Барбара Картленд - Очарованная вальсом

• Название: Очарованная вальсом
• Автор: Барбара Картленд
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-699-65286-0

Молодая графиня Ванда Шонборн приезжает в Вену по наказу своей матери, чтобы встретиться с ее старым другом — политиком князем Меттернихом — и стать его шпионкой. На балу девушка знакомится с обаятельным англичанином Ричардом Мелтоном, но по ошибке принимает его за русского царя Александра I. Это недоразумение переворачивает судьбы Ричарда и Ванды, сделав их сначала любовниками, а затем и соперниками в опасном противостоянии царя Александра и князя Меттерниха.

---

Ванда сама застегнула на шее материнское бирюзовое ожерелье, служанка натянула на ее руки белые лайковые перчатки по локоть — из обширного набора хозяйки, — бал требовал только таких, белых лайковых. Вот теперь можно предстать перед баронессой. Ванда шла легкой походкой, с высоко поднятой головой, ничего не страшась, и ей было удивительно после минут полного и беспросветного отчаяния испытывать такую уверенность в себе.

Ей удалось отдохнуть и немного поспать — после сна глаза ее живо блестели, уложенные служанкой локоны красиво спадали на плечи и переливались красновато-золотистыми огоньками в свете зажженных в хрустальных канделябрах свечей.

Они обе весьма впечатлились одна другой. Если баронесса при их знакомстве и выглядела, по мнению Ванды, довольно-таки фантастически, то теперь от ее вида просто захватывало дух. На ней было сшитое по последней парижской моде зеленое атласное платье с низким вырезом, обнажавшим увядшую грудь, щуплые плечики и в синих прожилках руки. Однако шею скрывало широкое ожерелье, на котором переливались редкостной красоты бриллианты. Такие же камни украшали лиф платья и сверкали в тиаре на тщательно уложенных седых волосах. Ванда была настолько поражена обилием бриллиантов, что на несколько секунд забыла, что ожидает мнения баронессы относительно того, как она выглядит.

— Вы смотритесь очень, до чрезвычайности мило, моя дорогая! — на удивление мягким тоном объявила ей баронесса и добавила, уже со знакомым Ванде кудахтающим смешком: — При виде нас с вами многим придет на ум аллегория: сошлись Весна и Зима!

— Вы тоже будете в маске? — зардевшись, спросила Ванда.

— Не думаю, что маска может скрыть то, что мне хотелось бы спрятать, — спокойно и суховато заметила баронесса, — а вам если и нужна маска, то маленькая, вам нет нужды прятать юное личико. Большие, на все лицо, маски надевают только перезрелые дамы, надеющиеся таким образом завлечь мужчин, которые, будь дама без маски, и не взглянули бы в ее сторону. Впрочем, вы это сами вскоре увидите. Вот ваша маска, держите!

И баронесса протянула Ванде маленькую бархатную полосочку — неширокую черную ленту с прорезанными в ней отверстиями для глаз. Надев ее, Ванда увидела, что черный бархат удивительным образом подчеркивает белизну ее кожи и пышность рыжевато-золотистых волос. В маске она сразу стала выглядеть соблазнительнее, загадочнее, обворожительнее.

— Вот вам еще веер… Он вам непременно понадобится! А теперь пообедаем, — скомандовала баронесса и поплыла впереди Ванды в столовую, где их ожидали слуги, одетые в ливреи — красные с золотым.

О таких обедах Ванда раньше только читала в книгах — повар у баронессы был настоящим кудесником. К каждому блюду подавались различные вина. А стол был сервирован так, что глаз привлекала любая деталь — соусницы с круглыми ручками, рисунок по краю тарелок, графинчики, вазочки, канделябры, салфетки, полоскательницы для омовения пальцев с душистой водой…

Аппетит у баронессы оказался отменный. Скорее всего, подумала Ванда, такой обед для нее готовят всегда, независимо от того, одна она в доме или принимает гостей. Изысканные кушанья, разумеется, не шли ни в какое сравнение с теми простыми блюдами, к каким Ванда привыкла в своем доме. Теперь ей нужно будет научиться разбираться не только в живописи и музыке, но и в кулинарии, решила она. И эти столовые принадлежности… Сколько их! Как бы ей в них не запутаться. Помнится, мать говорила ей: в приборе двигаться от тарелки. Но Ванда поглядывала на баронессу и следила, какой предмет из прибора она берет к каждому блюду, чтобы повторить ее действия. Баронесса, кажется, не замечала ухищрений гостьи — или делала вид, что не замечает, а сама ела неторопливо и с удовольствием, невольно (или намеренно?) преподавая Ванде урок (не просил ли князь Меттерних и об этом?).

Из-за стола они поднялись около девяти часов вечера. Слуга доложил, что карета подана, и обе дамы, вкусившие яств и приятной беседы, отправилась в замок Хофбург — бал-маскарад должен был состояться именно там.

Их карета вписалась в длинную вереницу карет и экипажей, следующих в одном направлении. Ванду переполняли восторг и предвкушение праздника. Она чувствовала себя актрисой, которой предстоит сыграть главную роль в предстоящем спектакле, и до поднятия занавеса остались секунды…

Посвящать баронессу в то, что она едет на бал не только для развлечения, Ванда не стала. Да и сама возможность попасть на столь высокое увеселение так увлекла ее, что она думала только об этом. Но, возможно, интуиция пожилой женщины сама подсказала баронессе слова ободрения, так что, когда они подъехали ко дворцу, Ванда услышала:

— Не бойся, девочка. Тот, кто боится, не принесет ни себе пользы, ни кому-то другому. Сражения выигрывает отвага и храбрость.

— Я теперь уже не боюсь, — негромко ответила Ванда. — Я боялась лишь до того, как приехала в ваш дом. Тогда мне действительно хотелось сбежать обратно домой.

— Но вы не сбежали, — с видимым одобрением кивнула баронесса, и белые букольки по сторонам ее птичьей головки повторили движение, дружно качнувшись в такт.

— Да, но у меня едва хватило на это сил… — честно призналась Ванда.

— Все правильно. Если кто-то — мужчина ли, женщина — скажет вам, что никогда ничего не боится, знайте — он лжет!

Дальше беседовать было некогда, хотя Ванде очень понравилось вникать в рассуждения баронессы, женщины много знающей, много чего повидавшей, опытной и, безусловно, мудрой — «софистикейтэд», говорят о такой англичане. Однако дежурный слуга уже сбегал вниз по ступеням крыльца и спешил распахнуть для них дверцу кареты.

И — ах!.. Хофбург сиял огнями. На Ванду лавиной обрушились яркие краски, веселый многоголосый шум, журчание речи и взрывы смеха…

Древняя резиденция австрийских королей, Габсбургов, была в ту ночь переполнена. Еще бы!.. Маскарад как нельзя лучше отвечал тому, чтобы, скрывшись под масками, скопившиеся в столице Австрии в критическом преизбытке мастера политических игр могли с обостренным коварством продолжать плести свои сети.

Ступив в сказочно освещенное просторное помещение, Ванда сделала первый шаг и задержала дыхание. Ее взгляду открылся роскошный, залитый светом, неведомый ей доселе прекрасный мир…

Гирлянды живых цветов украшали поверху галерею, ведущую в малые залы, сервированные для ужина. Вдоль стен сплошной полосой тянулись обитые красной с золотыми узорами тканью скамеечки — на них сидели, разглядывая танцующих, гости, некоторые в домино, иные в тщательно продуманных, зачастую фантастических одеяниях.

Несколько оркестров попеременно играли новомодные вальсы, один за другим, словно бросали вызов. Этот выросший из крестьянского — немецко-австрийского — танец постепенно становился салонным, правда, путь вальса в бальный зал был драматическим и тернистым — еще не все европейские придворные общества его узаконили у себя. А там, где уже согласились его принять на равных с полонезом, кадрилью, контрдансом, укрепляющейся в бальных залах мазуркой и проверенным менуэтом, еще не утихли жестокие споры, правильный ли сделан шаг. Вальс поначалу сочли почти святотатственным и, безусловно, греховным, а в Лондоне высокородные родители всерьез опасались, что «сей непристойный» танец увидят их дочери — такая близость партнеров вульгарна, такое стремительное кружение пар на паркете опасно! Танец вредит здоровью и — пуще того — угрожает нравственности! В штыки приняли вальс и учителя танцев: они почувствовали угрозу своей профессии, если вальс станет главным на всех балах — ведь основным шагам «этого бесстыдного» танца довольно легко научиться самостоятельно, это не менуэт, на освоение множества сложных фигур которого требуется немало времени, усердия и непременно нужен учитель, наставник для постоянной практики и совершенствования манеры поведения во время танца. Но вальс оказался сильнее запретов и грозного неприятия, а его музыка была столь вдохновенной, что хотелось не просто совершать па, а дать волю всем чувствам… У Ванды захватило дух — она еще в детстве научилась танцевать вальс и отлично это умела!

А из прилегающих галерей слышались мелодии нравственно незапятнанных и респектабельных менуэтов. Но все были в масках, и с первого взгляда становилось отчетливо ясно: обычные церемонии, приличествующие высокому статусу увеселения, отброшены в сторону и в огромном зале царит пьянящая атмосфера богемной свободы и упоительной вседозволенности. Женщины кокетливо хохотали — значительно громче, чем подобает согласно правилам хорошего тона, — не оставляя партнерам догадки, кто скрыт под маской: знатная аристократка или куртизанка с соседней улицы. Скрытый под домино мужчина мог оказаться и императором, и его слугой, знатным придворным и просто залетным плутом.