Юлия Власова - Каллиграфия

• Название: Каллиграфия
• Автор: Юлия Власова
• Жанр: Прочие приключения

История об идеальной, платонической любви, написанная с расчетом на тех, кому опостыли романы, возвышающие страсть

---

А «уродина» тем временем наблюдала из скошенного оконца за древним колдовским обрядом, который местные переняли у инков и проводили в день, когда среди них появлялся чужой, ровно в полночь, под жуткие завывания шамана и не менее жуткие танцы у костра.

— Изгоняют злых духов, — на непонятном языке поведал ей мальчишка индейской наружности, который ночевал тут же, на соседней койке. — Отец говорит, в каждом приезжем их пруд пруди. Но я в это не верю. Я думаю, ты хорошая.

Сказав так, он накрылся простынею и шумно перевернулся на бок. Аннет отчего-то было не по себе. Снаружи трещало пламя и улюлюкали туземцы, она слышала их возгласы через неплотно притворенную оконную створку.

«Что за странный обычай, — думала она, — жечь поленья и плясать, как дикари?.. Ой, а они ведь, и вправду, наполовину дикари. Занесло же меня в глухомань!»

Тут шаман испустил душераздирающий вопль, ударил своим посохом о землю, и тотчас установилась гробовая тишина. Сильный ветер поднялся вокруг, то раздувая, то угашая пламя — люди во дворе не шевелились. Вдруг окно, за которым притаилась гостья, распахнулось настежь. Треснуло и рассыпалось стекло — Аннет едва успела отпрянуть от стены, как вихрь ворвался внутрь.

— Ой-ёй, — сдавленно прошептал мальчишка-индеец и медленно сполз под кровать. Натерпелся он от ураганов в свое время, когда жил с семьей на открытой местности. А тут — нате вам, опять ураган! Однако ветер его не тронул — даже простыня не колыхнулась, — а набросился он на француженку, да с такой свирепостью, что Аннет поначалу не могла даже дышать. И в нос задувало, и в уши. А потом, когда всё кончилось, у нее на зубах скрипел песок.

— Что ж, мы довольны. Ты очистилась, — сказал шаман, просунув голову в окно. Но девушка, конечно, ничего из его слов не разобрала, а если б и разобрала, то вряд ли бы согласилась: отмываться ей теперь от песка и грязи — три ушата воды извести…

… Уж и рассвет забрезжил, а она в деревне так и не появилась, и индеец, который делил с нею комнату, не покривил бы душой, если б сказал, что она малость помутилась рассудком, с тех пор как на нее налетел заколдованный ветер. То полдня плакала и что-то лепетала, то делалась буйной и необузданной, носясь по комнате и сшибая предметы, то садилась в угол, спиной к сожителю, и принималась отрывисто бормотать. Это бормотание отчасти напоминало обрядовые заклинания, только звучало оно еще жутче и неистовей, иногда вспыхивая громогласными тонами, а иногда пропадая в бессвязном шепоте. Порой она становилась абсолютно нормальной, и тогда с нею можно было как-то общаться. И недалеко от истины оказался бы тот, кто предположил бы, что она не помнила, какой была в минуты безумия.

При очередном приступе сумасшествия она запустила в индейца глиняной кружкой — тот насилу успел увернуться — и, выскочив из хижины, помчалась к развалинам на границе между деревней и джунглями, помчалась, что было духу.

— Пропадет, — решил мальчишка. — Хорошая она, а пропадет. И всё-то из-за нашего шамана.

Но вопреки его предсказанию, Аннет не сгинула, и ни одна хворь ее не взяла, а сознание мало-помалу пришло в норму. Она научилась выживать в дикой среде, без людей, и природа ее исцелила. Донеро, на чей авторитет в Академии многие полагались, утверждал, что сумасшедшим можно считаться, лишь пока ты находишься в обществе. Удалишься от общества — и уже некому будет показать на тебя пальцем и заявить: «Вот, полоумный!». Вдали от общественного мнения, говорил он, исчезают всякие понятия.

Однако Аннет не исцелилась полностью: неутолимое желание мести возрастало в ней час от часу, и она не находила себе покоя. Необъяснимая жестокость укоренилась в ее душе и проявлялась даже по отношению к обитателям джунглей, маленьким, беззащитным зверькам, не говоря уже о растениях. Она мстила каждой веточке, каждой лиане, каждому цветку — благо, те были не ядовиты. Змей и пауков обходила стороной и приобрела потрясающую ловкость в охоте на рыжего печника[33]Так, беспощадно проламываясь сквозь заросли и добывая себе пищу, по прошествии многих недель, она возвратилась в город. Туоно встретил ее с распростертыми объятиями и на радостях чуть не задушил — больно ему хотелось выведать, где спрятан глобус. Француженка тотчас всё ему открыла, а заодно отдала украденный кошелек, вскользь поинтересовавшись о принадлежности Кристиана к мафиозному клану.

— Да, — осклабился бывший заместитель директора, — он с нами. Но он здорово влип, этот пройдоха, этот перебежчик. Шеф уже отдал приказ о его ликвидации.

— Есть у вас план, стратегия? Как вы намерены вколотить его в гроб? — спросила Аннет с крамольническим видом.

— А-а! Я смотрю, ты хочешь быть в деле, — лукаво протянул Туоно, и они обменялись горящими взглядами.

— Я хочу быть в деле, даже если мне не заплатят, — подтвердила Аннет. — Как у вас принято поступать с предателями?

— Мы вливаем им в глотку расплавленное олово, выкорчевываем, как бурелом. Вот, что ждет нашего славного агента!

Вот, кому по-настоящему хотела отомстить Аннет! Кимура не оправдал ее чаяний и заслуживал смерти. Когда ее глазам предстала правда, он был уже обречен. Шпион, лазутчик, враг Деви! Она позволяла себе влюбляться лишь в героев, чьё имя не запятнано, чья репутация кристальна. И каково же было ей узнать, что предмет ее обожаний человек недостойный, двуличный, беспринципный?! Это был удар ниже пояса, и можно было не сомневаться, что она ударит в ответ.

Сколь глубокие перемены произошли в ней после второго ее побега! Сколь цепкие корни пустила в ее сердце ненависть! Туоно новая сообщница пришлась по вкусу.

— В Аргентине мне уже надоело, — сказал он, почесывая затылок. — Самое время переместиться в восточное полушарие. У них там сейчас весна…

— Ага, весна, — подхватила Аннет, — когда цветут луга и критяне распахивают ставни своих пропахших рыбой домов, когда у всех радужное настроение, а сезон пожаров уже не за горами…

— О, я, кажется, улавливаю, — коварно подмигнул Туоно. — Не знаю, что с тобой творилось, пока ты плутала по джунглям, но результатом я доволен. Моя фантазия, увы, уж не способна на такие пируэты.

Глава 15. Симптомы сверхчеловека

По выздоровлении в Джейн открылась исключительная склонность к мотовству, особенно если речь заходила о покупках. Когда юные исследователи во главе с Кристианом и Люси выехали в город, это новое свойство проявилось в ней с небывалой силой: ее притягивало к вывескам, как железную стружку притягивает к магниту; она прилипала к витринам, точно дрейссена к днищам кораблей; и от лавок с сувенирами ее было не оттянуть.

Пользуясь тем, что внимание надзирателей было целиком сосредоточено на неуёмной англичанке, Джулия пробежалась по бутикам, покрасовалась перед зеркалами и, наслушавшись от продавцов комплиментов, прикупила себе одежды.

С теми, кто потеряется или отстанет от группы, было условлено встретиться у входа в собор святого Мины ровно через два часа. По истечении двух часов Венто явилась к воротам собора и обнаружила там одного лишь Франческо, который ходил по тротуару взад-вперед с заложенными за спину руками, посвистывал и подбивал камешки носками ботинок. Вскоре подоспели и остальные.

— Что это за наряд на тебе? — завистливо спросила ее Люси, мельком взглянув на Кристиана, чья невозмутимость никак не давала поводов для ревности. — Помнится, когда мы собирались на прогулку, ты была в другом костюме.

— А ей идет это платье, — сказал Франческо. — Не правда ли, синьор Кимура?

Тот недоуменно пожал плечами:

— Что так, что эдак. Особой разницы не вижу.

— Как?! — разочарованно воскликнул Росси. Конечно, ему неоднократно говорили, что не одежда красит человека, но он-то был убежден в обратном. — По-моему, сидит, как на принцессе.

— Слишком длинное, — сказала Джейн, смерив подругу оценивающим взглядом. — Сгодится разве только для бала.

— Отправлюсь в нем в луга, — усмехнулась Джулия.

Люси раздраженно фыркнула. Рафинированная блондинка в белом пиджаке, белых, суженных книзу брюках и белых туфлях, она не видела смысла в перемене гардероба и придерживалась строгого стиля с минимальным числом аксессуаров. Пышные, а главное, неуместные костюмы вызывали в ней чувство отвращения и, по ее мнению, заслуживали помойного ведра.

К трико, в котором Актеон совершал пробежку вокруг виллы, она также отнеслась с презрением.

— Ну что, вы, кириэ? Зачем же вы вот в этом, да перед людьми?

— О, добрый день! — нимало не смутившись, воскликнул тот и широко улыбнулся, ощетинив усы. — Чудесный, замечательный день! Поздравляю с обновками! Отчего это Люси такая мрачная? — Он бежал на месте, двигая локтями и радостно отдуваясь. — Если вы не против, я сделаю еще кружок, и присоединюсь к вам. Располагайтесь в гостиной, я хочу просветить вас насчет завтрашней поездки.