К. У. Гортнер - Клятва королевы

• Название: Клятва королевы
• Автор: К. У. Гортнер
• Жанр: Историческая проза
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-389-05300-7

«Никто не верил, что мне предначертано стать великой».

Так начинается роман об Изабелле Кастильской, одной из самых крупных и противоречивых фигур в мировой истории. О бесстрашной воительнице, объединившей расколотую страну и положившей конец кровавому хаосу. О пылкой христианке, возглавившей испанскую инквизицию и призвавшей к себе в духовники грозного Торквемаду. О мудрой пророчице, отправившей Колумба открывать Новый Свет и тем самым положившей начало эпохе географических открытий.

Прославленный писатель К. У. Гортнер восстанавливает события бурных молодых лет этой необыкновенной женщины, ее фантастический путь к власти, обретя которую она сумеет изменить монархию, нацию и целый мир.

---

Я уже взялась за перламутровую шкатулку, где хранились четки, когда послышался голос матери:

— Нет, больше никаких молитв. Бог меня не слышит.

Я застыла:

— Это… это богохульство. Бог всегда слышит.

Слова мои, однако, прозвучали не слишком убежденно, и это повергло меня в ужас. Я почувствовала, как на меня наваливается нечто, чего я не способна понять, но что создает между мной и матерью глубокую трещину, и едва не вскрикнула, услышав осторожный стук в дверь. На пороге стояла Эльвира с кубком в руке. Я взяла у нее отвар, и она вопросительно посмотрела на меня. Когда я повернулась, мать снова стояла у кровати, наблюдая за мной.

— Ах, — сказала она, — наконец-то пришло мое забвение.

— Это поможет заснуть. Мама, тебе нужно отдохнуть.

Я подошла к ней, и она послушно выпила отвар, после чего легла на смятые простыни. Она сильно постарела, глаза казались слишком большими на осунувшемся лице, в углах когда-то нежных губ пролегли морщины. Ей было всего тридцать три года — еще молодая женщина, — но казалось, она провела в этой одинокой цитадели тысячу лет.

— Теперь поспи, — сказала я. — Я здесь и никуда не уйду. Отдыхай, и все будет хорошо.

Веки ее дрогнули. Я начала напевать под нос песенку, которую знают все дети:

— Duerme, pequena mia; duerme feliz. Los lobos aullan fuera pero aqui me tienes а mi… (Спи, малышка, спи спокойно. Волки воют за окном, но я здесь, с тобой…)

Глаза ее закрылись. Она вздрогнула и что-то пробормотала. Я наклонилась ближе, пытаясь расслышать.

— Я сделала это ради тебя, — сказала она. — Ради тебя и Альфонсо. Убила Луну, чтобы спасти тебя.

Я неподвижно сидела рядом с матерью, погрузившись в воспоминания о той давней ночи, когда мы бежали из Вальядолида. Никогда не размышляла над тем, какие события привели к нашему изгнанию, но теперь понимала ужасную тайну, что разрывала душу матери.

Я смотрела на спящую, и мне хотелось за нее помолиться. Она была не права, ей тоже следовало это сделать. Бог всегда заботился о нас, особенно в самые тяжкие часы. Но я не могла избавиться от мысли, что может наступить время, когда и мне придется совершить невообразимое и тень моих деяний будет преследовать меня целую вечность.

Беатрис ждала снаружи, сидя на табурете. Увидев меня, она вскочила на ноги. Рядом стоял мой брат.

— Я слышал, мама плохо себя чувствует, — сказал он. — Она?..

Я кивнула:

— Ей очень плохо. Надо развлечь ее, побыть рядом. Мы ей сейчас нужны.

— Конечно. Все, что скажешь, — ответил он.

Но я знала: брат предпочел бы остаться в стороне, полностью отдавшись оружию и верховой езде. Альфонсо никогда не понимал, почему мать так себя ведет, почему ее пылкие объятия и веселье могут внезапно смениться припадками, что подобны завывающим над равнинами снежным бурям. Я всегда чувствовала: он ее боится, — и делала все, чтобы защитить его от истерик матери. Когда он неловко поцеловал меня в щеку и начал спускаться по лестнице, я встретилась взглядом с Беатрис. Смятое письмо лежало в моем кармане словно камень.

«Они придут. Заберут тебя и Альфонсо».

Хотя вся моя душа желала обратного, я понимала — это может оказаться правдой.

Следовало подготовиться.

Глава 3

Последующие дни прошли без происшествий, не оправдав моего беспокойства. Письмо короля я спрятала в сундуке у себя в комнате. Естественно, Беатрис постоянно о нем расспрашивала, и в конце концов я не выдержала и дала ей прочитать. Она удивленно посмотрела на меня и, вероятно, впервые в жизни лишилась дара речи. Интересоваться ее мнением я не стала, ибо мысли мои были заняты предчувствием необратимых перемен.

Все свободное время я посвящала матери. Припадков и вспышек ярости больше не случалось. Несмотря на худобу, бледность и отсутствие аппетита, она радовалась, как ребенок, каждый раз, когда мы с Альфонсо навещали ее.

Я была весьма тронута, узнав, что мой брат сделал над собой усилие и выучил для матери португальскую песню, которую с удовольствием исполнил, несмотря на свой не слишком мелодичный голос. Брат не обладал особыми музыкальными талантами, но, когда он пел на родном языке матери, я заметила, как смягчились ее черты и к ней вернулась увядшая красота. Одетая в старомодное придворное платье, она постукивала в такт мелодии пальцами в потускневших перстнях. Ноги ее двигались под подолом платья, словно в замысловатом танце, в котором мама когда-то достигла совершенства, виртуозно танцуя под раскрашенными карнизами больших залов, где она была самой могущественной и популярной женщиной.

Когда Альфонсо закончил, высоко подняв голову и широко разведя руки, королева неистово зааплодировала, словно желая наполнить комнату собственной радостью, а затем махнула рукой мне:

— Танцуй, Изабелла! Танцуй с братом!

Беатрис заиграла на маленьком струнном cavaquinho,[9] и мы с Альфонсо взялись за руки и закружились в танце. Брат постоянно наступал мне на ноги и застенчиво улыбался, лицо его раскраснелось от напряжения, но все же он не останавливался.

— Драться на canas[10] куда проще, — шепнул он мне, и я улыбнулась, почувствовав его уязвленную мужскую гордость.

Альфонсо предпочел бы продемонстрировать собственную ловкость верхом на коне, с острым колом для охоты в руках, чем рисковать запутаться в собственных ногах на глазах у семьи. Я же, напротив, обожала танцевать, ибо в жизни у меня было мало других удовольствий, и к глазам моим подступили слезы радости, когда мать вскочила с кресла, схватила за руки нас обоих и закружилась вместе с нами в ошеломительном танце.

— Вот! — воскликнула она, пока мы переводили дух. — Вот как надо! Вам следует научиться хорошо танцевать, дети мои. В ваших жилах течет кровь Португалии, Кастилии и Леона, и жеманные придворные Энрике никогда не смогут вас опозорить.

Упоминание о придворных повисло в воздухе, словно облако едкого дыма, но мать, похоже, не заметила своей оговорки. Сияя от счастья, она выслушала аплодисменты доньи Клары, Эльвиры и Беатрис, а затем Альфонсо показал нам свое искусство владения мечом, совершил ряд выпадов и обманных ударов посреди комнаты под смех матери и возгласы доньи Клары, чтобы он был поосторожнее и не проткнул случайно одну из съежившихся от страха собак.

Позже, когда я поцеловала мать на ночь после совместной вечерней молитвы, к которой мы, к моему немалому облегчению, снова вернулись, она прошептала:

— Хороший был сегодня день, Изабелла. Стоит лишь его вспомнить, и мне кажется, будто я смогу вынести что угодно.

То был первый намек на нашу общую тайну. Мать обняла меня, и я поклялась, что сделаю все возможное, чтобы отогнать прочь угрожающую нашей семье тьму.

Несколько дней спустя она объявила о намерении нанести визит в цистерцианский монастырь Санта-Ана в Авиле. Мы уже не раз туда наведывались, я даже брала уроки у монахинь после того, как мать научила меня грамоте. То было одно из моих любимых мест: уединенные галереи, внутренний дворик с фонтаном, грядки с ароматными травами в саду, шелест монашеских одеяний по каменным плитам всегда наполняли меня умиротворением. Благочестивые сестры славились рукоделием, и их прекрасные алтарные занавесы украшали самые знаменитые соборы мира. Я проводила в их обществе многие часы, обучаясь искусству вышивки и слушая бормотание монахинь.

Донья Эльвира беспокоилась, что путешествие может оказаться утомительным для матери, но донья Клара заявила, что идея превосходная, и помогла нам собраться в дорогу.

— Вашей матери именно это и нужно, — сказала моя няня. — Среди сестер она почувствует себя лучше, а поездка для нее куда целебнее, чем вонючие зелья Эльвиры.

Мы отправились в путь на рассвете вместе с доном Бобадильей и четырьмя слугами. Альфонсо, несмотря на его протесты, в последний момент оставили дома под присмотром доньи Клары и дона Чакона, строго наказав ему взяться за учебу, поскольку принц начал чересчур лениться. Я ехала верхом на Канеле, который радостно заржал, увидев меня, и жадно проглотил несколько кусочков кислого яблока из моих рук. Для королевы оседлали старую и послушную кобылу. Лицо матери обрамляла тонкая кремовая вуаль, она оживляла ее лицо и подчеркивала синеву глаз. Донья Эльвира с мрачным видом тряслась рядом с ней на муле, наотрез отказавшись от паланкина. Столь же мрачная Беатрис сидела в седле своего коня, уставившись куда-то в пространство.

— Я думала, тебе хотелось приключений, — сказала я ей, пряча улыбку.

— Приключений? — бросила она в ответ. — Какие забавы можно найти в монастыре Святой Анны? Разве что тонкие простыни и чечевичную похлебку.

Она была права, мысль о поездке в Авилу меня радовала. Если Беатрис, вне всякого сомнения, ждала мгновенных перемен, вызванных письмом, то я с каждым днем вздыхала все с большим облегчением, полагая, что таковых не предвидится. И тем не менее понимала, что моя подруга терпеть не может однообразия. По мере того как Беатрис выходила из подросткового возраста, превращаясь, вопреки собственному желанию, в красивую молодую женщину, она становилась все беспокойнее, хотя никто из нас не осмеливался сказать об этом вслух. Я слышала, как донья Клара вполголоса говорила донье Эльвире, что девушкам вроде Беатрис нужно раннее замужество, чтобы остудить их чересчур горячую кровь, но Беатрис, казалось, не замечала знаков внимания со стороны мужчин, равнодушно проходила мимо свистевших ей вслед слуг. Вечерами в наших комнатах она со смятением разглядывала свои растущие груди и становящиеся шире бедра — свидетельство того, что вскоре она уже не сможет делать вид, будто женственность над ней не властна.