Рустам Раз - Моя жизнь рядом с Наполеоном

• Название: Моя жизнь рядом с Наполеоном
• Автор: Рустам Раз
• Жанр: История

---

[15] Известный бриллиант в 136 каратов французской королевской короны, приобретенный в 1717 г. Филиппом Орлеанским (пер.).

[16] Известно, что в 1802 г. граф де Лавалет был главным управляющим почтового ведомства (издат.).

[17] Барон Клод Франсуа де Меневаль (1778-1850) был личным секретарем Наполеона (издат.).

[18] Средневековый замок недалеко от Парижа, в одноименном лесу, там и до сих пор любят отдыхать французские президенты (пер.).

[19] Бонапарт играл очень азартно и любил плутовать. Поговаривали, что если даже Его величество будет играть на бобы, он все равно будет плутовать (подл.).

[20] Анри Готье, граф Бертран (1773-1844) - был одним из преданных Бонапарту генералов, поехал с ним на Эльбу и Св. Елену, а после смерти Наполеона перевез его прах в Париж (перев.).

[21] Об этом я узнал потом и слишком поздно (подл.).

[22] Шарль-Филипп Артуа (1747-1836) - из древнего королевского рода, в 1824 году сел на престол и процарствовал до 1830 года (пер.).

[23] Барон Буйери был главным имперским казначеем (издат.).

[24] Барон Дюбуа был акушером-хирургом императрицы (издат.).

[25] Графиня Монтескье была нянькой-гувернанткой двора (издат,).

[26] В то время придворным церемонимейстером был Луи-Филипп де Сегур (1753-1830), который с 1813 года стал сенатором и написал свои знаменитые "Мемуары" (издат.).

[27] За два дня до Сморгони мы были в Моподечно, где император попрощался со своей армией. Здесь был составлен последний, 29-ый тайный бюллетень армии (подл.).

[28] Фредерик Массон по-своему уточняет приведенный Рустамом факт, основываясь на следующей записи в счетных книгах Меневаля: "5-го декабря, в Сморгони на нужды Его величества выдано Констану 14000 франков". Это означает, что деньги были выданы не Рустаму, а Констану, Путаницы с именами не могло быть, потому что записям Меневаля предшествуют расчетные записи, произведенные в тот же день 5 декабря и подтвержденные подписью Наполеона (издат.).

Здесь как и в других примечаниях, очевидна тенденция французских издателей всячески умалить роль Рустама. Между тем дальнейшие страницы мемуаров подтверждают фактами, что Наполеон не только доверил Рустаму крупную сумму, но и видно, какую часть этих денег и на что он потратил (перев.).

[29] Их солдатами были в основном поляки, а позже кавалеристы неаполитанского королевского войска (подл.).

[30] Жорж Мото, граф Лобо (1770-1833) был видным военачальником, отличился, в частности, в сражении при Аустерлице, Иене, в русском походе. Во времена Луи-Филиппа стал маршалом (пер.).

[31] Это было в Компраное, которое многие называют Османьяной (подл.).

[32] Эта местность называлась Миедники. Император послал Маре к Мюрату сообщить, что Вильна обеспечена боеприпасами. Здесь нарушилась связь между Сегуром и Его величеством, поскольку Наполеон срочно выехал в Париж (подл.).

[33] Граф Шарль Лефевр-Денуэт (1773-1822) - генерал наполеоновской армии, участвовал в испанском, немецком и русском походах. После падения Бонапарта бежал в Соединенные Штаты. Получив разрешение Людовика XVIII, решил вернуться на родину, но корабль, на котором он возвращался, потерпел кораблекрушение, и он погиб (пер.).

[34] Барон де Сен-Эньян - старший конюший Бонапарта, при герцогском дворе саксонов был полномочным послом (издат.).

[35] Император вошел в Париж неожиданно, 19 декабря, через два дня после опубликования 29 бюллетеня (подл.).

---------------------------------------------------------------

ГЛАВА V

В Ульме [1]. Бонапарту грозит опасность. Смерть полковника Лаке [2] . Строительство моста через Дунай. Остров Лобо[3] . Императорский туалет под открытым небом, В Эслинге [4]. Гибель маршала Ланна [5] . Горе Наполеона. В Эбердорфе. Мой белый тюрбан становится мишенью для неприятеля, и пуля едва не попадает в стоявшего рядом со мной Наполеона. Олени острова Лобо. Массена [6] получает ранение. В Ваграме. Снаряд делит пополам экипаж Массена. Русский поход. Из Москвы до Молодечно. Солдаты грабят съестные припасы Наполеона. Заявление Бонапарта по этому поводу. Бонапарт и маршал Бертье. --------------------------------------------------------------

Во время сражения при Ульме Наполеон постоянно находился в самых опасных местах под градом пуль и снарядов. Неаполитанский король и князь Бертье взяли коня Его величества за повод, чтобы вывести с линии огня. Они в один голос сказали:

- Сир, здесь вам не место.

Бонапарт ответил:

- Мое место везде. Оставьте меня в покое. Мюрат, переходите к исполнению своих обязанностей.

Вечером, перед сражением, я встретил мосье Лаке, которого я хорошо знал. Он всегда симпатизировал мне. Лаке был полковником, а ранее - адъютантом Бонапарта. Он был высокий, худой, с резкими чертами выразительного лица. Одно время он был близок с Моро[7], поэтому потерял расположение императора и остался в должности пехотного полковника. Бонапарт прошел перед его полком, не поздоровавшись с Лаке. Однако, увидев меня, Лаке пошел мне навстречу.

- Ну как, полковник, - сказал я, - будем сражаться?

- Еще как, мой дорогой Рустам! - решительным тоном ответил Лаке, - Лишь бы только император заметил меня. Сегодня же. Пусть даже ценой моей смерти.

Его полк был в составе армии маршала Нея. Войскам надо было перейти через мост. Сражение только началось. Пехотинцы полка Лаке были на главных подступах к реке. Маршал Ней приказал спешно занять мост, потому что австрийские соединения под началом генерала Мака уже проникали на наши позиции. Но не успел Лаке подойти к мосту, как пуля попала ему прямо в лоб...

А на следующий день был ранен генерал Мак. Наполеон, остановившийся в монастыре, захотел произвести смотр пленных.

Мы находились в часе езды от Ульма. Император поручил Коленкуру найти кого-нибудь из местных жителей, хорошо знакомого с проезжими дорогами. Один человек вызвался оказать нашей армии такую услугу, но тут выяснилось, что он чужеземец в этих краях. Надо было видеть ярость Коленкура. Он приказал наказать обманщика двадцатью пятью палочными ударами. Дюрок тоже был возмущен...

Император доехал до Ш°нбрунна. Враг сжег венские мосты, пролегающие через Дунай. А между тем Его величество хотел во что бы то ни стало попасть в Эбердорф, небольшое приречное местечко. Поэтому он приказал там же построить новый мост через Дунай. Он каждый день приезжал из Ш°нбрунна, следил за строительством. Здесь река имела рукава, фактически надо было построить два моста. Между этими рукавами, один из которых, более узкий, сворачивал к полям, находился остров Лобо.

Битва началась. Австрийцы разрушили свои мельницы и запрудили ими реку. Огромные мельничные крылья, плывя по реке, смыли мост. И половина нашего войска не смогла перебраться на другой берег.

Еще за два дня до сражения, вечером, Бонапарт оставил штаб и переночевал в самом Эбердорфе.

Когда прогремели пушки, император со своими помощниками лично повел часть войска в атаку, а другую оставил в Эслинге. Как раз в это время и доложили императору, что мост на большом рукаве разрушен. Фактически со стороны леса неприятель теснил нас к узкому протоку. Бонапарт с адъютантами еле успел по большому мосту перейти реку и вернуться на остров. Там вдоль берега выстроилось около тринадцати орудий, чтобы в случае надобности начать артиллерийскую атаку.

Не успели мы прийти на Лобо, как Его величество тут же пожелал совершить туалет. Прямо под открытым небом. Мосье Жарден, императорский денщик, уложил на седло своего коня все то белье, которое могло понадобиться Наполеону. Бонапарт, значит, сел на землю, и мы вдвоем поменяли ему все нижнее белье. В это время появился адъютант генерала Дорсена и потребовал боеприпасов.

- Передайте генералу, что у меня больше ничего нет. Пусть найдет какой-нибудь выход...

Чуть погодя, когда Наполеон, сидя под большим деревом, отдыхал, саперы по узкому мосту принесли маршала Ланна, герцога Монтебелло. Одно колено у него было размозжено, другое разбито, вся одежда была так искромсана пулями, что его пришлось укутать в плащ. Метрах в пятидесяти от дерева его положили на землю. Бонапарт подбежал к нему, опустился на колени и, не сказав ни слова, прижался губами к его лбу. Пришлось князю Невшателю и маршалу Дюроку, взяв императора под руки, отвести обратно к дереву. Уже темнело. Маршала перевезли в Эбердорф и на яхте переправили через Дунай. Вице-король был там, в Эбердорфе. Император плакал и говорил:

- Эта потеря дорого обойдется им...

А между тем сам он остался фактически с одной только польской ротой, потому что Дорсену велел любой ценой удерживать позиции.

Вечером он не выдержал, сел на коня и помчался к разрушенному мосту. Но на берегу Дуная было столько раненых, что к мосту и подойти было невозможно. Пришлось императору сесть на яхту (которую вели матросы охранных войск) и плыть в Эбердорф. Как только окончательно стемнело, он дал приказ об отступлении. Наши войска прошли по узкому мосту и укрепились на острове Лобо, там, где находились гаубицы. А сам Бонапарт остался в Эбердорфе, где утром рано навестил Ланна. Во время завтрака или обеда слезы катились у него из глаз и капали в ложку, в суп... Садился он есть только с князем Бертье. В Эбердорфе мы пробыли около месяца, и он все это время ходил в больницу и навещал Ланна. Он приказал выдать каждому лечащемуся раненому по одному Наполеону, а офицерам-по пять, но многие отказались от этого дара. Между прочим, Дюрок раздал эти деньги тем раненым, что лежали в домах.