Алексей Степанов - Развитие советской авиации в предвоенный период (1938 год — первая половина 1941 года)

• Название: Развитие советской авиации в предвоенный период (1938 год — первая половина 1941 года)
• Автор: Алексей Степанов
• Жанр: История
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-91244-020-5

Данная книга, написанная доктором исторических наук А.С. Степановым, является первой в серии монографий автора, посвященных развитию советской авиации в 30-х годах ХХ века, и отражает результаты его многолетних исследований. Несмотря на высокий интерес к авиации в кругу профессиональных исследователей и любителей, примеры комплексного и системного изучения данной темы встречаются крайне редко, как в России, так и за ее пределами. Настоящее исследование сделано на базе шести государственных архивов Российской Федерации, автором также проведен подробный анализ отечественной и зарубежной литературы. Приложение, включающее сто таблиц с различным фактическим материалом, может быть полезным для специалистов как гуманитарного, так и технического профиля.

В отличие от распространенной ныне тенденции давать минимальное количество ссылок на использованные источники и литературу, автор придерживается строгой традиции составления научных текстов, поэтому каждый раздел монографии снабжен соответствующими сносками.

Эту книгу автор хотел бы посвятил светлой памяти Владимира Венедиктовича Рогожина — своего первого научного руководителя

---

Кроме того, к началу войны в СССР в серийном производстве не находился ни один дальний истребитель сопровождения и можно однозначно утверждать, что ни в первые месяцы боевых действий, ни в ближайший последующий период его запуск не состоялся бы в силу физической неготовности промышленности к подобному шагу в условиях проходящей эвакуации и потери ряда авиационных заводов. К тому же не исключено было бы использование соединений ТБ-7 не по прямому назначению — для дневных бомбардировок наступающих немецких войск без истребительного прикрытия, что на практике в самом начале войны действительно вынужденно осуществлялось силами частей дальнебомбардировочной авиации и приводило к огромным потерям за кратчайшие сроки. Анализируя опыт минувшей войны, вряд ли можно однозначно заявлять, что решение, повлекшее за собой появление в рядах ВВС РККА 1000 самолетов ТБ-7 накануне войны с Германией, явилось бы целесообразным шагом. Наивно было бы также предполагать, что наличие в строю советских ВВС нескольких сот тяжелых бомбардировщиков (а число реально боеготовых самолетов всегда несколько меньше произведенных из-за аварий, технических причин и т. д.) заставило бы Германию отказаться от нападения на СССР и уж тем более — в случае начала войны — помогло бы успешно завершить военные действия благодаря воздействию бомбардировок.

Таким образом, несостоятельность взглядов В. Суворова как серьезного исследователя на примере анализа части его книги, касающейся авиационной тематики, очевидна и вряд ли нуждается в дальнейших комментариях.

Перейдем к обзору ряда как общих, так и узкоспециализированных исследований, которые в той или иной степени затрагивают отдельные аспекты интересующей нас темы. Определенных успехов отечественная историография добилась в разработке ранее закрытых направлений, прежде всего связанных с проблемами деятельности высшего военно-политического руководства СССР, военного планирования, деятельности советской военной разведки 1937–1941 годов, с некоторыми вопросами истории внешней политики СССР 1939–1941 годов. Это также способствовало появлению значительного фактического материала, касающегося таких важных проблем военной авиации, как определение основного потенциального противника Советского Союза и информированность военно-политического руководства о его планах и действиях; соответствующее формирование доктрины развития ВВС, их количественный рост и реорганизация их структуры; подготовка кадров и политические репрессии в среде командного состава и ряд других

Отметим тот факт, что за последние десять лет сформировался блок различных исследований, посвященный изучению госструктур управления в СССР и биографий людей, занятых в этих структурах, включая высшее политическое руководство страны. Именно на этом самом высоком уровне и принимались практически все сколько-нибудь серьезные решения, касавшиеся развития отечественной авиации[82].

В монографии О.Ф. Сувенирова «Трагедия РККА 1937–1938 годов» подробным образом исследована тема репрессий командного состава Красной армии в предвоенные годы[83]. Определенное место в ней уделено репрессиям в ВВС. Эти же проблемы были развиты в исследованиях Н.С. Черушева и В. Звягинцева[84]. Интересный и содержательный анализ существующих тенденций по этим проблемам в отечественной историографии изложен в публикации А.В. Короленкова[85]. Значительное место в этих исследованиях занимает описание репрессий в отношении авиаторов.

Необходимо отметить существование работ, где выдвигается тезис о незначительности фактора репрессий как такового. В 1999 году в публикации Г.И. Герасимова было заявлено о незначительности масштабов репрессий и о том, что они не влияли на образовательный уровень офицерского корпуса: «Репрессии не наложили да и не могли наложить из-за незначительности их масштабов по сравнению с общей массой офицерского корпуса видимого отпечатка на образовательный уровень. Некоторое падение доли офицеров, имеющих среднее военное образование, в 1938–1939 годах объясняется не репрессиями, а значительным притоком в армию офицеров из запаса, из сверхсрочников и особенно офицеров, окончивших курсы младших лейтенантов. В то же время в предвоенные годы наблюдается устойчивая тенденция к увеличению процента офицеров, имеющих академическое образование. В 1941 году этот процент был наивысшим за весь межвоенный период и равнялся 7,1 %. До репрессий, в 1936 году, эта цифра составляла 6,6 %. Проведенные расчеты показывают, что в период репрессий наблюдался устойчивый рост количества начсостава, имеющего среднее и высшее военное образование. Так, академическое образование в 1936 году имело 13 тысяч лиц начсостава, в 1939 году — после фактического окончания репрессий — 23 тысячи, в 1941 году — 28 тысяч офицеров. Военное образование в объеме военной школы имело соответственно 125, 156 и 206 тысяч военнослужащих»[86].

Во второй главе публикации И. Пыхалова «Великая Оболганная война», которая называется «Была ли «обезглавлена» Красная армия?» автор утверждает следующее: «Миф об «обезглавленной Красной армии» состоит из двух базовых утверждений: 1) в ходе репрессий был пущен «в расход» едва ли не весь офицерский корпус, в результате чего армия к 1941 году осталась без опытных командиров; 2) Тухачевский, Уборевич, Якир и другие «невинные жертвы» были гениальными полководцами, устранение которых явилось невосполнимой утратой»[87].

Автор придерживается точки зрения о завышении числа репрессированных современными исследователями, считает доказанным существование «заговора военных» и принижает негативные последствия политических чисток. В конце главы автор делает следующий вывод: «Была ли необходима столь широкомасштабная чистка РККА? К сожалению, немалая доля командиров, подвергшихся в то время политическим преследованиям, пострадала безвинно. Большинство из них вскоре было оправдано и восстановлено в армии. С другой стороны, опасность, созданная для государства военными заговорщиками во главе с Тухачевским, была слишком велика, что и объясняет допущенные «перегибы» при ликвидации заговора»[88].

Военный историк А.Б. Мартиросян практически полностью копирует тезисы Г.И. Герасимова и И. Пыхалова и их аргументацию, а также прямо заявляет о полезности политических чисток. Он — автор пятитомного проекта, призванного «развеять 200 наиболее ходовых мифов антисталинианы», и во второй книге обращается к теме «Сталин и репрессии 1920 — 1930-х годов». С точки зрения автора одним из таких мифов является утверждение, что «Сталин уничтожил 40 тысяч командиров РККА, вследствие чего произошла трагедия 22 июня 1941 года», которое было запущено в оборот Л.Д. Троцким и Н.С. Хрущевым. Он считает, что репрессированные военачальники — участники гражданской войны — не являлись серьезными и по-настоящему талантливыми полководцами, а всеми своими успехами они были обязаны кадровым царским офицерам, перешедшим на службу в Красную армию. По его мнению, Красная армия к концу 1936 года «в руках таких, не прошедших должной выучки от простого солдата до командира «героев» Гражданской войны, представляла собой плохоуправляемый сброд» и в ней царил «при всех реформах, при всем резком оснащении оружием и техникой, повышении общеобразовательного уровня военнослужащих, при всем резком улучшении материального положения особенно командирского состава — все тот же бардак»[89].

Автор противопоставляет сокращению кадров в результате репрессий рост за период с 1937-го по 1941 год числа офицеров с высшим и средним образованием и утверждает «об очень высоком уровне квалификации командных кадров РККА, о том, что все основные части и подразделения армии РККА были укомплектованы опытными и для своего-то времени отличными, а в значительной мере уже академически образованными кадрами командиров»[90].

Аргументация автора по поводу итогов репрессий зачастую не выдерживает никакой критики. Приведем лишь одну цитату, свидетельствующую о его ненаучных методах, когда вместо серьезной аргументации этот исследователь снисходит до патетически поданной брани в адрес оппонентов: «Если за контрреволюционные преступления под расстрел угодило всего 0,79 % от общего командного состава РККА на начало 1937 года — это что, «незаконные репрессии»?! Если даже по официальным данным было подано свыше 30 тысяч жалоб и прошений о пересмотре дел по увольнению (а также арестов и приговоров суда) — это что тоже «жестокие репрессии»?! Чтобы такое количество жалоб и прошений было подано, необходимо, чтобы их подавшие остались бы живы! Неужели это непонятно? Тогда где же те невероятные цифры якобы репрессированных, в основном якобы расстрелянных, коими бандерлоги антисталинский пропаганды до сих пор стращают народ?! На чем были основаны цифры этих негодяев?! Да только на зоологическом антисталинизме!»[91]