Алексей Лебедев - Споры об Апостольском символе

• Название: Споры об Апостольском символе
• Автор: Алексей Лебедев
• Издательство: «Издательство Олега Абышко»
• Жанр: Религия
• Год: 2004
• ISBN: ISBN 5–7435–0216–1

Сборник работ по истории древней Церкви под общим названием «Споры об Апостольском символе. История догматов» принадлежит перу выдающегося русского церковного историка Алексея Петровича Лебедева (1845–1908). Профессор Московской Духовной академии, заслуженный профессор Московского университета, он одинаково блестяще совмещал в себе таланты большого ученого и вдумчивого критика. Все его работы, впервые собранные в подобном составе и малоизвестные даже специалистам по причине их разбросанности в различных духовных журналах, посвящены одной теме — воссозданию подлинного облика исторического Православия. Защищая Православную Церковь от нападок немецкой протестантской богословской науки, А. П. Лебедев делает чрезвычайно важное дело. Это дело — сохранение собственного облика, своего истинного лица русской церковноисторической наукой, подлинно русского богословствования сугубо на православной почве. И это дело, эта задача особенно важна сегодня, на фоне воссоздания русской духовности и российской духовной науки.

Темы его работ в данной книге чрезвычайно разнообразны и интересны. Это и защита Апостольского символа, и защита необходимость наличия Символа веры в Церкви вообще; цикл статей, посвященных жизни и трудам Константина Великого; оригинальный и продуманный разбор и критика основных работ А. Гарнака; Римская империя в момент принятия ею христианства.

Книга выходит в составе собрания сочинений выдающегося русского историка Церкви А. П. Лебедева.

---

В рассматриваемой книжке Гарнака находится «Послесловие», в котором есть несколько мыслей, которые мы считаем нужным отметить, так как они знакомят нас с общими воззрениями этого ученого на Символ вообще. «Мы желаем, — пишет он, — свободного, но ясного исповедания (Символа) и не выносим несовершенств древнего исповедания (Символа). Мы считаем себя обязанными указывать на эти несовершенства, стремиться к тому, чтобы не почитали их чемто существенным, и содействовать изменению их к лучшему». «Мы должны направлять свои усилия к тому, чтобы наступило время, когда бы все соблазнительное в Символе было исправлено более решительно, чем как это возможно теперь. Кроме этого, нужно, чтобы наша совесть не отягощалась формулами, которые не содержат прямого учения о спасении, хотя бы они и находились по букве в соответствии с Библией или древнейшим благовестием, ибо и эти последние также носят на себе преходящие черты своего времени». «Преимущественное право и священная обязанность евангелических теологов состоят в том, чтобы, не беспокоясь о чьем–либо благоволении или неблаговолении, трудиться в интересах чистого понимания Евангелия и открыто объявлять о том, что, по их убеждению, соответствует или не соответствует истине».

Как не много можно находить в вышеприведенных рассуждениях Гарнака такого, что сильно поражает чувство верующего христианина, тем не менее встречаются между самыми сторонниками этого ученого такие лица, которые находят, что Гарнак несмело и нерешительно идет по своей дороге. Подобного рода крайние приверженцы свободных воззрений изъявляют недовольство рассмотренным нами этюдом берлинского ученого и, не обинуясь, говорят, что это «ни рыба — ни мясо» и что это представляет собой что–то «комолое».

II

Другие приверженцы Гарнака смотрят с великим уважением на его произведение, посвященное Апостольскому символу, и заботятся лишь о том, чтобы глубже внедрить его идеи в умы протестантского общества и содействовать практическому разрешению вопроса о названном Символе. Впрочем, сколько мы знаем, немного лиц выступило в свет с печатным заявлением своих симпатий по отношению к делу, предначатому и защищаемому Гарнаком. Это и понятно. Знакомясь с литературой по вопросу о символе Апостольском, вышедшей из–под пера приверженцев Гарнака, мы скоро примечаем, что нового в этой литературе очень немного. При таких условиях много писать сторонникам Гарнака было совсем ни к чему. Посмотрим, однако, что именно высказано партией Гарнака в интересах дела, принятого под свою защиту этим берлинским профессором.

Что касается показаний относительно истории происхождения, развития и судьбы т. н. Апостольского символа, то сторонники Гарнака или обходят ее молчанием, или же повторяют известия и результаты исследований своего главы. В этом случае литература эта не представляет интереса.

С большим вниманием представители партии Гарнака относятся к тем вопросам, какие затронуты вождем партии в той части его произведения, которую мы назвали критической и которая ставит своей задачей произвести оценку содержания Апостольского символа. Но и здесь рассуждения рассматриваемых лиц не блещут ни разнообразием, ни находчивостью, ни ученостью.

Так, почти все они подвергают и со своей стороны критике тезис Символа: «Рожденный от Св. Духа и Марии Девы», или по более полному тексту: «Зачатый от Св. Духа и рожденный от Марии Девы». Все они судят по этому вопросу в духе скептицизма, но скептицизм этот развился еще раньше интересующего нас спора. Один из литературных сторонников Гарнака пытается обратить внимание на то, Что будто бы «член Символа: зачатый от Св. Духа и пр., возбуждает сомнение не только в рационалистических умах, но и смущает мысль многих искренно благочестивых людей» (Battenberg. S. 17). Другой приверженец Гарнака заявляет, что «сомнение относительно смысла вышеуказанного тезиса проистекает не из неверия, а из чистой наклонности к истине и точнейшего изучения Св. Писания», и затем он прибавляет: «История о девственном рождении Иисуса встречается вообще в Новом Завете только в первых главах первого и третьего Евангелий. Сам Иисус и писатели Нового Завета никогда не делают упоминания об этом и еще меньше соединяют с этим фактом вопрос о спасении человека. Евангелия от Марка и Иоанна выразительно начинаются благовестием о крещении Иисуса от Иоанна; да и Евангелие от Матфея и Луки связный рассказ начинают с этого же события. Притом история детства Иисуса у Матфея и Луки обнаруживает непреодолимые разности, что свидетельствует о баснословном характере рассказа (?). Наконец, и стиль первой и второй главы у Луки совсем другой, чем в дальнейшем повествовании того же Евангелия. Нужно помнить и то, что две генеалогии Иисуса, при всем их различии, указывают у Матфея и Луки на происхождение Его от Давида при посредстве Иосифа, а не Марии» (Bornemann. S. 49–50). Несколько с другой стороны вооружается против разбираемого тезиса третий представитель партии Гарнака. «Это, — заявляет он, — относительно говоря, не важное дело. Этот пункт нельзя находить ни в словах Христа, и нигде не указывается на него в писаниях Петра, Павла, Иакова, Иоанна. Мы не должны причислять его к главным пунктам. Нужно признать путаницей в понятиях, тяжким заблуждением, если думают «богосыновство» Христа основывать на тезисе «зачатый от Св. Духа» и пр. Вышеупомянутые новозаветные писания, — пишет тот же автор, — показывают, что «богосыновство», точнее — божественность Христа, может быть основанием нашего спасения и в том случае, если мы устранимся вообще от рефлексий о чувственном рождении и происхождении Иисуса» (Bertling. S. 16). Один из вышеуказанных критиков тезиса «зачатый от Св. Духа и рожденный от Марии Девы» указывает еще на то, что практическое применение этого тезиса в проповеднической деятельности невозможно. «Вероятно ли, — замечает он, — чтобы проповедник стал говорить перед различными слушателями проповедь на эти слова? И если бы это случилось, то подобная бестактность не повлекла ли бы за собой самые нежелательные последствия? Да и как проповедник или учитель стал бы толковать на эту тему перед тринадцатилетними мальчиками и девочками?» (Bornemann. S. 48).

Последователи Гарнака, подобно своему вождь, нападают и на некоторые другие выражения Апостольского символа. Им почему–то особенно неугодно выражение «снисшедший в ад». «Какая польза в том, — заявляет по поводу этого выражения Ахелис, — что станем исповедовать голые слова, когда известно, что Церковь совершенно равнодушна к тому, какой смысл мы будем соединять с этими словами?»(Achelis. S. 10). Со своей стороны, Борнеманн по этому же поводу пишет: «Смысл этого факта понимался неодинаково. Одни думали, что здесь (во аде) Христос долгое время претерпевал адские муки; другие, в числе их и ѵ Лютер, утверждали, что Христос здесь ниспроверг дьявола в его собственном царстве. В настоящее время мы едва ли можем понять, как гможно задавать подобные вопросы, не говоря уже о том, есть ли возможность отвечать на них; да и напрасно мы стали бы стараться подобные вопросы поставить в непосредственную связь с нашей религиозной жизнью» (Bornemann. S. 48). Не обходят своим вниманием критики Апостольского символа и выражение «воскресение плоти». Ахелис пользуется словами Лютера, который находил, что это выражение неприятно звучит в немецком переводе, напоминая торговлю мясом на рынке, который и предлагал заменить выражение «плоть» словом «тело» или «труп». Приведя замечания Лютера, рассматриваемый автор говорит: «Апостольский символ понимает воскресение не в смысле апостола Павла, а в грубом смысле Тертуллиана и Августина, поэтому недостаточно заменять это выражение другим, но нужно изменить и смысл его» (S. 9). Борнеманн к этому добавляет: «Выражение «воскресение плоти» взято не из Библии и производит впечатление, как будто бы дело идет о восстановлении нашей чувственной материи» и затем, указав на различия в понимании слова, замечает: «Как можно защищать такое двусмысленное выражение Символа?» (S. 42). От нападок на Апостольский символ некоторые из противников обращаются к нападкам на самих защитников указанного Символа и, коль скоро эти последние начали говорить против современных Врагов Символа — во имя своей Церкви и принадлежащего им церковного авторитета. Так, прусская Евангелическая церковь, как нами было указано выше, в лице ее высших духовных лиц, обнародовала несколько тезисов в защиту Апостольского символа. Некоторые из этих тезисов подверглись критике со стороны приверженцев Гарнака.

Если представители церковного авторитета в Пруссии заявляли, что учение о рождении Христа от Девы есть основание христианства, то приверженцы Гарнака сочли себя не вправе соглашаться с таким тезисом. Они возражали: «Позволим себе вопрос: неужели лица, подписавшие этот тезис, состоя в духовных должностях, берут на себя обязанность точно разъяснять для принимающих конфирмацию это основание христианства, именно — ясно раскрывают им, что значит «зачатый от Святого Духа», и что значит «рожденный от Девы Марии»? Само по себе понятно, — замечают оппоненты, — что те лица совсем этого не делают. Имея дело с приходящими для конфирмации, они скрывают под покрывалом «основание христианства», они удовлетворяются чтением Символа с непонятной формулой, в которой, однако же, по их мнению, заключается «основание христианства»; для них довольно и того, что конфирмующийся как бы говорит: «Хоть я и не понимаю «основания христианства», но я согласен с ним». Впрочем, не навсегда же конфирмованные остаются в неразумии по отношению к этому пункту; придет время, когда они узнают плотскую тайну зачатия и рождения, — и тогда «основание христианства» для них станет понятным. А если же такого времени для них не наступит, если они преждевременно умрут или, благодаря Богу (Gott sei Dank), останутся на всю жизнь девственниками, так что не будут иметь ни плотского вожделения, ни плотского опыта, в таком случае они, конечно, никогда не постигнут, в чем заключается «основание христианства», которое, однако же, должно составлять их единственное утешение в жизни и смерти. Ist es so? Wirklich so? (Это так? Действительно так? (нем.). — Ред.)» — заключают с торжествующей иронией свою диатрибу противники Символа (Achelis. S. 35). К этому еще они же добавляют: «В двух рассказах о детстве Иисуса (а именно Лк. 1, 31 и Мф. 1, 22 и сл.) мессианское достоинство Христа поставляется в связь с исповеданием: «зачатый от Св. Духа и рожденный от Марии Девы». Весь же остальной Новый Завет ничего не знает ни о такой связи, ни о соотношении между вочеловечением Сына Божия и сверхъестественным зачатием и девственным рождением Господа. Таково положение вещей; и при всем том еще находятся люди, которые вслух всех объявляют, что «зачатие от Духа и рождение от Марии Девы» служит необходимым ручательством божественного достоинства Сына Божия, столь необходимым, что здесь полагают и самое «основание христианства»?» (Ibid. S. 36).[5]