Цзэн Пу - Цветы в море зла

• Название: Цветы в море зла
• Автор: Цзэн Пу
• Издательство: Художественная литература
• Жанр: Классическая проза
• Год: 1990
• ISBN: 5-280-00940-7

Цзэн Пу (1871—1935) — видный китайский романист, переводчик, издатель. Роман «Цветы в море зла» (1905) — многоплановое повествование об «образованном» китайском обществе второй половины XIX века. Автор обличает реакционные порядки в стране, излагает идеи реформаторов, рисует сцены освободительного движения в сопредельных Китаю странах.

---

Чжуан Хуаньин узнал во дворце вашем назначении Палату внешних сношений. Скоро выйдет указ. Советую скорее приехать.

Лу Жэньсян».

— Вот неожиданность! — воскликнул Цзинь Вэньцин. — Но раз сообщает сам Чжуан Хуаньин, значит, это действительно правда. Завтра или послезавтра надо трогаться в путь!

— А кто такой Чжуан Хуаньин? — спросила жена.

— Заместитель министра! Я через него карту Китая и России в Палату передавал! Чрезвычайно способный человек, любимец императора и императрицы, даже евнухи отзываются о нем хорошо. Поэтому о каждом движении наверху он узнает гораздо раньше других. Раз он оповещает меня, выходит, он желает мне добра, а пренебрегать его расположением нельзя. Прикажи слугам поскорее складывать вещи. Послезавтра тронемся в путь!

Жена повиновалась и пошла собираться, а Цзинь отправился наносить прощальные визиты. Поскольку Сюэ Фужэнь и Ван Гунсянь как раз на завтрашний день назначили свой выезд за океан, Сюй Ин должен был возвращаться в Хубэй, а Чай Хэ — в Чжэньцзян, они тем же вечером собрались в ресторане «Изысканные блюда» и веселились до глубокой ночи. На следующий день каждый отправился своей дорогой.

Сейчас наш рассказ пойдет по двум линиям. Мы оставим на время всех дипломатов и будем говорить только о Цзинь Вэньцине, который вместе с двумя женами и Куан Чаофэном сел на пароход и отправился в Тяньцзинь. Добравшись туда, он поручил Куану заботу о семье, которая должна была ехать водным путем, а сам решил отправиться по суше. В резиденции диктатора севера Ли Хунчжана он взял упряжку мулов и, сопровождаемый всего тремя слугами, налегке помчался в Пекин.

Зима уже вступила в свои права. На пустынной равнине завывал ветер, поднимая тучи желтой пыли. К вечеру Цзинь Вэньцину удалось добраться до местечка Хэсиу. Заходящее солнце с большой таз величиной уже наполовину скрылось за горизонтом и походило на мякоть недозрелого арбуза. Его лучи красиво отражались на коньках крыш сельских гостиниц, которые стояли по обе стороны длинной улицы, и крохотного налогового управления. Едва коляска Цзиня въехала в улицу, как гостиничные слуги бросились навстречу, желая завлечь к себе выгодного клиента.

— У нас комнаты чистые, каны широкие, еда отменная и обслуживание лучше всех! Заезжайте к нам, сами убедитесь! — наперебой галдели они, словно гуси или утки.

Цзинь Вэньцин приказал слуге проехать верхом по дворам и выбрать лучшую гостиницу. Но прошло много времени, а слуга все не возвращался. В нетерпении Цзинь велел кучеру гнать вперед, в первый же постоялый двор покрупнее. Они проехали мимо нескольких гостиниц, но ни одна не понравилась Цзинь Вэньцину. И только у самого конца улицы его внимание привлек большой постоялый двор с длинным бамбуковым шестом у ворот. На шесте развевался белый войлочный флаг с синей каймой. Огромные старые ворота были полуоткрыты; по обеим сторонам их висели две истрепанные новогодние надписи на поблекшей красной бумаге:

Пусть тысячи знатных гостей
В пути остановятся здесь,
И пусть миллионы монет
Посыплются в нашу мошну!

Цзинь Вэньцин заглянул внутрь и увидел широкий двор с повозками. Впереди красовался центральный дом из трех комнат, по бокам было несколько флигелей. Убедившись, что гостиница довольно просторна, Цзинь приказал кучеру въезжать. Он еще не сошел с коляски, как вдруг услышал громкий голос своего старого слуги Цзинь Шэна, вступившего в перепалку с каким-то полным и белолицым юношей. За спиной юноши стоял человек лет сорока или пятидесяти, с коричневым лицом, жесткими, похожими на щетку усами, темными очками на носу и трубкой во рту. С виду он был похож на чиновника. Вокруг него толпились слуги.

— Откуда только берутся такие нахальные барчуки?! — кричал Цзинь Шэн. — Кто тебе покровительствует, что ты решаешься хватать невинных людей? Не разобрался, видно, что я служу господину Цзиню! Ну-ка, вяжи меня, если смелый!

Юноша затопал ногами.

— Ах ты наглая тварь! Будь ты хоть дворецким князя, я тебя все равно проучу! Ну-ка, свяжите эту черепаху, забывшую императорские законы!

Услышав этот приказ, здоровенные слуги, стоявшие сзади, оскалили зубы, словно тигры или волки, и начали засучивать рукава. Они были уже совсем готовы приступить к делу, но пожилой человек с коричневым лицом, стоявший поодаль, удержал их.

— Ты ничего не понимаешь, — сказал он Цзинь Шэну, — но я не виню тебя! Ты, наверное, впервые едешь в столицу и не успел еще хлебнуть горя. Тогда я открою тебе глаза: это сын заместителя министра налогов и начальника Палаты внешних сношений его превосходительства Чжуан Хуаньина. Сейчас он едет по приказу отца скупать заморские вещи для нашего живого Будды — старой императрицы Цыси. Господин Чжуан Хуаньин — друг самого императора, доверенное лицо императрицы. Одно его слово сильнее сотни бумаг. Ты не думай, что твой хозяин важная птица; даже если красный шарик на его шапке будет величиной с арбуз, господину Чжуану стоит только шевельнуть пальцем, чтобы он покатился с грохотом. Это уж я тебе гарантирую. Если ты хоть что-нибудь понял, советую тебе уходить подобру-поздорову!

Цзинь Вэньцин не выдержал и соскочил с повозки.

— Разве можно быть таким бесцеремонным?! — крикнул он Цзинь Шэну и, подойдя к юноше, почтительно сложил перед ним руки. — Прошу вас, не принимайте близко к сердцу слова этого старого раба. Он, вероятно, пьян! Если вы первые приехали в эту гостиницу, смею ли я претендовать на уступки с вашей стороны?! К тому же вы, как я слышал, сын господина Чжуан Хуаньина, с которым я дружен уже несколько десятков лет. Я должен всячески опекать вас на чужбине, а не захватывать у вас комнаты, это было бы просто смешно!

Он повернулся и спросил стоявших рядом гостиничных слуг:

— А во флигеле есть свободные места? Если нет, я поеду в другую гостиницу.

— Конечно есть! — поспешно отвечали слуги. — Восточный флигель свободен.

— Перенеси туда вещи и не безобразничай больше! — приказал Цзинь Вэньцин старому слуге.

По благообразному лицу Цзиня и его рассудительной речи юноша понял, что перед ним не обычный путешественник, поэтому он сразу же поклонился и изменил тон:

— Смею ли я спросить ваше высокое имя?

— Что вы! — усмехнулся Цзинь. — Мое презренное имя Цзинь Вэньцин.

Молодой человек покраснел.

— Ах, как это дурно с моей стороны! Если бы я знал, что вы — посланник Цзинь, я не решился бы вступить в перебранку с вашим слугой даже в том случае, если бы он был еще более резок со мной! К сожалению, он ни разу не произнес вашей благородной должности. Умоляю вас простить меня и пройти в комнату. Я с наслаждением уступлю вам главный дом!

Цзинь Вэньцин стал отказываться, но все-таки прошел в гостиную и с достоинством сел. Юноше пришлось занять менее почетное место, пожилой человек с коричневым лицом устроился рядом с ним.

— Кажется, ваше благородное имя Чжуан Нань? — спросил Цзинь Вэньцин. — Я часто слышал, как его произносил ваш отец.

— Совершенно верно, — отвечал юноша.

— Теперь позвольте полюбопытствовать: как вас зовут? — продолжал Цзинь, обращаясь к темнолицему.

Пожилой человек давно уже искал случая вставить словцо, но, видя, как осторожно Чжуан Нань обращается с Цзинь Вэньцином, понял, что имеет дело с важной персоной, и не решился первым вступить в разговор.

— Нечиновного зовут Юй Банли, — произнес он, почтительно поднимаясь со своего места. — Я уроженец провинции Шаньдун, направляюсь в столицу по рекомендации друзей. В Шанхае я встретился с господином Чжуаном, и мы решили путешествовать вместе.

Цзинь Вэньцин кивнул головой. Чжуан Нань снова принялся упрашивать его внести вещи в главный дом, но Цзинь ответил, что в этом нет необходимости.

Гостиная находилась как раз напротив двора; через открытые окна весь двор был виден как на ладони. Отказавшись от лучших комнат, Цзинь Вэньцин следил за тем, как слуги перетаскивают вещи в восточный флигель. Коляска еще не была разгружена, когда за воротами раздался мелодичный звон колокольчика, и во двор быстрее ветра вбежал красивый вороной мул. На муле сидел высокий старик с красным лицом, седыми волосами, большими глазами, длинными бровями и белой как снег бородой. На голове у него была тростниковая шляпа, защищающая от солнца, а на ногах — простые зеленые сапоги. Об относительном богатстве незнакомца говорил лишь черный бархатный халат с широкой каймой, выглядывавший из-под обычной стеганой безрукавки. В одной руке старик держал маленький узелок, в другой — поводья. Подъехав к восточному флигелю, он сошел с мула и привязал его к дереву. Затем без дальних слов направился в комнаты, взял стул и, усевшись возле дверей, громко крикнул:

— Эй, слуга, накорми хорошенько моего мула. Если обидишь его, с тебя спрошу!