Франсуа Блюш - Ришелье

• Название: Ришелье
• Автор: Франсуа Блюш
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: История
• Год: 2006
• ISBN: 5-235-02904-6

Арман Жан дю Плесси, кардинал Ришелье (1585–1642), известен миллионам читателей по романам Дюма. Но реальный облик одного из крупнейших государственных деятелей Франции сильно отличается от созданного писателем. Первый министр короля Людовика XIII управлял страной в сложный период становления абсолютизма, борьбы Франции за гегемонию в Европе, рождения новой культуры, рвущей с наследием Средневековья. Выдающаяся роль Ришелье во всех этих процессах наглядно показана в книге профессора Франсуа Блюша (род. 1925) — известнейшего французского историка, автора десятков монографий и справочников, посвященных истории Франции XVII–XVIII веков. Его биографическое исследование обобщает факты жизни и деятельности самого Ришелье и его современников, подводит итог научным дискуссиям, касающимся сложной и противоречивой фигуры «великого кардинала».

---

Обращаясь к французским школьникам 1901 года, Эрнест Лависс, вечный морализатор, так подводит итог знаменитому правлению министра-кардинала: «Трудно любить Ришелье, так как он не был добрым и часто лицемерил (sic); но невозможно не восхищаться им, ибо он желал величия Франции и даровал ей это величие». Мы же предпочтем другое суждение, сделанное на сто лет позже Мишелем Кармона: Ришелье принес королевству, как минимум, шесть позитивных ценностей: 1) независимость, 2) крепкую территориальную базу, 3) суверенитет, 4) национальное единство, 5) толерантность, 6) основы близкой гегемонии.

Следует ли подробно рассматривать эти ясные понятия? Независимость была завоевана в ущерб Австрийскому дому, два полюса которого, Вена и Мадрид, были зажаты Францией в тиски. «Ришелье разбил Австрийский дом», став победителем Оливареса и сил империи.

Территориальная база, расширившаяся в 1642 году по сравнению с 1610 годом, не всегда гарантировалась договорами (Мец, Туль и Верден станут окончательно французскими только в 1648 году), но Франция Людовика XIII превратила в поле маневров Артуа, Эльзас и Руссильон, не говоря уже о бедной Лотарингии, без конца подвергавшейся оккупации.

Суверенность удвоилась, и если был в королевстве человек, способный это оценить и наслаждаться ее невероятным прогрессом, то это Карден Ле Бре, певец и теоретик суверенности. Почему удвоилась? Потому что «государство суверенно» и потому что «суверенность короля, которую он воплощает, неразделима. Его власть распространяется на все» (Кармона).

Национальное единство совершило благодаря неустанным заботам кардинала огромный прогресс в ущерб знати, протестующим гугенотам, офицерам суверенных палат. Все способствовало этому: народ устал от гражданских войн, королевская власть усилила свое влияние — то отеческое, то чрезмерно принудительное и фискальное. Зарождается патриотизм, пока несовершенный, но определенный.

Толерантность, редкая добродетель и реальность в то время, обрела благодаря Ришелье новую форму: можно сказать, что это была вернувшаяся толерантность Генриха IV, только исправленная и отточенная. Что, впрочем, не мешало Его Высокопреосвященству вдохновлять внутренние и иностранные католические миссии способствовать обращению гугенотов и одновременно страстно мечтать о «союзе церквей».

Основы французской гегемонии являются в 1642 году если не совершенными, то реальными и прочными. «Ришелье, — пишет Мишель Кармона, — выковал армию, морской флот, дипломатическую службу, службы осведомителей и шпионов, придавших государственному аппарату, находящемуся в Париже, устрашающую мощь в международном плане».

В противоположность этому негативные элементы кажутся если и не смехотворными, то, как минимум, уступающими подобному итогу. Жестокость репрессий в отношении народных бунтов оставляет здесь и там глубокие следы. Кроканы юга, протестанты юго-востока не забыли атаки королевских драгун и солдат (знать менее злопамятна, поскольку Колиньи, Комон Ла Форс и Монморанси прекратили фронду). Хрупкость обнаруживается в морском деле кардинала, недостаточность — в военном деле. Тяжелым препятствием для нормального руководства армией является мания кардинала ставить во главе армии двух или трех маршалов одновременно. Но главной ошибкой Ришелье, — многие совершали и совершают ее в то время и поныне, — было то, что он считал врагами Пор-Рояль и зародившийся янсенизм. Заключение в тюрьму аббата де Сен-Сирана, после Берюля ставшего духовным главой «партии святош», словно возвещает антиянсенистские ошибки Людовика XIV, разрушение аббатства Шан, досадную буллу «Unigenitus» (1713).

ПОСМЕРТНЫЕ ПОБЕДЫ РИШЕЛЬЕ

1643 17 января: Отставка Оливареса в Мадриде.

19 мая: Герцог Энгиенский громит tercios при Рокруа.

4 сентября: «Морской Рокруа»; Майе-Брезе у Карфагена одерживает верх над испанским флотом.

1644 3–9 августа: Победа герцога Энгиенского над Францем фон Мерси при Фрайбурге.

1645 29 мая: Майе-Брезе добивается капитуляции Росаса.

3 августа: Герцог Энгиенский и виконт Тюренн одерживают победу при Нердлингене над Мерси.

1646 23 августа: Французы берут Мардик.

3 октября: Гассьон захватывает Лен.

21–22 сентября: Герцог Ришелье одерживает морскую победу при Кастелламаре.

1648 30 мая: Маршал дю Плесси-Праслен становится победителем при Кремоне.

20 августа: Победа принца Конде над эрцгерцогом Леопольдом в Лане.

24 октября: Подписание Вестфальского мира.

1659 7 ноября: Пиренейский мир.

В истории всегда затруднительно подводить итоги, как если бы историк доставлял себе тщеславное удовольствие судить министров и советников правителей. Кроме того, как верно писал об этом Поль Валери, «то, что просто, — фальшиво». Но как лишить читателя резюме или по крайней мере предварительного обобщения? Следовательно, мы предлагаем его вниманию схематичное заключение, описывающее то, что можно было бы назвать наследством кардинала.

В первую очередь Ришелье оставил Франции и французам больше чем просто наследство. Он практически одержал верх над Австрийским домом, что уже много. Он создал морской флот. Он снабдил сухопутные войска администрацией (армейскими интендантами и военными комиссарами) и неведомым доселе материально-техническим обеспечением. Он, вслед за Алесским миром, установил во Франции на тридцать лет религиозный мир. Он превратил Анну Австрийскую во французскую правительницу, уважаемую и преданную своей новообретенной родине. Он подготовил регентство, заставив Людовика XIII принять Мазарини и предвидя уход от дел Гастона Французского. Он подарил монархии Пале-Рояль. Он сумел сократить количество дуэлей.

Во вторую очередь: его дело или, как минимум, его идеи и проекты подтвердили достижения века Людовика XIV (1655–1715 гг. или около того). Ришелье, завещая монархию Мазарини, положил начало цепи успешных министерств, поскольку Мазарини передал дело в руки Кольбера, а Кольбер — своему сыну Сеньелэ. Параллельно министр-кардинал способствовал реальному участию во власти высокопоставленных чиновников режима: Кольбера (который часто будет повторять это Людовику XIV), Лувуа, Поншартренов — отца и сына. Он дал им всем — от Ле Телье до Поншартрена — точку приложения государственных интересов. Он поддержал Людовика XIV в его заботе и, можно даже сказать, в его подчинении государству, в котором король является лишь первым служителем. Он научил, в теории и на практике, короля и его министров всему, что именуется просвещенным правлением.

Изобретатель не абсолютной монархии, существовавшей уже во времена Людовика Святого, но монархии, которая позднее получит название административной, Ришелье стоял у истоков всего того, что сделает из Франции Короля-Солнца современное государство, которое можно назвать образцом, по крайней мере для той эпохи. Для него характерны приобщение знати к публичной службе, разумное административное устройство, уменьшение власти губернаторов, развитие провинциального управления, меритократия, примирение дворян мантии и шпаги, разумное меценатство (силами государства, но без давления). Можно было бы еще добавить помощь Контрреформации, пристальное внимание к назначению епископов, продолжение христианизации и колонизации Канады, поддержка торговых компаний, развитие военно-морского и торгового флота.

Хотя Ришелье самой своей мыслью и собственным примером подготовил множество достижений правления Людовика XIV, можно также считать, что его политика явилась провозвестницей будущего просвещенного деспотизма. Что будут строить маркиз де Помбал в Португалии, Иосиф II в Вене, министры-реформаторы XVIII века в Италии? Регализм. Иными словами, подражая Его Высокопреосвященству, они будут пытаться подчинить церковь государству, тогда как различные «партии святош», ностальгирующих о средневековом христианстве, будут довольствоваться сохранением набожного государства в лоне церкви.

В третью очередь: хотя город Ришелье — лишенный его разрушенного замка — разочаровывает, присутствие Армана Жана дю Плесси до сих пор ощущается в церкви Сорбонны или на торжественных заседаниях Академии. (N.B. Некоторые считают кардинала диктатором; однако у него не было, подобно Наполеону, нелепой идеи нарядить академиков в униформу.) Нельзя посетить Мартинику и Гваделупу, не вспомнив Ришелье. Но, возможно, именно морской флот сохранил до наших дней память о кардинале — его основателе во Франции. Всякий раз, когда заходила речь о стратегии битв на море, с благодарностью вспоминалось имя Ришелье. Когда французский военно-морской флот возрождался из пепла благодаря Кольберу, а затем Кастри, Наполеону III, Жоржу Легю, все они ссылались на министра-кардинала как на некоего святого покровителя французской навигации.