Тициано Скарпа - Венеция - это рыба

• Название: Венеция - это рыба
• Автор: Тициано Скарпа
• Жанр: Публицистика
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-389-01011-6

Тициано Скарпа не просто настоящий писатель, лауреат литературных премий, но и потомственный венецианец. Для него история Светлейшей республики неотделима от его личных воспоминаний — детских игр во дворах-кампьелло, подростковых романов, кульминации которых происходили в дверных нишах и на скамейках (а куда еще деваться в городе, где нет автомобилей?), забегаловок, не указанных ни в одном "нормальном" путеводителе. Эта книга подтверждает труднообъяснимое, но достоверное правило: когда автор знает в сто раз больше, чем пишет, это хорошо чувствуется в тексте, каким бы коротким тот ни был. Не случайно за восемь лет "Венеция — это рыба" выдержала в Италии тринадцать изданий.

---

Как тебе известно хотя бы из теленовостей, в Венеции ты запросто можешь промочить ноги. Большая или "высокая" вода[19] — это злополучное сочетание непогоды, ветра и течения, подгоняющих прилив в лагуну. Такое происходит главным образом с октября по декабрь. Хотя несколько лет назад, в апреле, я вышел из кинотеатра на полностью затопленное кампьелло. Пришлось провожать подругу, взяв ее на закорки. Я медленно брел часа два по колено в ледяной воде. Этот в буквальном смысле слова рыцарский поступок стоил мне трехдневной простуды с температурой.

Венецианцы называют "полноводными штанами" такие укороченные и неказистые на вид брюки, по-клоунски не доходящие до лодыжек. Их точно специально обрезали, чтобы не замочить низ. "Высокая вода" — напасть века. Часть лагуны засыпали, проложили глубоководные каналы. Танкеры больше не садились на мель, зато море стремительно наводняло город. Низкие губчатые острова лагуны, песчаные, илистые отмели — барены,[20] размываемые нагоном волны, уже не в силах были поглощать избыточную энергию приливов. Древние венецианцы изменяли течение рек, чтобы в лагуну попадало меньше паводковых вод. Венеция и сама поначалу называлась Градом на высоком берегу — Civitas Rivoalti, на Риальто. Впрочем, современные археологи с этим не согласны. Считалось, что город возник на группе островов, лишь немного возвышавшихся над уровнем воды.

Достаточно уровню воды подняться меньше чем на метр, и многие районы окажутся подтопленными. Сигнал стихийного бедствия подается с отметки метр десять. В страшную ночь 4 ноября 1966 года мой отец добрался с работы до дома вплавь.

Сирены, подававшие сигнал воздушной тревоги во время Второй мировой войны, так и остались наверху колоколен. Теперь они сигнализируют о морской тревоге, когда прибывает "высокая вода". Тебя будят в пять-шесть утра. Сонные горожане устанавливают на входной двери стальные переборки, вставляют небольшие плотины в металлический каркас, прорезиненный по периметру дверной рамы. Заделывают даже окна первых этажей, выходящих на переполненные водой каналы. Чаще всего и это не помогает. Вода бьет ключом из люков, струится сквозь щели в полу, подбирается к мебели, увлажняет стены, крошит работу маляров. Торговцы немедленно запускают гидронасосы, спешно убирают товар с нижних полок. Однажды после очень сильного прилива из магазинов на улицу повыставляли лотки, на которых распродавалась намокшая, испорченная обувь. Специализированные бригады дворников собирают на рассвете в затопленных калле деревянные мостки. Лицеисты в резиновых сапогах до колен или в рыбацких до паха приходят на помощь друзьям, обутым в полуботинки. Они взваливают на себя такую приятную ношу, как смазливая одноклассница, или переносят на спине преподавателей. Те крепко обвивают шею руками, а бока ногами. Лицеисты подхватывают их под колена, уподобляясь три тысячи лет спустя Энею, выносящему из горящей Трои своего отца Анхиза. Если вы надели не ту обувь, спросите в бакалейной лавке пару хозяйственных пакетов и зачехлите в них ноги, обвязав ручки вокруг щиколоток. Носильщики с грузовыми тележками переправляют прохожих через лужи величиной с бассейн, доставляют их на сушу и не брезгуют монеткой. Туристы резвятся без удержу, фотографируют, ходят босиком с закатанными, как у рыбаков, штанинами, топчут неразличимые под водой собачьи какашки. Кто-нибудь обязательно разгуливает с блаженным видом, раскрыв от восторга рот. Ему и невдомек, что он рискованно подошел к самому краю затонувшей набережной. Невидимая рива под ногами обрывается, а он все волочит под водой ноги, пока не оступается и не уходит с головой в канал.

Помню такой случай. Один мой знакомый юрист направлялся с адвокатом в суд. Они шли по деревянным мосткам, скрепленным абы как. Между двумя мостками образовался метровый провал. Внезапно адвокат исчез. Из воды торчал лишь рукав пиджака; на запястье золотые часы. Рука отчаянно размахивала кожаной папкой. Мой знакомец поймал ее на лету. Адвокат защищал дело в суде мокрый насквозь, хоть выжимай. При этом он с довольным видом манипулировал спасенными в воде документами.

Сердце

Легко ли влюбиться в Венеции? По мнению богослова Тадеуша Жулавского, "неоднократные тесты и биохимические анализы подтверждают, что на свете нет более благоприятного места для стимуляции выработки гормонов". Со своей стороны профессор, психоаналитик Исаак Абрахамович возражает ему:

Перманентное состояние романтического возбуждения, постоянное эротическое влечение, вызываемое Венецией у приезжих, ведет к парадоксальному эффекту ослабления сексуального импульса. Да, вы все время испытываете горячее, но при этом сдержанное желание, без неожиданных скачков и всплесков. Сексуальный импульс передается каждой клеточке индивидуума, растворяется во всех членах, чутко воспринимает тайные душевные порывы. Эрос расплывается как жирное пятно по всему организму человека, начиная с генитального аппарата. Таким образом, безусловно, увеличивается его охват, но и неоспоримо уменьшается его интенсивность.

Чемпион мира 1998 года по бодибилдингу Оскар Крикштейн заявил в одном из недавних интервью:

Это странно, это — как если бы мое тело безостановочно, в умеренном ритме, занималось с Венецией легкой любовной гимнастикой (a soft love gym with Venice) от рассвета до заката, от кончиков волос до пальцев ног. Честное слово, приезжая сюда, я занимаюсь любовью с Венецией! Я бессознательно вступаю с этим городом в сексуальные отношения (I have sex with this city). Под вечер у меня пропадает желание все разгромить, это невероятно! В любой другой части света, каждый раз, когда я захожу в спортзал, я разношу его на куски. А здесь мне спокойнее. Венеция меня усмиряет.

Стихи поэтессы Костанцы Фенегони Варотти еще красноречивее:

Этой ночью я выйду, завывая,
Пройду на ощупь, брызжа слюной по калле,
Чтобы пожрать вас своими лобзаниями,
Юноши со стрижкой под ноль,
Раздувающие щедрые штаны.
Я пробегу вприпрыжку-вприскочку
По Мосту моих вздохов,
Запыхавшись и высунув язык,
Обезвоженная от желания.
Я распахну все поры на коже,
Сверкну тысячей мелких клычков
Под этой упыристой луной.
Я вонжусь в ваши голые черепа,
Чтобы погасить томимый жаждой жар
Моих потаенных уст.
Я припаду к вашим телам,
Словно к ларькам с прохладительными напитками.

Во что же выливаются эти благие намерения? Узнаем об этом из последней строфы того же стихотворения:

Но я остаюсь здесь и думаю о вас,
Юноши с безжалостными черепами.
Я опускаю в горькую чашу искусственную челюсть.
"Спокойной ночи, милая соратница
По тысячам страстных баталий".
Я забываюсь сладким сном,
О, мои безжалостно обнаженные юноши,
Созерцая вас,
Совращая вас,
Сочиняя вас.

Физик-атомщик Гари Флетчер в главе "Я и женщины" своей автобиографии описывает любопытный эпизод:

Необычные судороги эпилептического характера охватывали меня, как только рядом оказывалась красивая девушка. Судороги вызывали во мне эндогенные нервные разряды, соответствующие 1000–1500 биовольт. Вот такая незадача. И не было другого способа справиться со всем этим, как тут же подсоединиться, скажем так, к розетке данной особы. Однажды меня пригласили на симпозиум, проводившийся в Италии. Так я впервые посетил Венецию. Венеция! Город влюбленных и свадебных путешествий! Город, в котором потерял голову от любви Отелло! Какое пагубное влияние окажет он на меня? Признаюсь, я пребывал в тревожном ожидании. Едва я ступил в Венецию, к моему великому удивлению, приступы voracitas sexualis rapax[21] загадочным образом стихли. Я не стал доискиваться причин столь необычного явления, тут же собрал чемоданы и уехал в обожаемый мной Миннеаполис.

На этом я остановлюсь, хотя мог бы перечислить десятки не менее авторитетных свидетельств. Вернемся к вопросу, с которого мы начали. Легко ли влюбиться в Венеции? Чаще ли здесь бьется сердце? Стоит ли приезжать сюда с невестой? Добьетесь ли вы конкретных результатов, заключив союз с Венецией, чтобы вскружить голову вашей девушке? Несомненно. Только сначала давай немного порассуждаем об этом, после чего перейдем к практической стороне дела.