Лина Гамос - Арман Дарина [СИ]

• Название: Арман Дарина [СИ]
• Автор: Лина Гамос
• Жанр: Фэнтези

Он - прекрасный принц, она - дочь нищих аристократов. Они встретились на ее первом балу в императорском дворце. Далее внимательно по аннотации к разделу: "трепетные отношения влюбленных, приторно-слащавые объяснения в любви и феерически - красивая свадьба в финале."

---

3

  Солнце слегка просвечивало через узорный ряд листвы, падая причудливым узором на расстеленный, под огромным деревом, плед для пикника. Муравей торопливо пробежал с хлебной крошкой возле пальца Ламис. Девушка чуть сдвинулась, убирая руку с пути насекомого, и принц тут же пошевелился, жадно прижимая ее к своей груди, и хрипло произнес, заглядывая в зеленые глаза:

   - Проснулась, милая?

   И не дал ответить, сминая губы жестким ртом, укладывая на спину. Торопливые ласки и девушка покорно выгибается на встречу его движениям, принимая в себя его твердый член. Арман отрывается от сладких губ, меняя положение, сжимает тонкие бедра и рывком погружается весь, чувствуя слабые, судорожные попытки девушки избежать глубокого проникновения. Он слышит болезненные стоны, ощущает плечом ее прерывистое дыхание, но желание слишком сильно мутит разум, заставляя рывками проникать в восхитительно - узкое тепло, сулящее ослепительный экстаз. Он целует ее волосы, шепча бессмысленные слова утешения и раскаяния, и Ламис гладит пальчиками его спину, стараясь расслабиться и не мешать хозяину, получать удовольствие. Но слезы предательски скатываются по лицу, и к тому моменту, когда принц глухо застонав, врывается особенно глубоко, безудержные рыдания сотрясают хрупкое тело рабыни.

   - Прости, я опять был не сдержан, но ты сводишь меня с ума, милая.

   Арман сцеловывает слезинки с бледного личика, прижимая с ласковой силой ближе к себе. Девушка пытается улыбнуться, и сердце принца предательски сжимается от глупого, мимолетного раскаяния. Он сделал все, чтобы уничтожить ее как личность, и теперь, когда он насилует свою девочку, та всего лишь раскаивается, что портит наслаждение любимому господину.

   - Ночью было совсем не больно, Арман.

   Юная рабыня нелепо утешает наследного принца империи Дарина, дабы он не испытывал мук совести, от того, что причинил ей боль. Совесть Армана не мучила вовсе, более того, он намеривался сегодня уложить девушку под себя еще минимум два раза, прекрасно осознавая, что снова причинит ей боль своими ласками, но отказываться от своих намерений не собирался.

   Тонкие пальцы нежно коснулись его губ.

   - Я привыкну к тебе.

   Арман улыбнулся, но серые глаза уже затягивало серебристым льдом. Глупая девчонка ничего не понимает. Волшебный порошок лишь искажает для нее действительность, делая боль опьяняюще - сладкой, даруя извращенное наслаждение. Нежное создание пригодное лишь для платонической любви поэта - романтика, волею случая оказавшееся в постели принца, лишенного иллюзий.

   Ламис чувствовала холод, шедший от принца и прильнула к нему, привычно прячась от проблем в тепле его тела, за завесой длинных черных волос, упавших на нее шелковым водопадом. Серебро плавилось в глазах, когда принц взглянул на нее сверху вниз, правильно истолковав ее потерянный вид.

   - Ты не расстроила меня, - голос принца был исполнен сожаления. - Я всего лишь хотел развлечь тебя поездкой в лес и небольшим пикником на живописной полянке. И как обычно все испортил неуместной пылкостью.

   Огромные глаза на маленьком личике доверчиво засияли. Приторно - сладкое создание, утратившее собственный внутренний огонь. Точнее он сам его затушил, соблазнившись минутной жаждой покорности, подчинив себе извечной доминантой мужчины над слабой женщиной.

   - Не хочешь перекусить, милая? - Принц потянулся к корзине и, наполнив бокалы вином, один протянул Ламис. Достал тарелку с тонко нарезанным сыром и мясом, и поставил перед девушкой. - Занятие любовью на свежем воздухе вызывают во мне голод.

   Ламис пригубила бокал и послушно проглотила кусочек сыра, с видимым удовольствием, поглядывая из под ресниц, как принц расправляется с мясом и сыром. Покончив с едой, Арман притянул девушку к себе на колени, с наслаждением зарываясь лицом в золотые локоны.

   - Почему у меня такое чувство, что тебе не нравятся пикники?

   Ламис удивленно посмотрела на принца.

   - Они мне нравятся, только не вызывают бурного восторга.

   - Я пытался быть романтичным.

   - О, да, муравьи прибывают в нирване, растаскивая наш хлеб.

   Арман хрипло рассмеялся.

   - Ладно, в следующий раз можешь научить меня разглядывать в облаках фигуры. Я честно попытаюсь усвоить эту науку.

   В эту минуту принц был настолько похож на обычного человека, что Ламис не удержавшись, поинтересовалась.

   - Мы скоро возвращаемся в Сталлору?

   - Однажды нам придется туда вернуться, милая, но между нами ничего не измениться. Я разрешу выходить тебе в сад. - Ламис невольно вздрогнула, и принц сухо добавил. - Я не могу изменить прошлое, но обещаю изменить наше будущее. Я не сделаю тебе больно, Ламис, мы будем счастливы.

   Еще на прошлой неделе принц получил письмо от отца, в котором император в категоричной форме требовал завершить затянувшийся отпуск и вернуться в столицу. Несколько волшебных, заполненных любовной магией, недель на побережье должно хватить Ламис, чтобы чувствовать себя счастливой, будучи снова запертой в апартаментах принца. Армана ждали дела и новая очаровательная любовница. Рабыня была прекрасна, но принц желал разнообразия. И теперь, когда белокурое чудо отдавалось ему со всей страстью влюбленного существа, Арман вернулся к старым предпочтениям, сменив блондинку - графиню на жгучую брюнетку - виконтессу.

   Прогулки по саду принц не разрешил, и Ламис не настаивала. Она, вообще, перестала подходить к окнам выходящим в сад, словно ее преследовал призрак молодого садовника. Теперь, когда за принцем закрывались двери, девушка, прихватив с собой завтрак, забиралась на широкий подоконник в спальне. Вид был не столь живописный, но по - своему даже занимательный. Отсюда была видна часть площади перед главными воротами и несколько окон соседнего крыла здания, задернутые плотными портьерами. С утра и до вечера по площади сновали лакеи в расшитых золотом, темно - зеленых сюртуках.

   Ламис пила чай и наслаждалась кипевшей за окном жизнью. Здесь, во дворце, Арман больше не приглашал ее разделить с ним завтрак, обед или ужин. За столом ему прислуживали несколько лакеев, и Ламис понимала, что придворный этикет не позволяет принцу проявить учтивость, пригласив собственную рабыню присоединиться к нему за столом. Она все понимала, и очень надеялась, что однажды Арман придет к весьма простому решению этой небольшой проблемы. Ламис даруют свободу, и отправят к родителям в провинцию, где она увидит полностью восстановленный фамильный особняк Эстенбуков, а потом, именно туда, за ней приедет ее прекрасный принц, чтобы сделать официальное предложение стать его законной супругой и матерью его детей. Девушка прижалась лбом к холодному стеклу, мечтательно улыбаясь своему бледному отражению. Все будет именно так, и никак иначе. Все завистники, порочившие честь семьи умолкнут, напрочь сраженные этим известием. Ламис будет великодушной, она не станет мстить или напоминать обывателям, как они отвернулись от ее семьи в трудную минуту. Она будет слишком счастлива, чтобы думать об этом.

   Дверь в спальню скрипнула. Горничные. Ламис поспешно спрыгнула с подоконника и, поставив чашку с тарелкой на поднос, вышла в коридор. Слуги ее, по - прежнему, не замечали, а она не мешала им выполнять их обязанности. Когда она вернется сюда хозяйкой, отношения между ними изменятся. Ламис будет непринужденно переговариваться с горничными, а со своей камеристкой секретничать в будуаре. У нее будет собственная прелестная зала, обставленная со всевозможной роскошью. Для этого вполне подойдет небольшая гостиная дальше по коридору. Еще у нее будет гардеробная, не шкаф в дальнем углу гардеробной принца, а своя собственная, заполненная платьями, шляпками и туфлями комната. Девушка негромко рассмеялась, самое главное для нее любовь Армана, а все остальное мишура и фальшивый блеск. Но все же так приятно иметь свое личное пространство, а не ходить неприкаянной тенью, как сейчас, ожидая, когда слуги закончат уборку. Арман вернется только к обеду. Ламис хотела попросить у него разрешения посетить дворцовую библиотеку, но все никак не могла решиться, малодушно опасаясь отказа. Если попросить в постели, когда он лежит, лениво наматывая ее локон на палец? Низ живота сжался от предательского напоминания о болезненных проникновениях принца. Ламис терпела, глотая слезы, и корила себя за то, что не может угодить любимому человеку. С ней что - то не так, ведь иногда она теряла голову от наслаждения, а теперь, как и в начале их отношений, испытывает лишь разрывающую надвое боль от близости с принцем. Она видит, что Арману это крайне не приятно, и Ламис пытается сдерживать стоны, не зажиматься, когда принц пытается войти в нее.

   Арман устал, пресытился покорностью и щенячьей преданностью неизменно светившейся в глазах юной рабыни. Кто бы подумал, что он станет скучать по ушедшей дерзости бывшей дебютантки. Принц избегал появляться в собственных апартаментах, не желая видеть кроткое, безропотное существо, все мысли которого были сведены к одному: услужить своему господину. Такая же шлюха, как и все остальные до нее. Он немного перестарался, стараясь вбить в белокурую голову почтение и трепет перед своим хозяином. Ламис стала отвратительно пресной, ничем не выделяющейся на фоне прочих девиц прошедших через его руки.