Жорж Сименон - Безбилетный пассажир

• Название: Безбилетный пассажир
• Автор: Жорж Сименон
• Издательство: Калининградское книжное издательство
• Жанр: Классический детектив
• Год: 1990
• ISBN: 5-85500-097-4

---

Все пассажиры претендовали на эту каюту, потому что она находилась напротив трапа, под углом к левому борту, на теневой стороне.

Мсье Жанблан извинялся:

— Только после Панамы, мсье Жюстен… У нас инструкция — по мере возможности держать ее свободной, на случай, если вдруг в Панаме сядет какая-нибудь важная персона.

Но разве мсье Жюстен, вот уже двадцать лет служивший управляющим в колониях и в восьмой раз следовавший по этому маршруту до конечного пункта Порт-Вила, что на островах Новые Гебриды, не был важной персоной? Если бы не присутствие на судне инспектора колоний, мсье Жюстен мог бы разделять трапезу с самим капитаном.

Мадам Жюстен пошла удостовериться, действительно ли пресловутую каюту отвели англичанину.

— Мужчина средних лет, — объявила она, возвратясь. — Выглядит очень прилично.

Двери в каюту были распахнуты, чемоданы лежали на красном ковре. Второму пассажиру отвели каюту номер шесть, справа от лестницы, — одну из двух кают, не выходивших на нос, где даже днем было прохладно.

— Нумеа?

— Таити…

— А англичанин?

— Таити…

Тем лучше. После Таити Жюстенам и некоторым другим пассажирам предстоит еще одиннадцать дней плавания, а каюта номер один освободится. К тому времени на борту оставалось обычно не более десятка пассажиров, и для них начиналась замечательная жизнь.

Бармен знал вкусы каждого. Требовалось только подать ему знак.

Послышался лязг якоря.

— Последнюю партию?

Они играли, пока снявшийся с якоря корабль слегка раскачивался прежде чем взять нужный курс. Француз вошел в кают-компанию и тотчас же направился к бару.

— Двойной коньяк.

Вместо приветствия он коснулся виска кончиками пальцев и теперь, потягивая коньяк, наблюдал за играющими. Дважды он выходил на палубу удостовериться, что «Арамис» отчаливает от берега. Дважды просил наполнить свою рюмку. Но, наблюдая за игрой, не обмолвился ни словом.

Что касается майора Оуэна, то видели, как он прошел по палубе мимо кают-компании. Промелькнула его слегка раздавшаяся фигура, отмеченная какой-то особой элегантностью, в наглухо застегнутом белом шелковом костюме. Серебристые волосы обрамляли загорелое лицо.

Совсем как в школе, когда вдруг посреди учебного года в классе появляются новички, обе стороны искоса наблюдали друг за другом, стараясь сохранять независимый вид, особенно новенькие, которые понимали, что их оценивают со всей строгостью.

— А где американец, мсье Жанблан?

— Он спит…

Речь шла еще об одном новом пассажире, правда, с большим стажем, чем двое последних. Хотя не скажешь, что американец сел на корабль — его туда погрузили как тюк, поскольку он был так пьян, что едва держался на ногах. Его почти внесли в каюту номер пять, за трапом, такую же, как у француза.

С тех пор он так и не появлялся. Мсье Жанблан уже несколько раз заглядывал к нему в каюту, но заставал его спящим.

Капитан находился наверху, возле неподвижно застывшего рулевого. На шлюпочной палубе была открыта дверь в рубку радиста, а сам он, сняв пиджак, колдовал над своими аппаратами.

Ниже уровня кают первого класса, на носовой палубе, несмотря на неурочное время, несколько пассажиров второго класса дышали свежим воздухом, расхаживая мелкими шагами, как на прогулке в сквере. Ведь они размещались в шести-восьмиместных каютах, где стояла страшная духота.

«Арамис» покинул Марсель двадцать два дня назад и через восемнадцать дней должен был достичь Таити, а затем, еще через одиннадцать дней — конечного пункта: Новых Гебрид. Там он должен будет развернуться и в шестидесятый раз пуститься в обратный путь, поскольку он совершал именно шестидесятый рейс.

Каждый рейс в первом классе плыли один или несколько управляющих из колоний, а во втором — жандармы, учителя, один или два миссионера. Каждый раз на судне находился один англичанин или американец, пассажир или пассажирка, вызывающие всеобщее любопытство и дающие пищу для пересудов. Всякий раз каюта номер один становилась яблоком раздора и вызывала если не ссоры, то, по меньшей мере, кривотолки.

Мсье Жанблан, пользующийся всеобщим расположением, прекрасно знал, что примерно через неделю, когда оскудеют запасы продовольствия и их нельзя будет пополнить, поскольку не будет больше заходов в порты, пассажиры начнут жаловаться на плохое питание.

Сколько пассажиров, точнее, пассажирок, прекрасно ладящих между собой сегодня, в конце концов настолько возненавидят друг друга, что набрать четырех партнеров для партии в бридж нельзя будет без труда.

Мало-помалу пароход входил в свой привычный ритм движения. Игроки о чем-то переговаривались, осушая последние на сегодня стаканчики, а бармен зевал, дожидаясь, когда можно будет отправиться спать.

На палубе майор Оуэн и француз из Панамы, прохаживаясь, не однажды сталкивались лицом к лицу и разглядывали друг друга, но так и не перемолвились ни словом.

Может быть, каждый из них уже догадался, что представляет собой другой? У обоих был проницательный взгляд, свойственный тем немногим, кто умеет хорошо разбираться в людях.

На переборке, справа от трапа, находился щит, на котором мсье Жанблан вывешивал списки пассажиров.

И вот наконец двое мужчин с разных сторон подошли к щиту, едва метрдотель удалился.

Ни один из них не посторонился, и они стояли рядом. Англичанин надел очки в черепаховой оправе.

«Альфред Мужен, Панама…»

Его спутник тем временем читал:

«Майор Филипп Оуэн, Лондон».

Когда они вновь взглянули друг на друга, губы Мужена изогнулись в чуть заметной улыбке, в которой не было даже капли благожелательности.

— Неужели? — словно спрашивал он с иронией.

А майору потребовалось бросить всего лишь один взгляд на бумагу, чтобы узнать очень многое о человеке из Панамы.

На борту находился высокопоставленный чиновник, прибытия которого с волнением ожидали на всех архипелагах, принадлежащих Франции, ибо он ехал проверять финансовые отчеты и от его рапорта зависели сотни судеб.

В первом классе плыли управляющий из колоний и крупный торговец из Нумеа, две дамы — молодая и старая, которые, казалось, путешествовали, чтобы развлечься; во втором — учитель, две учительницы, священник, три жандарма и один датчанин, ехавший попытать счастья на островах.

Кроме того, были члены команды. Радист из рубки, расположенной на верхней палубе, отыскивал в море дружественные суда и коллег-радистов, с которыми обменивался сообщениями. В первой половине плавания он даже ухитрился таким манером играть в шахматы со своим приятелем с корабля, идущего тем же курсом, только на 50 миль южнее.

И наконец были еще два пассажира — англичанин и француз.

Было ясно, что назавтра, согласно традиции, на кормовой палубе соорудят импровизированный бассейн из брезента и реек, три на три метра, куда накачают воду прямо из моря, и все пассажиры будут приходить сюда поплескаться.

Затем через пять дней издалека, по левому борту, появятся Галапагосские острова. Будут летающие рыбы, переход через экватор.

А на карте, вывешенной рядом с кают-компанией первого класса, ежедневно в полдень будут появляться цифры: 235… 241… 260 миль.

И, наконец, невидимый, но всегда свирепствующий неподалеку тайфун:

— Мы идем буквально за ним по пятам…

Вот уже двадцать пять лет «Арамис» неизменно шел по пятам тайфуна.

Белый фонарь на верхушке мачты — словно ярчайшая звезда; два других, зеленый, и красный, — потусклее; гаснущие один за другим иллюминаторы, похожие на рыжеватые луны; миллионы звезд на высоком небе, оставшийся позади берег, где перекрещивались лучи маяков, от которых вскоре должны были остаться лишь слабые отблески…

Внизу обнаженные негры, севшие на Мартинике, сновали перед красными зевами топок и могли увидеть черноту неба лишь через зарешеченный люк.

Главный механик, лежа на койке, слушал радио: голос доносился прямо из Парижа, там уже было десять часов утра.

Женщины во сне шевелили губами, мужчины храпели, портьеры на дверях кают вздымались. Альфред Мужен раздевался в каюте, улыбаясь своему отражению в зеркале.

Майор Оуэн остался один на палубе. Он привык плавать на кораблях и каждый раз, поднявшись по трапу, совершал обход своих временных владений: медленно, методично, как бы обживаясь на новом месте.

Перегнувшись через бортовое ограждение, он увидел палубу второго класса, где не было никого, кроме обнявшейся в темноте парочки. Назавтра он непременно узнает их среди пассажиров, во всяком случае, женщину, — по ярко-рыжей копне волос.

Он поднялся выше, на шлюпочную палубу. В слабом свете, идущем из каюты вахтенного, он угадал руки рулевого, неподвижно лежащие на штурвале, иллюминаторы капитанской каюты не горели.