К. У. Гортнер - Клятва королевы

• Название: Клятва королевы
• Автор: К. У. Гортнер
• Жанр: Историческая проза
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-389-05300-7

«Никто не верил, что мне предначертано стать великой».

Так начинается роман об Изабелле Кастильской, одной из самых крупных и противоречивых фигур в мировой истории. О бесстрашной воительнице, объединившей расколотую страну и положившей конец кровавому хаосу. О пылкой христианке, возглавившей испанскую инквизицию и призвавшей к себе в духовники грозного Торквемаду. О мудрой пророчице, отправившей Колумба открывать Новый Свет и тем самым положившей начало эпохе географических открытий.

Прославленный писатель К. У. Гортнер восстанавливает события бурных молодых лет этой необыкновенной женщины, ее фантастический путь к власти, обретя которую она сумеет изменить монархию, нацию и целый мир.

---

И все же это был мой дом, единственный, который я знала. Я содрогнулась, внезапно вспомнив одетые в бархат фигуры, промелькнувшие в мимолетном видении на гребне горы. Похоже, я не забыла тот далекий королевский двор, где когда-то жила моя семья…

Как жаль, что я не могу сейчас сходить в часовню — немного побыть одной и подумать. Несмотря на холод и аскетический вид, часовня всегда давала мне утешение в трудную минуту: достаточно было преклонить колени и сложить руки, чтобы обрести покой и сосредоточиться, даже если мне не хватало сил по-настоящему помолиться.

— Ты должна пойти к ней, — сказала донья Клара.

Мысленно вздохнув, я кивнула и направилась вместе с Беатрис через зал к лестнице, что вела на второй этаж. На площадке мы встретили старшую фрейлину моей матери, донью Эльвиру. Та сидела на табурете, но, увидев нас, поспешно встала.

— О Изабелла, дитя мое! — Она прижала ко рту покрытую коричневыми пятнами руку, едва сдерживая слезы.

У бедной доньи Эльвиры всегда были глаза на мокром месте; я никогда еще не встречала женщину, которая плакала столь обильно и часто, как она.

Я коснулась ее худого плеча, успокаивая. Преданная служанка приехала из Португалии вместе с моей матерью и оставалась рядом с ней во времена всех испытаний, но, как справиться с мучившими королеву припадками, она не ведала до сих пор. На самом деле в замке этого не знал никто, кроме меня.

— Не волнуйтесь, — мягко сказала я.

Эльвира вытерла слезы с морщинистых щек:

— Когда пришло письмо… пресвятая дева, тебе надо было ее видеть. Она просто обезумела, кричала и плакала. О, это было ужасно! А потом она… она захлопнула дверь и никого не подпускала, даже меня. Я умоляла ее выпить отвар, чтобы отдохнуть и успокоиться, пока ты не вернешься, но она приказала мне уйти. Сказала, что никто, кроме самого Господа, теперь не может ей помочь.

— Я о ней позабочусь, — пообещала я. — Идите приготовьте еще отвара. Только прежде, чем его принести, немного подождите.

Я снова ободряюще улыбнулась, глядя ей вслед, и лишь затем повернулась к двери спальни. Как же не хотелось туда входить. Хотелось бежать прочь.

— Подожду здесь, — сказала Беатрис, — на случай, если понадоблюсь тебе.

Глубоко вздохнув, я взялась за засов. Внутренний замок сняли некоторое время назад, после того как мать заперлась в спальне во время припадка. Она оставалась там два дня с лишним, и в конце концов дону Чакону пришлось взломать дверь.

Следы ее ярости я увидела сразу же, войдя в комнату. По полу были разбросаны разбитые флаконы, бумаги, содержимое опрокинутых сундуков. Несколько раз моргнув, чтобы глаза привыкли к полумраку, я шагнула вперед. Моя нога наткнулась на какой-то предмет, тот со звоном покатился по полу, тускло отсвечивая и оставляя за собой влажный след.

Кубок с отваром доньи Эльвиры.

— Мама! — сказала я. — Мама, это я, Изабелла.

До меня долетел слабый запах плесени, обычный для старого замка, под которым протекала река. В темноте начали возникать знакомые очертания. Я различила провисшую кровать, парчовые занавески, что касались устланного тростником пола, ткацкий станок, веретено на прялке возле разбитого окна, незажженную жаровню, а в нише — обитый тканью трон матери, забытую реликвию под балдахином с гербами Кастилии и ее родной Португалии.

— Мама? — Голос мой дрогнул, и я сжала кулаки, убеждая себя, что бояться нечего.

Мне приходилось делать это и прежде. Лишь я одна могла увести королеву от опасной грани, а оказывалась она там не раз. Из всех в нашем хозяйстве только я могла ее успокоить, вселить в нее разум, когда ее охватывал припадок. И ни разу она не причиняла мне вреда.

Послышался шорох ткани, и в тени возле кровати я различила силуэт матери. Вдруг вспомнилась кошмарная ночь, когда умер мой отец, и мне показалось, будто я вижу призрак кондестабля.

— Мама, я здесь. Выходи. Скажи, что тебя напугало?

Она осторожно двинулась вперед. Растрепанные волосы обрамляли бледное лицо, длинные белые пальцы мяли платье.

— Hija mia, он здесь. Снова явился, мой мучитель.

— Нет, мама. Это всего лишь ветер.

Я подошла к буфету, щелкнула кремнем, чтобы зажечь свечу, но мать вскрикнула:

— Нет, не надо света! Он меня увидит! Он…

Крик оборвался, когда я повернулась к ней, держа в ладонях зажженную свечу. Дрожащий круг света отбрасывал тени высоко на стены.

— Видишь, мама? Здесь никого нет, только ты и я.

Ее зеленовато-голубые глаза расширились, обшаривая взглядом комнату, словно она ожидала увидеть таящегося в углу мучителя. Я уже собиралась осторожно отойти назад, когда она внезапно обмякла. Облегченно вздохнув, я поставила свечу в подсвечник и помогла матери сесть в кресло. Подвинув табурет, устроилась рядом, взяв ее ледяные ладони в свои.

— Знаю, ты мне не веришь, — сказала она, и я почувствовала в ее голосе эхо страха. — Но он был здесь. Я видела, как он стоял у окна и смотрел на меня. Так же, как раньше, когда был жив и хотел показать, насколько он властен над твоим отцом.

— Мама, кондестабль Луна мертв. Здесь никого нет, и никто не сделает тебе ничего плохого, обещаю.

Она высвободила свою руку из моей:

— Как ты смеешь такое обещать? Ты ничего не знаешь и не понимаешь. Никто из мертвых не способен здесь появиться. Но он — может. Он знает — кровавый долг должен быть уплачен.

По коже у меня побежали мурашки.

— Мама, о чем ты? Какой долг?

Она словно меня не слышала.

— У меня не было выбора, — сказала она. — Кондестабль забрал у меня твоего отца. Он был чудовищем, демоном. Увел моего собственного мужа, но во всем обвиняли меня. Гранды, народ, твой отец — все говорили, что это моя вина. Хуан твердил мне, что тоже хотел бы умереть в тот день, лишь бы остаться вместе со своим любимым другом. Так и случилось — он умер. Даже не пытался жить — ради меня, ради детей. Предпочел этого… это чудовище.

Мне не хотелось выслушивать подобное. Слова эти не предназначались для моих ушей, ведь я не духовник королевы. Но здесь больше никого не было, и следовало ее хоть немного успокоить, чтобы она подпустила меня к себе. И еще — письмо, главная причина маминой истерики. Требовалось выяснить, о чем там говорилось.

— Папа умер от болезни, — запинаясь, сказала я. — Просто так вышло. Он болел. У него была лихорадка и…

— Нет! — Она поднялась на ноги. — Он хотел умереть! Выбрал смерть, чтобы сбежать от меня. Пресвятая дева, вот почему я не знаю покоя, вот почему живу день за днем в бесконечных муках. Если бы я так не поступила, Хуан мог бы жить. Я оставалась бы королевой, и мы занимали бы положение, принадлежащее нам по праву!

Словно совсем рядом, я услышала женский шепот: «Его убила Португальская Волчица… Португальская Волчица погубила кондестабля Луну».

Мать уничтожила друга моего отца. Вот почему теперь считала, будто ее преследует призрак, вот отчего постоянно становилась жертвой жутких припадков. Она считала, что кровавый долг лежит на ней самой.

Я заставила себя встать:

— Здесь холодно. Давай зажгу жаровню.

— Да! Почему бы и нет? Зажги огонь. Или еще лучше — принеси факелы и подожги замок. Хоть почувствую вкус того, что ожидает меня в аду. — Она снова начала расхаживать по комнате. — Боже милостивый, что мне делать? Как мне тебя защитить?

Мать развернулась кругом, и я замерла, готовясь к худшему. Однако она не закричала, не стала бессвязно бормотать или царапать себя, как бывало прежде, лишь достала из кармана платья помятый пергамент и бросила мне. Я подобрала его с полу, повернулась к свече, поймав себя на том, что невольно затаила дыхание. В тишине, нарушаемой лишь завыванием ветра за окном, я начала читать. Письмо было от короля Энрике. Его жена, королева Жуана, родила дочь. Девочку окрестили Иоанной, в честь матери.

— Энрике добился невозможного, — сказала мать. — У него появилась наследница.

Я ошеломленно подняла взгляд:

— Есть повод отпраздновать.

— О да, — рассмеялась она, — будет пир горой! Они отметят мой конец. Все, за что я сражалась, потеряно навсегда. У меня нет ни короны, ни двора; твой брат Альфонсо лишится наследства. А потом они придут и заберут тебя и Альфонсо, оставив меня здесь гнить в одиночестве, забытую всеми.

— Мама, это неправда. В письме лишь объявляется о рождении ребенка и ничего не говорится о том, что нас должны куда-то забрать. Ты переутомилась. Давай вместе поищем утешения.

Положив письмо в карман, я подошла к молитвенной скамье. Это был ритуал, который мать внушила мне с детства, — каждый вечер мы молились вместе.

Я уже взялась за перламутровую шкатулку, где хранились четки, когда послышался голос матери:

— Нет, больше никаких молитв. Бог меня не слышит.

Я застыла:

— Это… это богохульство. Бог всегда слышит.