Анна и Сергей Литвиновы - Мадонна без младенца

• Название: Мадонна без младенца
• Автор: Анна и Сергей Литвиновы
• Жанр: Остросюжетные любовные романы
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-699-67447-3

Вера во всем привыкла быть безупречной. Но разве может семья считаться образцовой, если в ней нет наследника? Когда традиционные способы не помогли, Вера с мужем, как люди современные и обеспеченные, обратились к услугам суррогатной матери, но они даже не предполагали, что все закончится трагедией – женщина потеряет ребенка, причем по своей вине… Стоя на торжественной линейке, Аля смотрела то на нарядную дочку в рядах первоклассников, то на мужа Василия и чувствовала себя совершенно счастливой! Однако счастье оказалось таким хрупким… Василий неудачно сделал ставку на бирже, и теперь на нем висит огромный долг. Выплатить его можно, лишь продав квартиру, но тогда он с женой и дочкой окажется на улице… Аля сама предложила другой вариант: она станет новой суррогатной матерью для Веры. Аля знала свою подругу много лет, но даже не подозревала, на что та готова ради ребенка…

---

Алла попыталась отогнать неприятные воспоминания, но иголка уже проникла в мозг, понеслись мысли: «Сколько бы ему сейчас было? Двадцать. Третий курс. Бегал бы на свидания. Жениться бы уже мог…»

…Вася перехватил ее расстроенный взгляд. Отвернулся от одиноких родительниц, что поедали его взглядами. Послал жене воздушный поцелуй, провел большим пальцем по кончику носа – снизу вверх. Всегда так делал, когда хотел подбодрить ее или Настену.

Алла благодарно улыбнулась. А муж тоже в улыбке расплылся, машет ей: мол, смотри.

И оба, растроганно улыбаясь, уставились на свою изящную, в белом платьице, дочку. Девочка важно восседала на плече у дюжего одиннадцатиклассника и сосредоточенно трясла серебряным колокольчиком.

Новый учебный год начался.

* * *

Новый учебный год начался в школах, колледжах, институтах. Даже в детских садиках – вчера соседка ужасалась – родителям велели, чтоб малыши явились первого сентября в парадной форме.

А Митькин портфель так и валяется на кровати. Она не стала его разбирать. Лежат в ранце изрядно потертый «Гарри Поттер и кубок огня», пара тетрадей – с обложек обеих хищно улыбался Шварценеггер, ручки, карандаши, давно выцветшая обложка от жвачки.

Уже не было давешнего вечного ужаса, всепоглощающей тоски. Просто грустное удивление. От того, что парень, игравший Гарри Поттера в кино, давно вырос в симпатичного мужчину. И Шварценеггер жив. И жвачка продолжает выпускаться точно в такой же обложке. Только Митькиного мира больше не существует.

Она до сих пор писала сыну письма. Грустные, веселые или просто короткие записочки: «Не забудь. В холодильнике на второй полке котлеты».

А потом – ничего не могла с собой поделать! – возвращалась домой, входила в кухню, с замиранием сердца бросала взгляд в раковину. Не окажется ли там грязная тарелка? Дальше открывала дверцу холодильника. Вдруг котлетка все же съедена, а посуду Митя за собой вымыл?

В рай, ад, переселение душ несчастная мать не верила. Гораздо легче было думать, что Митька где-то здесь, на планете. Не его душа в ком-то, но именно он сам. Упрямый. Трогательный. Вихрастый. Самый лучший в мире.

Она давно растеряла всех подруг. Точнее, это подруги бежали от нее, будто от прокаженной. Самая откровенная на прощанье высказалась: «С тобой теперь дружить опасно. Своего ребенка потеряла – еще чужих сглазишь».

Единственная приятельница – бездетная – наведывалась к ней нечасто, от силы раз в месяц. Приносила лекарства, еду. Давала деньги. Безропотно слушала о Мите, как всегда, только о нем.

А все остальные, из-за кого погиб ее мальчик, уже давно и не вспоминали об ее сыне. Даже непосредственные виновники отмотали не слишком обременительные сроки и вышли на свободу. Двое из них снова в школах работают.

Ее история – как и она сама – давно в архиве.

…Митька – сын тогда был совсем маленьким – ей однажды сказал: «Мам, даже если я умру, ты не расстраивайся. Я все равно к тебе приду. Ты только дождись».

Тогда она рассердилась. Строго-настрого запретила мальчишке рассуждать о смерти. Но теперь каждый день вспоминала его слова. И каждый день его ждала.

* * *

Вопреки угрозам психологов (Аля о стрессе первого школьного дня прочитала изрядно), Настенька вышла с занятий в прекраснейшем настроении. Заявила:

– Школа, мам, куда лучше, чем детский сад!

– И чем же?

– Хотя бы спать днем не надо, – серьезно отозвалась Настя.

И улыбнулась лукаво:

– Ну, что? Наш с тобой рабочий день закончен? Пойдем теперь праздновать?

…По поводу того, где отмечать первое сентября, накануне вышел спор.

Алла настаивала: праздновать день знаний надо дома. Она прекрасно помнила с институтской еще практики в летнем лагере, что творится в общественной столовой. Упал кусок мяса – подняли и в суп. Вымыть овощи (кроме, может быть, картошки) никому даже в голову не приходит. Поэтому есть в ресторанах брезговала.

Настенька (как и муж, большая любительница общепита) попыталась протестовать. Пришлось ее заинтересовывать, пообещать дочке, что они вместе с ней сделают «креативные бутерброды».

– Это как? – заинтересовалась девочка.

– А ты не знаешь? Из еды любое животное можно соорудить. Из колбасы – поросенка. Из сыра – птичку. Глаза – оливки, нос – маслина. И вкусно, и необычно.

– Отличная идея! – одобрил муж. И попросил: – Только медведя не вздумайте сделать.

– Ох, суеверные вы, брокеры, – улыбнулась Аля.

Дочка же (она тоже прекрасно знала, что медведь – это когда акции падают) загорелась:

– Мам! А ты быка меня делать научишь?

В «Занимательной кулинарии» про быка ничего не рассказывалось, но Аля пообещала.

И очень неплохая получилась у них с дочкой импровизация: грозные маслины глаз, лихо изогнутые рога из копченого сыра, даже изящное кольцо в носу – из лукового колечка.

Настя с удовольствием водрузила блюдо с бутербродом-быком в центр стола, произнесла мечтательно:

– Мощный получился! Акции как начнут завтра расти! Папка, точно, столько наторгует, что мы в Диснейленд сможем поехать!

– Доча, он же не на свои деньги играет, – напомнила Аля.

Но Настя упорствовала:

– Значит, банку своему принесет огромную прибыль, получит премию, и вы все равно повезете меня в Диснейленд!

Аля фыркнула. Взглянула на часы – почти семь. Вася должен быть с минуты на минуту – он обещал сегодня не задерживаться.

Она поставила в холодильник вино слегка охладить, как муж любит. И – пока было время – занялась цветами. Все они, не разобранные, теснились по обеим комнатам в ведрах и трехлитровых банках.

Кто-то, может, завидует учителям, когда те сгибаются первого сентября под грудой букетов. Сама Аля считала обязательные цветочные подношения страшной дикостью. Бедные родители! Платят в добровольно-принудительном порядке огромные деньги. Да еще между собой соревнуются – кто больше перед педагогами своих чад любимых прогнется.

Но Алла – за почти десять лет работы! – вывела четкую закономерность: первосентябрьские цветы живут гораздо меньше любых других букетов. Как за ними ни ухаживай, уже на второй день начинают опускать головки. То ли торговцы ажиотажем пользуются, сбывают некачественный товар – то ли короток век от того, что дарятся букеты по принуждению, не от души.

Аля склонялась к второму – эзотерическому – объяснению. Дежурные школьные букеты уже сейчас, к вечеру, подвяли, а те семнадцать алых роз, что вручил ей Кирилл, смотрелись просто великолепно.

Алла не стала объединять его цветы с остальными розами – поставила отдельно.

Задумалась. На сколько, интересно, хватит Кириллу его мальчишеской влюбленности?

С девятого класса – то есть уже четвертый год – он на нее смотрит преданными, телячьими глазами. Обычно в учительниц влюбляются ребята не от мира сего – худосочные, мечтательные очкарики. У Кирилла, однако, совсем другой типаж. Спортсмен, уверен в себе, на язык остер. И девочки на него всегда поглядывали. Но Кирюшу будто заклинило. По счастью, в любви он ей объяснился единственный раз – больше Аля не позволила. И уж, тем паче, парень не распускал рук и не требовал выходить за него замуж. Страдал на расстоянии. Но все равно неловко.

Аля надеялась, что хотя бы сейчас, когда школа позади, Кирилл избавится от своего наваждения. Но нет, пока не случилось…

– Мам! – Настя оторвала ее от размышлений. – А чего папы так долго нет?

Ничего себе – Аля снова бросила взгляд на часы – увлеклась! Уже половина девятого!

Где же Вася?

– Позвони ему, – попросила она дочку.

Сама не стала, пусть лучше Настя задает столь нелюбимый всеми мужчинами вопрос: «Ты где?»

Однако Настя растерянно отложила телефон, доложила:

– Выключен или вне зоны действия…

Тут уж Аля забеспокоилась. Набрала номер сама – действительно, абонент недоступен. Села батарейка? Попал в пробку и спустился в метро? Или… что-то случилось? Потому и не может ответить?!

Водит Вася довольно опасно, особенно когда в машине один. А если его кто подрежет, может и вовсе вспылить. Начнет обгонять, «учить». Сколько Аля его ни убеждала, что нельзя рисковать, мужа не переубедишь. Заведется – все, конец.

Ладно, не будем о грустном. Может, он на работе задержался? А не звонит потому, что увлекся, Васька такой.

Аля пару секунд поколебалась, но все же позвонила по единому номеру банка, где работал супруг. Его добавочный, конечно, не ответил. Пришлось снова набирать, ждать, пока отзовется оператор или, по позднему времени, охранник.

Стражи, разумеется, не обязаны докладывать, во сколько ушел тот или иной сотрудник, но Алле попался любезный.

– Кузовлев Василий Петрович? Сейчас посмотрю… В четырнадцать сорок отбыл.

– Как в четырнадцать сорок? – опешила Аля. – Это он, наверно, обедать ходил.