предметы! Я вас слушаю.

— Не смею учить вас, но вы прочли неправильно. Речь идет не о перечеркнутой букве K и нарисованной зеленой краской букве I, а… Нельзя ли взглянуть на рисунок этих букв?

Николя раскрыл черную книжечку на той странице, где он зарисовал загадочные буквы.

— Именно то, о чем я и подумал, — внимательно приглядевшись, произнес Луи. — Если правильно прочесть этот ребус, получится таверна Гранд-Ивер![35]

— Кабаре Гранд-Ивер! — воскликнул изумленный Николя. — Я не знаю заведения с таким названием.

— Он похож и на деда, и на отца, — сообщил Ноблекур вертевшемуся под столом Сирюсу.

— Могу я знать, что за три точки поставлены над этим ребусом?

Николя забыл про эту незначительную деталь.

— Думаю, они являются напоминанием о приказе, звучавшем в толпе мятежников, двигавшейся по дороге из Версаля в Париж.

Он задумался.

— Мне сообщили… Бурдо, разумеется… о некоем кавалере, что обращался к толпе в Вожираре. Я пока не знаю, что все это значит. Там это звучало как пароль, но здесь? Быть может, это нечто вроде подписи, средства узнавания… что еще можно придумать?

— А может, — произнес Ноблекур, — эти знаки поставлены, чтобы привлечь ваше внимание? Или же внимание кого-то, кого мы не знаем?

— И одно, и другое предположение равно сомнительно.

— Луи, пожалуйста, оставьте нас, — неожиданно произнес Ноблекур, — я должен поговорить с вашим отцом.

Сосредоточившись, Ноблекур глубоко вздохнул и вперил свой взор в удивленного Николя.

— Мне снова приходится говорить с вами о будущем Луи. О! Я знаю, что не имею никакого права…

Николя, протестуя, замахал рукой.

— …Никакого, кроме привилегии возраста и дружбы. Вчера вечером я долго разговаривал с Луи. Каковы бы ни были берега, к которым ему пришлось пристать в детстве, надо признать, его мать и его собственная природа оберегли его от худшего. Порок соскользнул с него как с гуся вода. Добрая кровь не может лгать, и теперь он хочет с оружием в руках служить королю. Вы это предчувствовали, я вам не открываю ничего нового. Полагаю, вам это занятие кажется подобающим?

— Разумеется.

— Остается решить, как удовлетворить его желание на наиболее почетных условиях. Вчера поздно вечером ко мне неожиданно явился маршал Ришелье. Вы знаете, как он любит являться без предупреждения. Но он приходил не за тем, чтобы повидаться со стариком. Он получил письмо от вашей сестры Изабеллы…

— От моей сестры! — изумленно воскликнул Николя.

— Да, от сестры Агнессы из ордена Милосердных сестер, монахини в Фонтевро. Ришелье знавал многих, но расположение питал не к каждому. Вашего отца он любил. Я восхищен предусмотрительностью мадемуазель де Ранрей. В письме она сообщает герцогу о своем уходе из мира и о том, что отныне Николя, именуемый Ле Флоком, является маркизом де Ранреем и главой старшей линии вашего дома. А еще она просит для своего племянника Луи место пажа при Большой конюшне, которая, как вам известно, находится под управлением первого дворянина королевской опочивальни и главного конюшенного. Собственно, Ришелье и прибыл ко мне в качестве первого дворянина опочивальни, дабы расспросить меня. Полагаю, вы представляете, что я ему ответил.

— Но мое рождение и рождение моего сына…

— Чума на вашу скромность! Разумеется, Пажеская школа рассчитана исключительно на благородное происхождение, ибо надобно предъявлять дворянские грамоты, восходящие по меньшей мере к 1550 году, и, само собой, никакого аноблирования! К счастью, ваша сестра обо всем позаботилась, сопроводив свое письмо копиями картуляриев Ранреев! Да будет вам известно, что ваш предок Арно сопровождал Дюгеклена во время его похода против Педро Жестокого, короля Арагона. Вдобавок у меня сложилось впечатление, что Ришелье, похоже, каким-то таинственным образом раздобыл сведения о вашей матери, также принадлежавшей к древнему роду!

Странное чувство охватило Николя; неожиданно перед его внутренним взором предстало лицо каноника Ле Флока. Каноник любил его, защищал, кормил и заботился о нем.

Почувствовав его волнение, Ноблекур торопливо продолжил:

— Дурно принятый при нынешнем дворе и опасаясь, что вскоре его и вовсе перестанут принимать, маршал, с помощью своего давнего пособника Морепа, поговорил с кем надо, предупредив, тем не менее, что вы не осведомлены о его демарше. От себя добавлю, что служба пажом при короле и придворных вельможах является прекрасной ступенью для последующей карьеры.

— Однако говорят, что, несмотря на руководство господина Главного и господина Первого, воспитанием пажей в значительной мере пренебрегают, заменяя его верховой ездой, обращением с оружием и уроками светской жизни.

— Мы исправим этот недостаток. Как вы могли заметить, я уже взялся за дело.

— И преумножили, если это еще возможно, основания для моей признательности.

— Довольно об этом! Что касается оплаты, здесь она меньше, нежели в коллеже в Жюйи. Разумеется, надо будет снарядить и одеть юношу. Пажи Большой конюшни не только сопровождают короля на охоту и в часовню, но и держат ему правое стремя, когда он садится в седло. Они идут впереди принцесс или несут их шлейф, гарцуют вокруг королевских экипажей. На охоте, как вам прекрасно известно, они меняют и заряжают ружья, подбирают убитую дичь и ведут ей счет. Они исполняют поручения, а во время войны несут службу при королевских адъютантах. Наконец, каждый паж, который спустя три или четыре года выйдет из Пажеского корпуса, имеет право и привилегию выбрать себе полк, где бы он хотел служить в чине подпоручика.

— Вы полагаете, Луи сумеет смириться с дисциплиной, которую требуют от пажей? Ученичество для пажей является одним из самых суровых испытаний, и новичок всегда находится в полном подчинении у старшего. Повиновение — первейшее качество пажа.

— В каждом выборе имеется свой риск. Успокойтесь, Ришелье подчеркнул, что нынешние строгости не чета прошлым; к тому же паж обычно зачисляется в полк, где к нему относятся благосклонно. А так как все быстро узнают, что новичок пребывает под бдительным оком маршала и живет в Версале[36], никто не станет искать ссоры с вашим сыном.

— Но, надеюсь, никаких поблажек!

— Поговорим об экипировке: королевская ливрея, голубой фрак с позументом из темно-красного и белого шелка, костюм для верховой езды, состоящий из куртки и красных панталон с золотым позументом, и коротенькая курточка из синего тика и кожаные гетры для охоты. Луи будет великолепен!

Ноблекур отметил, как на лице Николя промелькнуло выражение неуверенности.

— Я знаю, что вас волнует. Но перестаньте терзать себя. Вспомните, через какие испытания и публичные унижения пришлось пройти вам по прибытии в Париж. Будущее, открывающееся перед Луи, более чем почетно, и для него путь к завоеванию положения в обществе станет значительно более приятным и простым, нежели был у вас. Если говорить честно, он или преуспеет, или провалится. Разумеется, никто не может гарантировать, что его не станут попрекать его рождением, но у него славное имя, и, будучи потомком рода, мужчины которого посвятили себя служению королю, он имеет все шансы преуспеть. В остальном же, Николя, вы вряд ли сможете сделать для него больше. Подумайте и дайте мне ответ, Ришелье ждет. И как только ваш внутренний голос примет решение, поговорите с Луи.

Поблагодарив Ноблекура, Николя пешком отправился в город. Как он ни старался выкинуть из головы незавершенные и сбивчивые мысли, они продолжали толкаться, не позволяя толком додумать ни одну. Любимый город суетился вокруг него, являя взору сведущего наблюдателя тысячи разных забавных сценок. Однако, омраченный заботами, он видел в окружавшем его балагане исключительно грустные и тревожные сцены. Проходя мимо церкви Сент-Эсташ, он заметил женщин, тащивших тяжелые заплечные корзины; лица их раскраснелись, вены вздулись; женщины дышали тяжело, словно кузнечные мехи, и ему стало жалко их. А может, виной тому было его мрачное настроение? Ему казалось, что на пути ему попадаются только грязные, оборванные полуголые субъекты, доведенные до крайности нищетой и утратившие чувство собственного достоинства. Сгибаясь под огромными тюками, носильщики надсадно крякали, вскидывая груз на спину. Впервые он смотрел на них иным взором и поражался их крайней нищете. Город вновь обрел спокойствие, его гарантом выступали многочисленные конные караулы. Перед каждой булочной стояли часовые.