Изольда Северная - Ups & Downs

• Название: Ups & Downs
• Автор: Изольда Северная
• Жанр: Любовно-фантастические романы

Если ты — двадцатилетняя девушка, которую выдворили за порог родного дома из-за крупных недопонимании в семье, обнулив при этом все счета, — это одно дело. Если ты — паладин на службе у правителя, которому серьезно досадил, из-за чего последний отправил тебя в изгнание подальше от родного и столь привычного мира, в добавок забрав то, что цениться всегда и везде — силу и власть — это уже совсем другое. Но как говориться, король при любых обстоятельствах остается королем. Даже если обстоятельства сложились таким образом, что тебя занесло в современный Нью-Йорк.

---

А теперь… я так рада, что увидела его. Я так рада, что он, наконец, узнал меня.

Мне теперь не страшно. Я знаю, что у меня есть он. Что я принадлежу ему. А Аарон относиться к тому типу мужчин, кто готов защищать ценой собственной жизни то, что однозначно его.

Нежнейшие вершинки грудей опаляет его горячее дыхание. А потом их касается прохладный воздух ночи. Я ощущаю, как мурашки бегают по коже. Как кожу колют маленькие иглы.

Когда мой мужчина ложиться рядом, он кладет свою голову мне на плечо, утыкаясь в мою шею. Я чувствую его усталость. Опять же не тела. Он вынослив и силен, но его душа кажется измотанной, утомленной всем, что его окружает.

Его дыхание касается кожи, согревая, лаская.

Он ищет во мне пристанище, свет, утешение, спокойствие. Чтобы уже с восходом солнца вновь окунуться в суету, борьбу, в свою жизнь. Но пока главенствует мгла, он принадлежит лишь мне.

Он спокоен. Безмятежен как океан, после разрушающего шторма. Он похож на благословенную ночь, после жаркого палящего дня в пустыне.

— Шерри. Я говорил тебе, что ты самое красивое творение созданное Богами? — Его голос хриплый и тихий, такой сексуальный.

— Раз сто. — Улыбаюсь я, а все женское во мне трепещет от удовольствия. — Но тут слишком темно. Ты ведь не можешь…

— Среди тьмы, когда ночь касается тебя… Она лишь чуть дотрагивается до твоих волос и кожи. Среди этой первоначальной темноты я вижу тебя истинную. Какой ты была создана. Только темнота и ты. И темнота, она всегда прекрасна, эйки. Но она уступает тебе во всем. Ты такая теплая и нежная. — Его пальцы словно в подтверждение слов чуть задевают напряженные соски. — Ты неразгаданное творение самого искусного Создателя. Самое безупречное его творение.

Меня даже немного смутило такое поведение Блэквуда.

— Ты… льстишь мне? — Пробормотала я недоуменно.

— Я поклоняюсь тебе. Я восхваляю тебя. Ты — моя святыня. Ты — моя женщина. Я должен говорить тебе это.

— Ты… преувеличиваешь. — Бормочу я, не скрывая смущенной улыбки.

— Нет. Ты — вожделенное забвение. Страсть. Мир. Прощение. — Голос мужчины такой тихий, что мне кажется, будто слова рождаются в моей голове. — Я поклоняюсь. Я молюсь. Я восхваляю. Видишь, маленькая Шерри? Твой мужчина живет тобой.

Аарон кажется мне глубоко несчастным. В нем слишком много вины, горечи и мрака. Вина убивает его. Он что-то решает в этот самый момент. И через несколько секунд его дыхание опаляет кожу уха.

— Шерри, если бы я предложил тебе уйти. Если бы я предложил тебе свободу. Твой родной дом и землю, ты бы согласилась покинуть… свой нынешний дом. Меня. Оставить все здесь и вернуться?

Слова причиняют боль. Не понимаю, зачем он говорит это, ведь это невозможно.

— А ты…

— Нет. Просто вернуться. Без всего того, что имеет отношение к чужому для тебя миру.

Больно. Я вообще не хочу обо всем этом думать. К чему?

— Меня никто не отпустит… — Бормочу я.

— Ответь.

— Все равно ничто не стало бы прежним.

— Ответь. — Настаивает он.

Я вздыхаю. Он заставляет меня задуматься.

— Я… скучаю, Аарон. Я так скучаю. — Шепчу я тихо, чувствуя саднящую тоску в груди. Словно там разлили кислоту. Становиться горько, больно. Мне нужно утешение, потому я тянусь к мужчине, зная, что он уведет любое беспокойство. — Здесь все чужое. Я гасну здесь. Я таю. Я чувствую… как смерть дышит, стоя за моей спиной. Она говорит: «скоро». А я ничего не могу сказать ей на это, кроме… «не сейчас». — Повторяю я его слова, понимая их смысл только теперь. — Я не принадлежу себе. Я чужая. Я не своя. Я так тоскую…

Он целует меня. Крепко. Словно пытается стереть из моей памяти свои же слова. Словно он уже не хочет слышать от меня ответ, который несет в себе мысль об отдалении меня от него. В его движениях видна настойчивость, злость на самого себя и мой ответ, злость на весь мир, на Судьбу.

Ему удается. Я уже через минуту не помню суть нашего разговора. Уже через минуту умелых движений мужчины я становлюсь просто чувственной потребностью. Я опять ищу его тело своим. Мои руки уже не просто ласкают, они требуют. Мое ослабевшее тело подрагивает в предвкушении.

Он добивается желаемого. Потому, когда он вновь наполняет меня, я утрачиваю элементарные понятия мира, кроме «здесь» и «сейчас».

Глава 39

— Это выходит из-под контроля. — Взмахнул обреченно руками возмущенный парень лет семнадцати.

Я продолжаю гладить шерстку маленькой эйки, которая нежиться в моих руках, тихо урча. И я смотрю на то, как юный Владыка расхаживает по моей комнате.

Он уже вернул меня обратно, в свой дом, в привычную мне комнату. Я уже провела здесь целый день и ночь. И Он уже не единожды (и не дважды) приходил сюда, полный негодования и возмущения.

— Странно, не находишь, малышка Шерри? — Он не смотрел на меня. Просто беспокойно перемещался по комнате, напоминая своим поведением взволнованного юнца, чью маску, собственно, он и надел. — Всегда. Во всем. Есть подвох. Как бы тщательно ты не строил план, как бы точно ты не просчитывал ходы, всегда найдется «случай» и «непредвиденное». Это катастрофа. Мать вмешивается в мои дела. В последнее время слишком часто. — Он подошел к открытому окну, проорав: — И меня это бесит! Я, черт возьми, уже взрослый мальчик. — Он отвернулся. — Всегда есть подвох. Она смеется надо мной. Старая стерва.

Да, ясное дело, что Райт прекрасно знал о том, что я провела ту ночь, да и следующую за ней, со своим мужчиной. Что он нашел меня. Что вместо отчаянья и страха Аарон испытал эмоции иного рода. И Райта это бесило.

Но нужно сказать, что даже этот гнев был из разряда тех эмоций, которым Владыка был искренне рад. Эта злость была больше похожа на азарт. На желание новой битвы. На надежду игрока в покер отыграться.

Так что сейчас смысла его бояться не было. Этот гнев он желал. Этот гнев был для него так же приятен, как и момент искреннего счастья. А так как я не разу не видела (да и не представляла) Райта счастливым, ему оставался только вот такой гнев, который граничил с восхищенным возмущением.

— Он назвал меня ублюдком. — Да, я знала. Он говорил это уже в который раз, полный негодования и удивления. Я же думала о том, что Блэквуд окончательно свихнулся. Я была так же удивлена, что мужчина после этого еще ходит по своей земле. — Меня не называли ублюдком вот так прямо в глаза уже… — Он задумался. Но быстро бросил это дело. — Это слово было слышать в свою сторону довольно… неожиданно. — Ага. Неожиданно — подходящее слово. Прям, лучше и не скажешь. — И что мне делать? Что я получу от его смерти? Очередное гнилое бесполезное тело. Аарон — чертовски полезный раб. Его смерть ничего мне не даст. Мне нужно его отчаянье. Где мне его взять? — Он сжал и разжал ладони, словно пытался почувствовать это отчаянье на ощупь. — Может, ты мне подскажешь? — Крикнул он в сторону окна, явно обращаясь к своей Великой матери.

Та как всегда безмолвствовала, отвечая безразличностью синего небо. Ну, естественно. Было бы удивительно, если явился этот глас с небес. Или длань, которая бы указала Райту верное направление…

Я усмехнулась, чтобы в следующий момент быстро зажать рот рукой.

Что ж, мне с самого утра нездоровилось и я подозревала, что день назад перебрала с до красноты спелыми персиками. Наверняка это было отравление. Кто знает, что могло содержаться во фруктах этого мира, даже если земной аналог мне был отлично знаком.

Да, признаю, я не удержалась. Жадность фраера сгубила. Мой бич — вкусная еда. Не могу удержаться, когда вижу вазу с самыми сочными, аппетитными фруктами, которые мне когда-либо доводилось наблюдать.

Славно, я сдержала порыв освободить желудок, начиная глубоко дышать. Я умоляла свой организм успокоиться, сглатывая, но рот лишь наполнялся слюной. Тошнота становилась просто не мыслимой. Потому уже через полминуты я сорвалась с места, несясь к умывальнику.

Мне было безумно стыдно, однако я ничего не могла с собой поделать, стоя над этим умывальником еще минут пять.

Когда же спазмы закончились, когда мой желудок был пуст, и когда я больше не чувствовала порывов, я умылась холодной водой, делая маленький глоток. Осторожно дыша, все еще ожидая подвоха от своего тела, я медленно выпрямилась, нехотя возвращаясь в свою комнату.

Райт, кажется, был немного ошарашен. Он застыл напротив окна, с которым еще совсем недавно беседовал, рассматривая меня прищуренными глазами. Согласна, видок у меня был так себе. Взгляд Владыки лучше любого зеркала разъяснил, что выгляжу я… как и полагается человеку с отравлением.

— П-прости. — Пробормотала я сконфужено.

Эйки еще до сих пор фыркала, не довольная моим грубым поведением, когда я буквально сбросила ее со своих коленей.

Райт вновь осмотрел меня. С ног до головы, медленно. Потом повернулся к окну. Посмотрел на небо. Опять на меня. Себе под ноги. После чего выдохнул: