Юлия Власова - Каллиграфия

• Название: Каллиграфия
• Автор: Юлия Власова
• Жанр: Прочие приключения

История об идеальной, платонической любви, написанная с расчетом на тех, кому опостыли романы, возвышающие страсть

---

Помимо обширного виноградника и уникальных пород лошадей, особую гордость Актеона составляла его многоэтажная библиотека, вмещавшая в себя тысячи и тысячи томов, вышедших из-под пера, печатной машинки и клавиатуры представителей самых разных эпох. Полки громоздились здесь друг на дружку, взбираясь до крыши, и важно глядели на читателей сверху вниз. Там, куда можно было залезть разве что по приставной лестнице, хранились наиболее редкие сочинения классиков, книги, уцелевшие после инквизиции, древние пророчества и раритетные труды ученых средневековья. Библиотека пропахла бумагой, как лес — грибами после дождя. Коричневые потрепанные корешки книг гармошкой опоясывали стены, украдкой смотрели из уголков, а в центре старинного зала стоял рояль. Актеон приобрел его у одного искусного мастера, изготовившего клавиши из слоновой кости, а сам корпус — из дорогой резонансной ели.

Теперь отчасти должно стать понятно, почему Кристиан избрал местом уединения именно библиотеку: рояль полюбился ему с первого аккорда. В отличие от большинства своих весьма посредственных собратьев, он звучал, как подобает звучать концертному инструменту, а Кимура в свое время закончил музыкальный колледж и был непрочь поразмять пальцы.

Клавиши отзывались на его прикосновения чарующим звучаньем, и чувство единения с инструментом мало-помалу завладело всем его существом. Вот почему он не услышал, как в библиотеку вошла Джулия и на цыпочках прокралась к роялю. Довольно долгое время она неподвижно стояла у него за спиной, наблюдая, как он переворачивает страницы какого-то нескончаемого этюда.

«Ну, этюд — это скучно, — подумала она, зевнув. — Нам бы Баха или Рахманинова…» — ее взгляд принялся блуждать вдоль полок, где в великом множестве теснились хрестоматии.

Финальное трезвучие заставило ее вздрогнуть. А потом Кристиан отвернул еще страницу и с невозмутимой легкостью исполнил новый пассаж длиною в несколько тактов.

«Аллегро Шнейдермана, — отметила Джулия. — Интересная вещица».

Она плавно подсела к учителю на скамью и стала импровизировать.

«Ага, в четыре руки, значит», — подумал Кимура, скосив глаза в ее сторону.

«Вы уж не серчайте», — мысленно обратилась к нему Венто.

«Да что там! Выходит ведь вполне сносно. У тебя получаются неплохие экспромты».

«А у вас непревзойденная техника. Где вы учились?» — не раскрывая рта, спросила его Джулия.

«Меня обучал один выдающийся корейский пианист».

Музыка разносилась по залу звонкими, неосязаемыми струями, стелясь по паркету и достигая выси. Этой музыкой упивался Актеон, разбирая бумаги в своем кабинете. Эту музыку ненароком услыхала Люси.

«Здесь слишком много бемолей», — беззвучно пожаловалась Джулия.

«Сыграем что-нибудь попроще?» — предложил Кристиан, не размыкая губ.

— Я видела на полке сборник романсов, — вслух произнесла девушка, всё еще сражаясь с бемолями на пятой октаве.

— В желтой обложке?

— Угу.

Кристиан поманил желтый сборник пальцем, и тот, послушно шелестя листами, вылетел из книжного ряда, опустившись прямо ему в руки. Романс некоего Серджио Эндриго был выбран наугад и, с точки зрения синьора-в-черном, выбран весьма удачно, так как являлся практически признанием в песенной форме.

— C’e gente che ha avuto mille cose, — на два голоса пели они. — Tutto il bene, tutto il male del mondo[39].

Джулия восторженно брала высокие ноты, воздух над нею звенел обертонами, и ей было всё равно, какой у этой песни смысл. Однако когда Кристиан бархатным баритоном затянул «Io che amo solo te!»[40], она вновь засветилась, но уже от удовольствия, а не от негодования, как в прошлый раз.

Спиру так увлекся их дуэтом, что даже начал подпевать им за стенкой своим могучим басом. Артистично сложив в стопку подписанные документы, он выскочил из-за стола и исполнил комическое антраша на ковре перед окном.

Во время игры Кристиан нечаянно коснулся руки Джулии и лишь тогда обнаружил, что его пациентка светится, как огромная лампа накаливания. Он резко оборвал мелодию.

— Почему остановились? Здесь реприза, — сказала Венто, разбирая такт. — Видите, «когда губы лгут, а сердце немо»… — и она попыталась солировать.

— Подожди, Джулия. Ты горишь! — в волнении проговорил Кимура. — Встань.

— Странно, я ничего не ощущаю.

— Глянь на свои ладони!

— Странно, — повторила та, щурясь от их сияния. — Раньше эта болезнь приносила мне одни страдания, а теперь… теперь внутри меня забил какой-то неведомый источник радости. Я не понимаю.

Ни слова не говоря, Кимура привлек ее к себе, и в этот самый миг дверь в библиотеку бесшумно приотворилась. Люси, чья белокурая головка показалась в проеме, едва сдержала гневный возглас:

«Эта девчонка — с ним?!» — Она стиснула кулаки, да так, что ногти впились в кожу, и, захлебываясь яростью, убежала прочь.

«Разлучить! — скрежетала она, взлетая по лестнице. — Раз-здавить! Уничтожить!»

Ворвавшись в свою комнату, Люси бросилась на кровать и зарылась лицом в подушки. Ее сотрясали рыдания.

Кристиану понадобилась целая четверть часа, чтобы перекрыть льющиеся через край потоки света. И хотя Джулия не выражала восторга по поводу такого метода лечения, протестов от нее тоже было не слышно.

— Знаете, я что-то почувствовала, — сказала она, слегка отстранившись.

— Да? И что же? — ободрился «целитель».

— Сквозняк. Вон, посмотрите! — указала она на дверь. — Я точно помню, что, когда вошла, щели не оставляла.

«Здесь кто-то был, кто-то нас видел, — пронеслось у Кристиана в уме. — Только б этот кто-то всё правильно истолковал…»

Справившись с приступом отчаянья, помощница Актеона прибегла к самому простому, что может изобрести обиженная женщина, — к мести. Средств для этого у нее было предостаточно, рвения тоже, ведь обиду-то она затаила смертельную. Поэтому ее сопернице грозило если не вечное забвение, то тюрьма, а если не тюрьма, то, по крайней мере, плохая репутация. Ядовитые иглы, концентрированные кислоты, разъедающие порошки и токсины у Люси не переводились никогда, и она задумала пустить их в ход, прежде чем Кристиан окончательно потеряет голову. В тот же вечер, сославшись на несварение, она поднялась из-за стола прямо посреди ужина. Новый повар Актеона был в бешенстве: как это, от его стряпни — и вдруг несварение?! Он вихрем умчался на кухню и потом долго бушевал там, швыряясь черпаками и нещадно кромсая лук мясным ножом.

— Стоило бы ее проведать, больно уж она была бледна, — шепнула Джейн на ушко Джулии. — Анджелос говорит, что людей в таком состоянии оставлять негоже.

Услыхав последнюю фразу, Франческо быстренько доел свою порцию, с набитым ртом сказал «Ха!» и отправился вслед за поваром.

Кристиан глубокомысленно молчал, сложив на груди руки и гипнотизируя висящий перед ним натюрморт; Актеон ругался по телефону с поставщиками. Девушки переглянулись и пожали плечами: действительно, если Люси нездоровится, почему бы за ней не поухаживать?

Люси же, будучи в прекрасной форме, никак визита не ожидала, а потому направилась прямиком в их номер, вооружившись связкой отмычек и «набором юного отравителя», куда входили склянки с цианистым калием, героин, пузырек с раствором мышьяка, а также несколько пресловутых игл-убийц.

«Обойдемся покуда без смертей, — решила мстительница. — Посмотреть бы, как перекосится у Спиру физиономия, когда он обнаружит здесь улики… неопровержимые доказательства вины Джулии Венто!»

«Главное не ошибиться, — бормотала она, колдуя с замком. — Ведь живут они вдвоем, спят на двух кроватях. Которая из них — ее?»

«Ненависть глуха, любовь слепа, — рассуждала Люси. — Выходит, если ты одержим и тем, и другим, ты, почитай что, калека. И ни очки, ни слуховые аппараты тебя не спасут. Хотела бы я, чтоб у меня было каменное сердце».

… Внутри она сразу освоилась и первым делом обратила внимание на тумбочку у стены.

Там, среди предметов туалета, на салфетке лежала ветвь сакуры, живая, цветущая, словно только что сорванная с дерева.

— Ума не приложу, — пробормотала Люси. — Для чего здесь проводки и как они крепятся??

Заслышав шаги, она поспешно спрятала ветку за пазуху и повернулась к двери, готовая при необходимости напасть на того, кто войдет. С собой у нее всегда имелся кинжал, а сноровка подводила ее редко.

— Вы? — удивилась Джулия, замерев на пороге. — Мы с Джейн думали, вам плохо.

— О, нет, то была ложная тревога, — Люси выдавила улыбку и попятилась к окну.

— А что вы здесь делаете? Что за пакет у вас? Это для меня? Или, может, для Джейн? Если для Джейн, то она будет нескоро: в последнюю минуту ей позвонил Анджелос…

Помощница грека чувствовала себя ужасно глупо, у нее задергался глаз, а руки так и чесались, чтобы схватить кинжал и разом покончить с этой болтовней. Но что-то мешало, что-то, чего она сперва не заметила: легкое дрожание света у Джулии в волосах, которое можно было запросто спутать с солнечными бликами, если бы не одна деталь: солнце давно перекочевало на западную часть неба, тогда как окно в комнате выходило на восток. Из ламп же горел только тусклый торшер.