Марина Райкина - Москва закулисная-2 : Тайны. Мистика. Любовь

• Название: Москва закулисная-2 : Тайны. Мистика. Любовь
• Автор: Марина Райкина
• Издательство: Вагриус
• Жанр: Театр
• Год: 2001
• ISBN: 5-264-00564-8

«Москва закулисная-2» продолжает ставшую бестселлером первую книгу Марины Райкиной «Москва закулисная». Новая книга полна тайн и откровений. Среди ее героев — Олег Ефремов, Спартак Мишулин, Михаил Жванецкий, Александр Домогаров, Михаил Козаков, Марина Неелова, Андрей Житинкин… Кумиры, знакомые незнакомцы, не уходят от острых вопросов, а театр не прячет своих историй, заставляя читателя то смеяться, то плакать. Марина Райкина — свой человек за кулисами. И закулисье открывает их нам, чтобы мы сумели по-настоящему полюбить удивительный мир Театра и его Актеров.

Книга богато иллюстрирована фотографиями.

---

Ах, эти ямочки на щеках. Ах, эти смеющиеся глазки… Они принадлежат очень сильной женщине, которая за них умеет прятать то, в чем даже самые бойкие не могут себе признаться.

Энергия заблуждения браку не помеха

Вообще смотреть, как репетируют мастера, одно удовольствие. Прожив в театре большую жизнь, они могут многое себе позволить, недвусмысленно дав понять режиссеру, кто в доме хозяин. Причем режиссер искренне встанет по стойке «смирно», а через минуту ловко поставит на это же место калифов на час. В общем, театр — это бокс, где от пропорции взаимных ударов впрямую зависит результат. Вот в «Ленкоме» Армен Джигарханян «женился» на Инне Чуриковой. Всего один обычный день репетиции — и про театр, артистов многое становится понятно. Прежде всего потому, что

ЭНЕРГИЯ ЗАБЛУЖДЕНИЯ БРАКУ НЕ ПОМЕХА

Захаров покрасил усы Джигарханяну — Кто есть кто — Проститутки тоже любить умеют — Чурикова вся в красном — Заблуждение дает энергию

Итак, в «Ленкоме» женились Джигарханян с Чуриковой. Он миллионер, она бывшая проститутка, с которой его связывают тридцать лет и общие дети. Все это происходит в пьесе итальянского классика Эдуардо де Филиппо «Неаполь — город миллионеров», которую репетировали Марк Захаров и его ученик Роман Самгин.

— Мы встанем на колени. Мы станем мужем и женой. Мне под шестьдесят. Тебе… Ну хорошо, пусть это будет тайной, — басит Армен Борисович.

Судя по вялости диалогов, это никакой не итальянский, а брак средней полосы. Даже если учесть, что в этот день артисты впервые проходили текст второго акта, его начало смотрелось скучно. Должно быть, это утомило не только меня.

И тогда резко встает Марк Захаров, до этого флегматично наблюдавший итальянскую историю, и требует, чтобы режиссер Самгин подбросил артистам горючего. И тут же сам отгружает это «горючее» по полной программе. Горюче-смазочными материалами служат воспоминания Марка Анатольевича о его поездке в Париж, где он встречался с белоэмигрантами. И особенно интересное о Театре Сатиры:

— В шестьдесят восьмом году тогдашний директор Левинский собрал коллектив и сказал: «Кто за то, чтобы ввести танки в Чехословакию?» Пока поднимались руки, я на полусогнутых ногах (показывает, как крался к двери. — М.Р.) вышел. И шел по улице с ощущением гражданского подвига. Это я к тому, что Альфред должен попробовать поменять здесь свой стиль поведения. Во втором акте он теряет старое, но обретает новое.

И дальше Захаров буквально обстреливает артистов предложениями: обрести другую пластику, поиграть с зеркалом, произнести многословную фразу без знаков препинания и пауз. И все для того, чтобы в маленьком ленкомовском зале, где свалены в кучу беседка из «Чайки» и двери из «Фигаро», герой Джигарханяна глубоко прочувствовал подвиг, на который идет, бракосочетаясь с «ночной бабочкой».

— Слушай, это будет пошло, если ты в антракте усы покрасишь в зеленый цвет? — спрашивает Захаров.

Общее оживление в зале в предчувствии легкомысленных зеленых усов к седине Джигарханяна. Оживление переходит в дикий хохот при виде, как тот добавляет что-то гомосексуальное в пластику. Правда, «голубизна» в сочетании с мужественностью большого артиста под непрекращающийся хохот бракуется. Наконец-то читка второго акта явно приобретает динамику.

— Моего Алика вы, значит, забраковали. А Филя (от Филумены. — М.Р.) — это вам нравится? — ехидно спрашивает режиссера Самгина Армен Джигарханян. Поскольку режиссер Самгин имеет 29 лет от роду, то он тушуется и не находит, что ответить на пассаж известного артиста. Он отчего-то виновато ерзает на стуле и как может сопротивляется тому, чтобы героя Джигарханяна — миллионера Альфреда — артист называл Аликом. Но Алик — это еще мелочи по сравнению с тем, что ждет режиссера дальше.

Филумена — Инна Чурикова — на репетиции, как в детективе Хмелевской — вся в красном: плотно облегающее платье, босоножки и даже шляпка, связанная крючком в сетку.

Джигарханян: Я должен знать, кто из них мой сын.

Чурикова: Если я скажу тебе: «Вот твой сын», — что ты станешь делать?

Самое интересное, что если не знать, кто есть кто в зале, то можно решить, что вон тот длинный, носатый седой человек и есть режиссер-постановщик Самгин. Потому что он скачет вокруг артистов, заводит их, мучит своими ассоциациями и опытом. А тот, кто неподвижно сидит на стуле, менторски скрестив руки на животе, и есть великий и ужасный хозяин «Ленкома» Захаров. Хотя, как вы догадываетесь, все наоборот.

После репетиции режиссер Самгин признается, что продолжает стесняться, задавлен авторитетами, отчего у него временами наступает паралич. Судя по всему, Самгину предстоит длительная работа над собой. Пока же его постоянно ставят на место, и он побаивается даже проституток. То есть не проституток, а артисток, их играющих, — Людмилу Поргину и Валентину Дугину. На его счастье, объявляют перерыв.

— Армен Борисович, сложно играть миллионера, не будучи им? — спрашиваю я.

Артист отхлебнул чайку, который принесла ассистентка Леночка, пошевелил усами.

— Я так тебе отвечу. Я играл миллионера в спектакле «Кошка на раскаленной крыше» тогда, когда здесь никто не знал, что это такое. «У меня сорок миллионов наличными, золотые слитки и двадцать восемь тысяч акров великолепной земли», — кричал я. Но самое смешное то, что я все время говорил — сорок тысяч. Меня поправляли — миллионов. А мне-то что? Что миллионы, что тысячи. И сейчас без разницы.

Пока Инна Чурикова объясняет мне глубину натуры своей проститутки Филумены, у нас за спиной случается маленький итальянский скандальчик: с резкой жестикуляцией и повышенными тонами. От Джигарханяна в антракте режиссер Самгин неожиданно для себя узнает, что Альфред и Филумена будут отрываться в степе.

— Зачем степ? При чем тут чечетка? Может, фокстрот? — робкий голос постановщика.

Но Армен Борисович как будто не слышит:

— Между слов вдруг мы сделаем ногами траха-траха-та. Это должно быть так пронзительно. Это феллиниевский ход — верх температуры. Неужели вы не понимаете?

И зачем таким артистам режиссер, если они сами все знают? Чурикова с Джигарханяном в два голоса возмущены: «Как зачем? Чтобы мешал и все отрицал».

Смех. В том числе и окончательно добитого режиссера. А Джигарханян под одобрительные взгляды партнерши уже серьезно добавляет:

— Толстой гениально говорил: «У меня все готово для написания романа. Не хватает энергии заблуждения». Вот нам не хватает этой самой энергии.

После антракта супружескую пару сменили проститутки и ну давай заблуждаться насчет своего участия в судьбе бывшей подруги Филумены. Заблуждались долго, примерно час. И Людмила Поргина с Валентиной Дугиной, кажется, нащупали интонации, с которыми должны явиться в богатый дом к своей бывшей подружке по ночным улицам.

Захаров на этот раз сидел спокойно и лишь посмеивался над импровизациями своих актрис.

Красавец мужчина с душой Квазимодо

Вечерний спектакль в Москве — утром съемки в Питере — следующий день — уже в Ялте — оттуда перелетом в Краков, и подряд пятнадцать спектаклей — а после этого съемки на Северных Озерах — утром репетиция — вечером спектакль в Москве — и так далее, и так далее… Его жизнь похожа на аттракцион «Гонки на мотоцикле по вертикальной стене». Тот самый, в котором мотоциклист, затянутый в блестящий кожаный костюм с серебряными молниями, если вдруг остановится рухнет. В детстве, глядя на эту сумасшедшую езду, Александр Домогаров вряд ли предполагал, что добровольно выберет для себя такую роль. И, как наркоман, не сможет от нее отказаться.

Во всяком случае, рассчитывать на спокойную встречу с ним в комфортной обстановке — абсолютно пустая затея. Идеальный вариант — успеть вскочить на заднее сиденье мотоцикла этого безумного ездока, ухватиться за шею и, проклиная его и себя, мчаться, мчаться в надежде понять — что это за

КРАСАВЕЦ МУЖЧИНА С ДУШОЙ КВАЗИМОДО

Интим не предлагать — Мечта сыграть урода — В психушку не ходил — Плакать настоящими слезами — Аттракцион «избалованное дитя» — Не знает, что такое любовь — Под горячую руку лучше не попадаться — Любитель острых ощущений — Страхи и монологи

Санкт-Петербург. Ночь после съемок сериала «Империя под ударом». Вид измотанный. Синяки под глазами.

— Саш, а ты не офигел от такого графика?

— Офигел. И я уже сбиваюсь и путаюсь. Поэтому агенту своему говорю: «Следи, чтобы я чего не забыл».

— А почему в Питере ты останавливаешься в маленькой частной гостинице, а не в «Октябрьской», где обычно живут московские артисты? Или в престижной «Европейской»?

— Мне здесь нравится. Она такая маленькая, тихая. И смотри, в каком прекрасном месте — парк, Черная речка. Вот, видишь яблоню из окна, она вся усыпана яблоками — они твои. А чуть дальше — слива. Опять же, номера хорошие. А «Октябрьская»… Это проходной двор. И потом, там спать не дадут — замучают предложениями интима.