Константин Ваншенкин - Жизнь человека

• Название: Жизнь человека
• Автор: Константин Ваншенкин
• Издательство: Советский писатель
• Жанр: Поэзия
• Год: 1988
• ISBN: 5-265-00209-X

Книга лауреата Государственной премии СССР поэта Константина Ваншенкина отражает многоликость человеческой жизни, говорит о высоком чувстве любви к человеку. Поэт делится с читателями раздумьями о своем жизненном опыте с его бедами и тревогами, радостями труда и творчества. Взгляд через призму событий минувшей войны по-прежнему сопутствует Константину Ваншенкину в глубинном постижении современности.

---

Однополчанину

А. Зайцеву

Не бабочки в травах порхали,
А, нам обдирая висок,
Трещал в парашютном перкале
Натруженный ветер высот.

И в воздухе том накаленном,
Предчувствием душу сверля,
Нам под ноги с жестким наклоном
Летела навстречу земля.

Она с каждым годом покатей,
Она с каждым разом трудней.
И все-таки, Зайцев Аркадий,
Мы ходим пока что по ней.

Сельский обелиск

Война просвистала,
И, резко видны,
Глядят с пьедестала
Герои войны.

На черном железе
Стоят мужики.
Один на протезе,
Другой без руки.

Сновидение

Все никак не мог уснуть
И забыться понемногу.
Видел зимний этот путь,
Видел дымную дорогу.

Сон был порван пополам,
А потом на четвертушки.
И спешил я по делам,
Не подняв щеки с подушки.

Помогите кто-нибудь.
Я с войны хочу вернуться…
Все никак не мог заснуть,
А потом не мог проснуться.

Мемориал

Не жаль уже душ своих бренных.
Декабрьским темнеющим днем
Из лагеря шестеро пленных
Рванули:
— Неужто уйдем?..

Конвой — по горячему следу.
— Уйдем! Не сходите с ума:
Луна не дает еще свету,
Снежку подсыпает зима…

Но — шапки задумчиво скинем,
Поскольку средь снежной слюды
Доныне мерцанием синим
Отмечены эти следы.

«Блики на плитах…»

Блики на плитах
Оставил закат.
Сколько убитых
В могилах лежат!

Племя святое,
Что в пламени том
Умерло стоя.
Упало — потом.

Антивоенное

На Земле пустота,
На Земле — ни души.
Под провалом моста
Шелестят камыши.

Для нежданных гостей,
Совершивших прилет,—
В трубах наших костей
Тонкий ветер поет.

«Сквозь березник тлеют купола…»

Сквозь березник тлеют купола
Старой церкви. И крепчает ветер.
Ты почти такая, как была
Той порой, когда тебя я встретил.

Шутка ли сказать, когда кругом
Перемены, только перемены.
На пути, все более крутом,
Так они теперь обыкновенны.

Шутка ли сказать, когда вдали
Смешаны построек этих стили.
Сколько поломали, возвели.
Даже купола позолотили!

Только предвечерняя звезда
Не сдается времени на милость.
И, со мной пришедшая сюда,
Ты, как небо, мало изменилась.

«Расставанья все и все прощания…»

Расставанья все и все прощания —
С женщиной, и только с ней одною.
С плачущей иль прячущей отчаянье
Женщиной — невестой и женою.

И всесильна жажда возвращения
К женщине — в теченье всей разлуки.
Сквозь преграды все и обольщения,
Горькие сомнения и слухи.

Эти встречи были нам обещаны…
И вовек лучами осиянна
Жизнь, что появляется из женщины,
Как из Мирового Океана.

«Лицо пристроила в ладони…»

Лицо пристроила в ладони,
Поплакала и поднялась.
И оказалась в новой зоне,
С былой утратившая связь.

Лишь в зеркале — в том свете дальнем,
В том обрамлении волос,—
Лицо, промытое страданьем,
Слегка распухшее от слез.

Женские лица

Набирает силу лист.
Я маршрут себе намечу.
Сколько ранних женских лиц
Попадается навстречу.

На троллейбус, на метро
Накатила дымка эта.
Вон их сколько намело —
Словно вишенного цвета.

Сколько свежих женских лиц
Чистым утром на припеке.
И какой-то старый лис,
Промелькнувший в их потоке.

«Жены молоденькой подруги…»

Жены́ молоденькой подруги,
Их до поры сплоченный круг,
Их столь порывистые руки,
Что книга валится из рук.

А загорели — как на юге,
Да не идут на ум науки.
Не Академия наук,
А академия подруг.
Жены́ любимые подруги.

«Давно ли на скамье…»

Давно ли на скамье
В обнимочку сидели?
Вернулся он к семье
В начале той недели.

Вернулся наконец.
Пять лет сравнялось сыну.
Стоит его отец
И ровно держит спину.

Высокий и прямой.
Прошла его измена.
Негаданно домой
Вернулся как из плена.

Не чувствуя вины,
Стоит себе у входа.
Вернулся как с войны —
Через четыре года.

«Ежедневный этот путь…»

Ежедневный этот путь,
Еженощный этот шепот
Не сумел он зачеркнуть,—
Слишком прочен долгий опыт.

Вот ушла — как умерла.
Неизвестно, что страшнее.
Но с собой не унесла
Годы, прожитые с нею.

Баллада о натурщице

Отменная натура,—
Светясь сто раз на дню,
Жила на свете Нюра
Под странной кличкой «Ню»
Нет, не озоровала
По комнатам мужским,
А лишь позировала
По лучшим мастерским.
А кожа цвета лилий,
Изысканно бела.
Да и по части линий
Точеная была.
С нее не раз писали
Цариц или богинь,
Красавиц на эмали,—
Попробуй их покинь!
То — их! А ей ли сладко?
К ней жизнь и так, и сяк.
На рукаве заплатка.
Все наперекосяк.
И что же с нею сталось?
Чудак, да ты забыл:
Всех поглощает старость,
Кто прежде молод был.
Но сохранился в храмах
И в галереях след,
Со стен, без рам и в рамах,
Свой излучая свет.

Фиалкина

Дивится женская бригада:
Опять Фиалкина брюхата,
Опять подходит к рубежу
И говорит опять: — Рожу!

А что без мужа или с мужем,
Мы не пожалуемся, сдюжим.
Я не какая-то овца.
Я выращу и без отца.

Еще скажу тебе, бригада:
Коль не судьба, то и не надо.
И чем постылого костить,
Я буду деточек растить.

«Там, где люди не спеша…»

Там, где люди не спеша
Выходили на прогулку,
Продвигался не дыша
По вечернему проулку.

Вдруг увидел, в землю врос,
Будто стукнулся о стену.
— Что, вернулся? — свой вопрос
Выбросила как антенну.

— Не хочу тебя, враля,
Не люблю и не ревную…—
Словно зонд из корабля —
Прямо в сферу неземную.

«Не ушла, но сказала: «Уйди!»…»

Не ушла, но сказала: «Уйди!» —
С этой точки отсчета
Позади и уже впереди
Словно выжжено что-то.

«Уходи!» — прозвучала над ним
Наивысшая сила.
Навсегда этим словом одним
Жизнь ему занозила.

Мадонна на вокзале

Мадонна в раннем мире первозданном,
Задумчивая, ждущая давно —
«С младенцем на руках и с чемоданом
У ног». Мы знаем это полотно.

Пока пред нею в храпе или в давке
Идет она из неизменных пьес,
Она сидит на деревянной лавке
С рельефною резьбою «МПС».

Она сидит с людьми чужими рядом,
Нейлоновою блузкой шелестя,
Она глядит спокойным юным взглядом
И кормит грудью малое дитя.

А над вокзальным застекленным сводом,
В той вышине, где все им нипочем,
Снежинки вьются редким хороводом,
Пронизанные солнечным лучом.

Родные