Маргарита Павлова - Писатель-Инспектор: Федор Сологуб и Ф. К. Тетерников

• Название: Писатель-Инспектор: Федор Сологуб и Ф. К. Тетерников
• Автор: Маргарита Павлова
• Издательство: Новое литературное обозрение
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2007
• ISBN: 5-86793-512-4

Очерк творческой биографии Федора Сологуба (1863–1927) — одного из крупнейших русских символистов, декадента-ортодокса, «русского маркиза де Сада» и создателя одного из лучших сатирических романов XX века — охватывает первое двадцатилетие его писательской деятельности, от момента вхождения в литературу до завершения работы над романом «Мелкий бес». На обширном архивном материале в книге воссоздаются особенности психологического облика Ф. Сологуба и его alter ego — учителя-инспектора Ф. К. Тетерникова. В приложении публикуются материалы, подсвечивающие автобиографический подтекст творчества писателя 1880-х — начала. 1900-х годов: набросок незавершенного романа «Ночные росы», поэма «Одиночество», цикл стихотворений «Из дневника», статья «О телесных наказаниях», а также эстетический манифест «Не постыдно ли быть декадентом».

---

С очерком З. Гиппиус перекликаются воспоминания Н. Г. Чулковой:

Квартирка их была маленькая, в три комнаты, но поражала необычайной чистотой и порядком. Было как-то холодновато в этой квартире с очень скромной, по-казенному расставленной мебелью. Но зато в столовой кипел самовар, стол был уставлен всякими редкими и тонкими закусками и сластями, до которых Федор Кузьмич был охотником и знатоком. Хороший сыр, ветчина и колбасы, фрукты и сласти, какие-то необыкновенные сорта варенья — княжевика, куманика и другие, привезенные с севера, каких у нас не бывает, или грибки и мед и печенья. Всё это радушно предлагалось в изобилии, и хозяева не упускали случая подложить на тарелку гостя того или другого лакомства. После чая Федор Кузьмич приглашал гостей в свой кабинет, такой же холодный и сухой, и читал сам свои стихи и других поэтов просил читать. Немного монотонно было это чтение, но никогда не было скучно. Это был стиль этого дома и его хозяев. К Сологубу хотелось пойти на вечер. Сологуб мог зло высмеять за неудачное произведение или слово, но мог быть и любезным и даже нежным[576].

Современники были склонны идеализировать «андреевский» период жизни Сологуба, противопоставляя его следующему, символом которого стал брак с Ан. Чеботаревской и салон на Разъезжей (д. 31, кв. 4). В 1925 году П. Медведев записал: «Три периода в жизни Сологуба: I — Вас<ильевский> Остр<ов>. Маленькая мещанская квартирка. Горбунья сестра. С<ологуб> никому не известный. Вечера — поэзия и поэзия. II — А. Н. Чеботаревская. Дешевый шик — модерн и помпа. С<ологуб> сбрил бороду и стал великим. Слава. Внешнее. Вычуры. Изломы. Жесты. III — Теперешний»[577].

Конст. Эрберг вспоминал:

Он любил читать свои стихи и любил собирать у себя по воскресеньям тех, кто не прочь был их слушать. — Сологубовские чтения привлекали к нему многих. Тут были и писатели-модернисты, и писатели-знаньевцы, и просто люди, любившие Сологуба за большой талант, несомненность которого признавали тогда еще немногие. Со временем число слушателей и друзей Сологуба увеличилось, притом значительно, так что маленькая квартира его на 7-й линии не вмещала всех его воскресных посетителей.

Теперь трудно вспомнить, кто бывал у Сологуба чаще, а кто реже. Вспоминаю поэта Влад<имира> Вас<ильевича> Гиппиуса, историка Павл<а> Елис<еевича> Щеголева, Вяч<еслава> Иванова, историка Богучарского, Аким<а> Львов<ича> Волынского, Тэффи, Г. И. Чулкова, Л<еонида> Евг<еньевича> Галича, Юр<ия> Никандр<овича> Верховского, А. А. Блока, Л. Вилькину (жену Минского), П. Н. Ге, Зин<аиду> Афан<асьевну> Венгерову, Серг<ея> Митр<офановича> Городецкого, Ос<ипа> Ис<идоровича> Дымова, Александра Кондратьева, Сергеева-Ценского, С. Л. Рафаловича, художников Конст<антина> Андр<еевича> Сомова, Мстисл<ава> Валер<иановича> Добужинского, также Бор<иса> Зайцева, Дм<итрия> Цензора, Корнея Чуковского. Наездом бывали Андрей Белый, Максимил<иан> Волошин, Минский[578].

Он же о салоне на Разъезжей: «Серьезные литературные чтения у Сологуба времен Андреевского училища постепенно сменились застольными (нередко очень остроумными) с речами хозяина на литературные и общекультурные темы. Но собиравшееся в обширной столовой смешанное и многолюдное общество было слишком шумно и слишком занято ужином (особенно артисты, приехавшие после спектакля), для того чтобы по достоинству оценить эти речи и спичи Федора Кузьмича»[579].

Из стройного хора мемуаристов резко выбивается экстравагантный голос А. Белого:

…вспоминается Василеостровская квартира Федора Кузьмича, в которой я бывал в 1905 году и в которой меня охватывал ледяной ветерок, отчего я старался как можно меньше бывать на этой квартире; там к чаю из темных коридоров выходила в скромном, темном, — бледно-бесцветная, пресная, ничем не замечательная… «Федор Кузьмич» в юбке — без глаз Ф. К., без печати интеллектуализма: сухая, как спичка, чухонка, с морщинками на брысом, бледно-мертвом лице (белые ресницы, бело-желтые, жиденькие, гладко зачесанные волосы, будто смасленные): одёр, кожа да кости; <…> кривенький сдерг вниз тонкой бело-желтой губы (отчего делалась морщиночка у носа) этого серо-матового существа, — в мое подсознанье входил олицетвореньем того именно озноба жути, который в наивности я себе называл «скукою» квартиры Федора Кузьмича; это и была… «сестрица». Слушайте: так ведь сидела-то, разливала нам чай… — сама Не-до-ты-ком-ка![580]

Однако никакие воспоминания и «голоса» не передают той подлинной атмосферы, в которой изо дня в день жил Сологуб, работая над романом «Мелкий бес» и создавая лирические шедевры двух лучших поэтических сборников: «Собрание стихов. Книга III и IV. 1898–1903 г.» и «Пламенный круг. Стихи, книга восьмая».

Понять, чем была наполнена повседневная жизнь писателя, дают возможность протоколы заседаний педагогического совета училища за 1899–1907 годы, проходивших под председательством инспектора Федора Кузьмича Тетерникова. Цитирую некоторые из них в извлечениях[581].

Протокол № 89

Педагогический Совет от 4 октября 1899 г. <…>

Ввиду того, что, по наблюдениям служащих в училище лиц и живущих в нем, училищное здание оказывается непрочным: стены дома оседают и на них появляются трещины, полы и потолки тоже оседают и оказываются очень зыбкими; дом трясется при проезде по мостовой, Совет признал необходимым пригласить для осмотра училищного здания архитектора, который мог бы объяснить: можно ли считать значительными или небезопасными все перечисленные недостатки училищного дома, а также указать: возможны ли в верхнем этаже его какие-либо перестройки и изменения в расположении комнат, для того, чтобы лучше приспособить их к нуждам училища.

Совет также постановил:

1) На основании циркуляра Г. Управляющего Министерством Просвещения за № 18789 поставить в рекреационном зале бюст (считая его портретом) Пушкина, приобретенный на юбилейное торжество, и определил для него место на одной из стен залов от входной двери, где теперь книжный шкаф;

2) Признал полезной и целесообразной мерой наказания для определенных случаев оставление учеников после уроков на основании 14 § Инструкции для городских училищ, Педагогический Совет постановил учредить дежурства преподавателей для наблюдения за остальными учениками и руководства их занятиями, считая эти дежурства особым трудом; для записи имен оставленных, причин оставления, срока, на который оставлены, постановлено завести особую книгу; для руководства преподавателям и для определения ученикам определены следующие правила оставления:

Ученики остаются после уроков:

1) За незнание урока или неисполнение письменной работы; при этом, по согласованию с преподавателем, предлагается оставаться и тем из учеников, которые затрудняются исполнением уроков не по лености или нерадению, но по слабости подготовки, по пробелам в знаниях вследствие пропуска уроков по болезни и т. п.; они могут пользоваться помощью и указанием преподавателей; это добровольное оставление не будет считаться наказанием;

2) за крупные шалости и более важные пропуски, каковы, например: непринесение в класс дневников, тетрадей и других необходимых учебных предметов или книг, лазанье по стенам, беганье и возня в гимнастическом зале, нарушение порядка в классе: подсказывание, разговоры, списыванье, приношение в класс посторонних вещей, назначенных для шалостей или для недолжного употребления.

При этом Совет определил считать названную меру наказания строгою и не употреблять ее без большой надобности.

Для объявления ученикам постановлено: подтвердить запрещение оставаться во время перемены в верхнем и нижнем коридоре и в классе, и напоминать правило, что после звонка они должны немедленно идти в класс.

Председатель Педагогического Совета — Федор Тетерников. Члены: В. Чернышев, П. Никонов, И. Никифоров. Протокол № 93

Педагогический Совет Андреевского городского училища в заседании 20 декабря 1899 года, в составе инспектора училища Федора Кузьмича Тетерникова и преподавателей Д. Г. Старикова, П. Г. Никонова, П. А. Лауберга, А. И. Серебрякова и В. И. Чернышева рассмотрел ведомости пропущенных преподавателями уроков за 1-ю половину текущего года и обсудил успехи и поведение учеников за 2-ю четверть учебного года.

Постановили уменьшить балл за поведение до 4-х ученикам IV-го класса: Григорьеву (шалости, неуместные объяснения преподавателю, неношение формы), Голубеву (неношение формы, непокорность), Новинскому (употребление грубых выражений, нарушение порядка в классе); III-го класса: Мачигину (частные случаи неисправности в обращении с учебными вещами, разговоры на уроках, грубость), Михайлову Вл. (не спокоен на уроках: смеется, разговаривает, — не сознается в проступках), Павлову (самовольно взял для пользования чужую вещь), Пейпо (ложь), Сапожникову (разговоры в классе, курение), Сетгу (самовольный пропуск урока и попытка обмануть), Степанову Сергею (бьет товарищей, мычал в классе, шалил, дурно вёл дневник); II-го класса: Алялеву (неношение формы, курение), Зенову (шалости и разговоры на уроках, шум, возня, непосещение уроков немецкого языка), Кадыкову (неведение дневника, небрежность в выполнении работ, возня в зале, разговоры в классе), Курганову (обман, шалости на уроках), Никитину Тимофею (смешил товарищей на уроке, отпирался), Папилину (разговоры и подсказки на уроках, шалости и занятия посторонним делом), Яковлеву Павлу (не показывал дома замечаний, не вел дневник, разговаривал и шумел в классе, самовольно остался в классе на перемену); I-го класса: Афанасьеву (прогуливал уроки), Васильеву Вас. (рассек камнем лоб товарищу), Данилову (многие шалости на переменах и уроках, смеялся в лютеранской церкви), Кузьмину Федору (частные шалости на переменах и в классе), Левшову (шалости в училище и на улице), Леонову (шалости на улице и на уроке, непослушание), Михайлову М. (угрожал побить товарища, другого назвал грубым словом, сказал дерзость), Орлову (неоднократно лазил на гимнастические снаряды, чем нарушал постановления Совета, шалил на уроках), Софронкину (шалости на уроках и переменах); Степанову (дурно ведет себя на уроках и в перемены, ослушание, не давал подписывать замечание), Федорову Федору (дрался в классе, шалил на уроке), Коверскому (непослушание и шалости).