Джеффри Дженкинс - Берег скелетов

• Название: Берег скелетов
• Автор: Джеффри Дженкинс
• Издательство: Журнал "Вокрег света"
• Жанр: Морские приключения
• Год: 1975

Юго-западное побережье Африки известно морякам как «Берег Скелетов», из-за огромного числа аварий, произошедших там. Это не только самое опасное побережье в мире, но и самое пустынное — и потенциально самое богатое… Во время войны судьба дала капитан-лейтенанту Британского королевского флота Пэйсу ключ к этому запретному месту. В условиях полной секретности, он был отправлен для смертельной игры в прятки с новым типом подводной лодки, которую немецкое Верховное командование отправило на испытания в те воды. Спустя годы, все еще обуреваемый воспоминаниями, он возвращается назад и снова бросает вызов тому, что держало Берег Скелетов свободным от вторжения человека в течение столетий.

Рисунки А. Голицына

---

На этом наше путешествие закончилось.

…Автобус подошел к конечной остановке. С трудом двигая онемевшими от долгого сидения членами, весь покрытый пылью, я с чувством облегчения ступил на землю. До дома Марка было не более минуты ходьбы. И тут я увидел Хендрикса. Его нагловатая ухмылка мгновенно вызвала у меня приступ ярости. Я остановился, взглянул на него и медленно, разделяя слова, сказал:

— Хендрикс, ты подонок!

Хендрикс выхватил нож и бросился на меня. Но я опередил его и, рывком притянув к себе, перебросил через голову с такой силой, что он безжизненной тушей остался лежать на песке. Нож упал рядом, я ногой отшвырнул его, а когда поднял глаза, увидел Марка.

— Боже мой, Джеффри! — воскликнул он. — Хендрикс же мог убить тебя!

— Ну да! Ваш друг умеет постоять за себя, — засмеялся коренастый фермер-бур (он вышел из автобуса вместе со мной). — Послушайте, приятель, я заплачу вам пятьдесят фунтов, если вы обучите меня этому приему.

— Вызовите к нему врача, — хрипло попросил я, готовый провалиться сквозь землю от стыда за свой поступок. — Стоимость лечения я оплачу.

— Вздор, — возразил фермер. — Этот человек сам во всем виноват — он же с ножом бросился на вас!

— Марк, пойдем отсюда, — предложил я. — Мне обязательно нужно выпить чего-нибудь крепкого.

Мы уже собирались уйти, но меня остановил чей-то спокойный голос.

— Капитан Макдональд! — воскликнул Стайн. — Теперь я должен вас поздравить не только с блестящими успехами по части кораблевождения, но и добавить, что сейчас вы проявили себя решительным человеком.

— Во всяком случае, — ответил я, сдерживаясь, — это на какое-то время отобьет у вашего друга охоту совершать увеселительные прогулки для того, чтобы рвать мой трал.

Стайн молча улыбнулся.

В гостинице Марка я выпил крепкого виски, быстро принял ванну и в мрачном настроении, все еще под впечатлением отвратительного инцидента с Хендриксом, прошел в бар. Нет, я не испытывал угрызений совести, но понимал, что обстановка не требовала от меня такой жестокости. Больше всего, однако, меня беспокоила мысль о Стайне; несомненно, именно он стоял за всем тем, что случилось. Также несомненно, что он не мог ничего знать о моем прошлом, поскольку это произошло давным-давно. Если бы Стайн ухитрился пронюхать, что я не тот, за кого себя выдаю, я бы это понял еще во время нашей первой встречи на «Этоше». Нет, он ничего, решительно ничего не мог заподозрить!

И тут же я спрашивал себя: но кто же он такой, Стайн? Он мог быть кем угодно — страховым инспектором или любым другим чиновником, хотя трудно было представить его чинно восседающим за письменным столом в какой-нибудь конторе.

Размышляя таким образом и рассеянно скользя взглядом по этикеткам бутылок, я направился к стойке, когда в бар вошли четыре немца.

— Пива! — властно потребовал один из них, и я сразу подумал, что он поселился здесь уже после войны, поскольку немцы, проживавшие тут еще с довоенных времен, порастеряли свое обычное высокомерие и заносчивость.

«Дело первостепенной важности»

Марк возился на кухне, и я решил сам обслужить клиентов. Все они выглядели бывалыми людьми, но у одного из них был какой-то безучастный, отсутствующий взгляд, и я решил, что он просто пьян.

Немцы швырнули на стойку деньги и уселись за столик в дальнем углу. По всему было видно, что компания собирается кутить всю ночь.

— Безатцунг, штилгестанден![1] — заорал немец с отсутствующим взглядом, и все четверо тут же вскочили, вытянулись, а потом с хохотом опустились на свои места. — Пива!

Я взял с полки четыре бутылки и уже собирался откупорить их, когда уловил в громкой болтовне немцев слово «дас пайрскаммер». Это выражение привлекло мое внимание потому, что оно столь же характерно для жаргона немецких моряков-подводников, как «палата лордов» для их британских коллег, так те и другие обычно называли кубрики на подводных лодках.

Теперь я приглядывался к немцам с особым интересом. Слово «дас пайрскаммер» произнес подвыпивший немец, он, насколько я понял, ударился в какие-то воспоминания о войне. В помещении никого, кроме немцев, не было, но шум стоял такой, словно бар ломился от посетителей: рассказчик то и дело принимался колотить кулаком по столу, собутыльники отвечали ему лошадиным ржанием.

Я подошел к их столику и поставил на него пиво.

— Вот ваш заказ, — сказал я и только тут заметил, что открыл три бутылки вместо четырех. Вынимая из кармана консервный ключ, я случайно захватил вместе с ним и уронил на столик перед Иоганном (так называли остальные своего подвыпившего друга) какой-то предмет. В ту же минуту Иоганн вскочил и испустил вопль ужаса.

В дверях, наблюдая за происходящим, стоял Стайн…

Крохотная вещица, лежавшая перед немцами, символизировала огонь, бомбы, торпеды, руины, гибель. Прошло семнадцать лет, а я отчетливо, будто все происходило вчера, вспомнил кошмары войны, смерть, постоянно стоявшую рядом, и страх перед нею, который мы топили в джине.

Контуры вещицы напоминали силуэт острова-крепости Мальты. Это была наша эмблема, и она постоянно говорила мне о бурных и далеких днях, проведенных на подводной лодке «Форель» британских военно-морских сил. Истошный вопль пьяного немца, в полном оцепенении не спускавшего глаз с эмблемы, в то время как трое его компаньонов, словно остолбенев, продолжали сидеть за столом, вызвал в моей памяти устрашающий вой немецких бомбардировщиков, картины того, как пикировали они на караваны судов, пытавшихся прорваться к осажденной Мальте, или сбрасывали свой смертоносный груз на ее доки. Истеричный, ударивший по нервам крик немца заставил меня мысленно перенестись на семнадцать лет назад, из уютного, мирного бара в Свакопмунде…

Война. Средиземное море. 1941 год.

Сетка на линзах перископа прояснилась, затуманилась и снова прояснилась, как сознание пытающегося проснуться человека. Верхушка перископа поднялась над водой, и в поле моего зрения оказался огромный линейный корабль типа «Литторио».

— Дистанция! — потребовал я, не отрывая глаз от перископа.

— Шесть тысяч! Далековато, конечно, но такая добыча заслуживала любого риска, тем более что угол для стрельбы был вполне приемлем.

Весь поглощенный наблюдением за столь заманчивой целью, я вместе с тем почти физически ощущал, как среди команды нарастает напряжение, хотя все мы были людьми закаленными в битвах. Каждый из нас знал, что мелководное Средиземное море стало могилой уже для многих английских подводных лодок.

Я подошел к столу с картами, подозвал Джона и показал ему на отметки глубины

— Сейчас мы находимся тут, — показал я. — Как видишь, глубина на большом пространстве почти одна и та же, а здесь вот, по направлению к острову Искья, она уменьшается, создавая почти отмель, а дальше снова возрастает.

— Всего сто десять футов, — усмехнулся Джон.

— И достаточно. Если нам удастся провести «Форель» в эту впадину, шельф ослабит разрушительную силу глубинных бомб, а отраженное берегом эхо взрывов создаст такие помехи, что гидролокаторы итальянцев не смогут нас нащупать. То же самое произойдет с шумопеленгаторами…

Снаружи послышался глухой удар… второй… третий…

— Три попадания, сэр! — воскликнул молодой офицер Питере. Напряжение среди моряков упало, все заулыбались.

— Отличная работа, сэр! — торжественным тоном провозгласил Джон. — Поднимемся взглянуть?

— Ни в коем случае, если не хочешь, чтобы нас потопили. Не пройдет и пяти минут, как полетят глубинные бомбы, запомни мои слова.

Я направил «Форель» к тому месту, где мы могли рассчитывать на спасение. Правда, наши шансы проскользнуть туда были невелики, — вражеский эсминец висел у нас на хвосте, — но томиться в ожидании атаки не менее тягостно, чем переносить саму атаку.

У меня был точный, но трудновыполнимый приказ. После Таранто итальянцы кое-как подлетали свой флот, понесший большие потери во время знаменитого ночного налета английской морской авиации на этот порт, и разведка считала, что один из наименее поврежденных линкоров типа «Литторио» проходит испытания после ремонта. Именно его я и видел сейчас. Мне приказали патрулировать у Неаполя и вокруг островов Искья и Капри и, не отвлекаясь ни на какие другие цели, сколь бы соблазнительными они ни оказались, потопить линкор, как только он появится в море.

Я приказал поставить торпеды на двадцать футов с таким расчетом, чтобы они прошли под миноносцами, если те окажутся на линии цели. На центральном посту рядом со мной стоял Джон Герланд.

— Взгляни-ка, — обратился я к нему.

Джон приник к перископу, почти тут же снова выпрямился, но промолчал; выражение его лица в эту минуту было красноречивее слов.